Звездочёт - Самофалов Леонид В. - Страница 27

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая

Но на смену прибежала Полина Абакшина, жена сторожа магазина; она только рыдала, не произнося ни слова. Буграев усадил ее в коляску мотоцикла, дал газ – и к магазину. Утро, как и нынче, выдалось росистым; осмотревшись, Кузьма Николаевич углядел темную дорожку на траве, ведущую от магазина за пригорок, да мимо нового дома Замиловых, да по степи в ближний колок, что торчит из овражка метрах в четырехстах от села. Там на опушке он и нашел связанного по рукам и ногам Якова Абакшина. При понятых сторож рассказал: ночью на него напали, связали и оттащили сюда, в лесистый овражек. С какой целью, можно догадаться, но как грабили магазин – не видел, не слышал, не имеет понятия. Замерз тут, руки-ноги затекли от проклятого шнура, домой бы теперь да попить чайку!

Сматывая шнур, Буграев привычно отмечал: белый, шелковый, тройной вязки или, лучше сказать, оплетки – где он его видел, черт побери? В райцентре, что ли?.. В хозяйственном магазине?.. Или тут где-то, в Шурале?..

А в магазине все было перевернуто вверх дном, тут уж явно группой действовали. И что именно было украдено – ни за что не ответить без тщательной инвентаризации. Лишь по поводу одного товара Леонтина Стефановна не затруднилась: пропали три ящика водки и ящик портвейна «777», в обиходе «три семерки»; спиртное было завезено лишь вчера под вечер.

Такое количество, учитывая тяжесть, далеко не унесешь, хоть оно и в ящиках; тогда, напрашивался вывод, была машина. Однако ни с машиной, ни со временем ограбления что-то не вязалось. Абакшин уверял, что его отволокли в колок ночью, но след по росе был явно утренний. Под утро же, да и теперь еще, ни Замиловы, ни Калмыковы, ни еще кто-либо другой, кого Буграев расспрашивал, машины не слышали, а на увлажненной пыли тракта четко выделялся один только след буграевского мотоцикла. Значит, машина вплотную к магазину не подъезжала, пряталась, допустим, в переулке напротив Калмыковых. Воры же перетаскивали украденное до переулка на руках, а там и отбыли.

Реально? Нет. Почему? Намного увеличивается риск быть замеченными. Значит – версия вторая и наиболее правильная – все награбленное осталось в селе, будучи унесено разом, хотя и в разных, может быть, направлениях. К сожалению, каменистая, плотно к тому же убитая земля возле магазина не хранит следов. Их много на тракте, так ведь уже и народу сбежалось уйма, попробуй отличить, где чьи! Придется вызывать служебную собаку с проводником. Или повременить?.. Не будет ли поздно? Ладно, пусть даже и поздно, но уж в селе мы и сами как-нибудь найдем. Най-де-ем!

Усадил он Якова позади себя, Полина села в коляску, отвез их домой. Высадил у ворот, а ворота, как и у всех, по грудь, двор просматривается. От воротного столба во двор тянется бельевой шнур… Тэ-эк! Ну как в аптеке: и этот шнур, и тот, что у него в сумке, совершенно одинаковы.

– Зайду попить, а то во рту пересохло.

С крыльца двор еще лучше виден. К баньке на краю огорода ведет узкая дорожка, по сторонам на грядках несколько свежих заступов – сапоги. Размер не женский. Выходит, хозяина всю ночь не было, а тут без него мужики в баню ходили? Веселая жизнь! Главное, следы разные: справа – сапоги, слева – вроде полуботинки. Почему на грядки оступались? Да что-то несли, вот почему.

Сел на «коня», отъехал, через пять минут вернулся с понятыми. Мимо растерянных хозяев прошагал к баньке, открыл дверь. Темно, всюду пыль и паутина, а на полу свежая земля с грядок. Нагнулся, приподнял доску – под нею яма. Ну, а в яме часть краденых вещей да ящик водки.

Двоих соучастников сторожа нашли в пустой избе: они были пьяны до такой степени, что даже от ящика не уползли. Один был из этого вот общежития, может, за стеной «флигелька» койка его стояла.

Тогда в магазине не было сейфа, Леонтина Стефановна запирала выручку в ящик стола, где теперь Ишечкина сумочку свою держит. Ящик был взломан и с тех пор не запирается. Пропало тогда чуть больше пятисот рублей, но деньги никак не находились. Опять вернулся Кузьма Николаевич в дом Абакшиных, вдумчиво принялся осматриваться.

Возле дивана стояла корзинка с клубками шерсти; один какой-то неровный, не вполне шар и явно больше остальных. Надо размотать! Попросил понятых, те размотали и ахнули: сердцевина-то из купюр!

После той кражи должность сторожа упразднили, привезли сейф и поставили сигнализацию. Казалось, теперь уж никто не осмелится посягнуть на деньги и товары: упрятаны хорошо и надежно. Так нет же, нашелся храбрец-удалец.

Митя притих и начал клевать носом, Валентина Степановна засобиралась домой. Встал и Ганелин, говоря:

– Да, друзья мои, братья-нагайбаки, пора, пока не стемнело.

Тут у Леонтины Стефановны и прорвалось: как заплачет да как запричитает. Одна ведь она теперь в доме, тоже не радость! Жаль ее…

Ганелина стала ее успокаивать, однако и сама расплакалась. Варя мужу под стать: в кости широкая, ростом не мала, на круглом лице синие глаза, в которых всегда и всем полное сочувствие. То ли от природы, то ли по долгу службы – амбулаторная сестра, – но так или иначе сострадает она всем и каждому, и если где кому плохо, встанет в ночь-полночь и пойдет.

– Не, это уже цирк! – возмутился Ганелин. – То от Мильчаковской житья нет, то без Мильчаковской! Пойти позвать, что ли?

– Молчи, что ты понимаешь? – напустились на него женщины. – Леонтина Стефановна, ну, а правда, почему бы вам друг к дружке в гости не ходить? И к нам вместе приходите, пожалуйста, хоть бы и завтра. Правильно, и она человек, и ей несладко. Упертая, конечно, со своим приветом, так и мы все со своими приветами.

– Хорошо, – пролепетала Кушнер, – с утра и пойду.

– Ну вот! И отлично. Спокойной ночи!

– А на кухне ничего пока не расставляйте, если комендант предлагать будет, – предупредил Кузьма Николаевич. – Мы вот с Егором Ивановичем за выходные печку с камином обязательно сложим – не нарадуетесь.

– Это все хорошо, – говорил Ганелин, идя с Буграевым позади женщин, – но баба, друг ты мой, великая загадка. Сколько люди живут, еще ни один философ не определил, что оно такое на самом деле.

– Смотри, Варвара услышит про «бабу», она тебе даст философию, – предостерегал Кузьма Николаевич, бережно неся на руках Митю и в то же время соображая, где достать колосниковую решетку. Достать навряд ли удастся даже в райцентре, придется опять кого-то просить, чтобы сварили из прутка.

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая