За нейтральной полосой - Самаров Сергей Васильевич - Страница 16

• Предыдущая
• 16/63
• Следующая

– Куда каждый день выходят тройки?

Боевики еще и смотреть не могут нормально. У них глаза слезятся. У них язык с перепугу пересох – проснулись от грохота взрыва и тут же ослепли, а следом за этим кто-то начал руки за спину выворачивать... Как тут не испугаться, как тут отвечать... Но переглянуться они пытаются. Значит, русский язык хорошо понимают. Сохно без промедления находит верный аргумент, чтобы поторопить мышления пленников. Пол в пещере земляной. Он с размаху бросает в землю нож. Прямо между колен ближнего боевика. Нож втыкается в землю, острым лезвием почти вплотную к гениталиям.

– Честно скажу, – добродушно и даже чуть виновато усмехается майор, но его хриплый голос в небольшой пещере кажется смеющимся громом, – относительно таких бросков я – не мастер... Часто промахиваюсь... Так куда, спрашиваю, уходят тройки?..

Потирая спину, словно от усталости, он наклоняется, вытаскивает нож из земли и поднимает руку к плечу, готовый провести следующий бросок.

– На завод... – торопливо сообщает тот, на которого Сохно смотрит.

– Работяги, значит... Это приятно. Одобряю... А то все говорят, что чеченцы – бандиты. А я многих чеченцев знаю, которые просто хорошие работяги. И вы, значит, такие же... Хорошие, честные, трудолюбивые, добропорядочные... Два раза в месяц зарплату в семью приносите... И где же этот ваш завод находится?

Майор поворачивается в сторону второго, испуганные глаза которого никак не могут оторваться от ножа, поднятого над плечом спецназовца. Эти глаза с удовольствием бы ничего не видели после ослепляющего взрыва. Но слишком значительна сила притяжения лезвия, слишком рискован сам бросок, чтобы можно было расслабиться.

– В пещере... – следует ответ.

– Пещера где? Надеюсь, не в Грозном? Не под зданием администрации республики?..

– Здесь... Рядом с селом...

– Почему ближе не устроились?

– Ближе пещер нет...

– А на самом заводе? Почему там не живете?

– Там негде жить... Холодно...

Это звучит многозначительно, но Сохно не сразу углубляется в тему, «прокачивая» более важные вопросы. Боеспособными осталось еще шесть боевиков, и кто знает, когда они вернутся.

– Куда сегодня ушли шестеро?

– На завод...

Первый словно боится, что его больше спрашивать не будут и тогда надобность в нем отпадет. Он понимает, что при подобных обстоятельствах зачастую случается с теми, в ком отпадает надобность. И потому спешит вставить собственное словечко в откровения товарища.

– Когда вернутся?

– Завтра.

– Что тащат в санях?

– Продовольствие для рабочих.

– Вот как? Так там еще и рабочие есть?.. А вы, стало быть, инженерно-технические работники... Правильно я понимаю?

Молчание выглядит виноватым.

– Ну, слушаю я, слушаю... Что, мальчики, никак краснеете, собственного высокого интеллекта смущаетесь?..

Рука майора, опустившаяся было, снова поднимается над плечом. Нож зажат в руке. Красный свет маленького костра поигрывает на тонкой кромке заточки. А сама рука будто бы колеблется, покачивается. Сохно грозит возможным промахом...

– Охрана... – едва слышно произносит второй.

– Ваша задача?

– Прийти, открыть рабочих, следить за работой... Потом забрать сделанное... Рабочих закрыть... До следующей смены... – рассказывает первый.

– Почему так ограничено рабочее время? Чем ограничено?

– Дым из щели... Чтобы не было заметно... Работают... Только в темноте...

– Это что? – спрашивает, встав за спиной пленников, полковник и бросает на землю целлофановый пакет с белым порошком.

– Рицин...

– Его делают на вашем заводе?

– Да...

– Кто делает?

– Студенты... Пленники...

– Рабы, значит... Сколько человек?

– Двенадцать...

– Что еще там делают?

– Только рицин...

– Куда рицин отправляете?

– За ним должны прийти... Через два дня...

– Во время работы часовой у пещеры выставляется?

– Нет... Все внутри...

– Вход свободный?

– Металлическая дверь...

– Вот теперь все встало на свои места... – говорит Согрин. – Этих связать еще и друг с другом. Пусть отсыпаются. Мы – выступаем... Заводская смена ждать не будет...

Теперь это настоящий марш-бросок. Никого не стесняясь, не прячась за камни, бегом, потом быстрым шагом, потом опять бегом... В открытую, по тропе. Да и кого стесняться ночью, при свете яркой луны. Темп держится постоянный... Такой темп никто не выдерживает, кроме спецназа. Бегут шаг в шаг. Не одна нога ступает, за ней вторая и третья, чтобы скрип сливался в единый звук. У каждого разведчика нога ступает одновременно с другими, как в строю на торжественном марше. А мгновения между скрипом снега под правыми ногами и левыми дают возможность услышать, что делается по сторонам. Короткие мгновения, но они важны. И никто не зацикливается на этом. Прослушивание идет автоматически.

– Жарковато нынче стало... – говорит Сохно, не боясь сбить дыхание. Его легкие марш-бросок выдерживают без напряжения. И не на такие короткие дистанции...

– Да, – в тон отвечает Кордебалет, – веничек бы сейчас добрый, березовый, и – парься... – Легкие майора Афанасьева не уступают силой легким майора Сохно, и он тоже имеет возможность разговаривать во время марша.

– Если не ошибаюсь, кто-то боялся сегодня кончик носа отморозить... – на ходу вспоминает полковник Согрин.

Он старший не только по званию, но и по возрасту и обычно старается не разговаривать в такой обстановке. Но сейчас дистанция не большая. Полковник уверен, что темп, который сам же и задает, он выдержит.

Полная нагрузка – как-то взвешивали спецназовцы свою боевую экипировку – вместе с бронежилетом переваливает за полста килограммов... Тяжеловато такую ношу просто долго таскать, а уж бегать в ней... Но в экипировке нет ни одной лишней вещи. Все предельно функционально.

Ночь меняет внешний вид окружающей действительности, но спецназовцы привыкли переносить дневные ощущения в действительность ночную и потому без труда определяют место, где под их наблюдением резко пропадали из поля зрения бандиты.

– Мы ищем вход... – Команда полковника звучит конкретно, но предназначена она для одного Сохно. Вторая команда адресована Кордебалету. – Ты – разворачивай рацию. Заказывай транспорт для наших пленных и для пленных бандитов... Докладывай координаты той и другой пещеры... Медикаменты и еду для двенадцати пленников. Расскажи про рицин. Кроме того... Сухой паек на неделю для нас...

– Еще на неделю?

– Еще на неделю.

– Подкрепление?

– Пока не надо. Но пусть держат наготове группу...

Полковник передает Шурику свою карту с отметками, а сам, не теряя времени, устремляется за Сохно. Майор же идет уверенно. Он, в самом деле, хорошо ориентируется в пещерах, знает и ощущает главное – их принцип – и потому сразу выводит в нужное место, верно определив на склоне единственную точку, где может скрываться устье.

За камнем узкая щель. Протискиваться приходится боком или проползать. Через шаг – поворот, расширение и металлическая дверь. Слабая, не бронированная и не засыпная... Дверная рама из металлического уголка заклинена между камней. Вбиты деревянные распорки. Для чего распорки? Значит, дверь к камням не крепится... Полковник переглядывается с Сохно. Майор долго прислушивается – не раздастся ли какой-то звук – и только потом светит фонарем в щели. Довольно кивает...

– Две распорки подрезать... – Он вытаскивает нож. – Дальше – хватит удара ногой...

• Предыдущая
• 16/63
• Следующая