Одинокий эльф - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 75

• Предыдущая
• 75/78
• Следующая

Клык Защитника обрушился на плечо Обальда, и тот отпрянул в сторону. Однако в ответ он полоснул огненным мечом, и Вульфгар едва успел увернуться. Варвар поднырнул под клинок, а орк в это же мгновение прыгнул на него, и два великана сшиблисьс грохотом. От сильнейшего удара Вульфгар отлетел в сторону, оступился на камнях и едва не упал.

Орк ринулся за ним и, схватив меч обеими руками, готов уже был нанести смертельный удар.

В этот момент в лицо ему угодила серебряная стрела, выбив искры из прозрачной стали, царь не остановился и ранил варвара.

Однако Нанфудл преуспел там, где огонь и молнии не помогли. Создав призрачный образ Вульфгара, он заставил Обальда убить орка, на свою беду подвернувшегося ему под руку.

Кэтти-бри прыгнула сверху, бросилась к варвару и, подхватив его под руку, потянула в сторону. Орк двинулся за ними, но поймать не смог — камень вокруг него вдруг стал мягким и потек. Когда великан ушел в вязкую массу по колено, камень снова затвердел.

— Гадкий орк! — вскричал смешной дворф с зеленой бородой, тыча в Обальда пальцем единственной руки.

Рассвирепевший царь дернулся, взревел, потом наклонился и изо всех сил ударил по камню. После чего с ревом вырвал одну ногу.

— У-у-у! — запищал друид.

На помощь Кэтти-бри и Вульфгару примчались «Веселые мясники» и самоотверженно ринулись в бой, однако каждый, кто приближался к царю орков, почти мгновенно погибал. Подоспели к ним Торгар и Тред, Язвий и Айвэн и даже раненый Банак; они подхватили Кэтти-бри, Вульфгара и ошалевшего Нанфудла и бросились вместе с ними через долину к воротам Мифрил Халла.

И только сейчас Кэтти-бри заметила своего отца, возвышавшегося над волнующимся морем битвы как скала. Орки разбегались от взмахов его топора, а дворфы сражались с удвоенной силой.

— Бренор, — еле слышно прошептала она, не в силах понять, как такое возможно.

Бренор хорошо видел отступление Банака, а также бегство своих сына и дочери и очень был рад тому, что оба живы.

Его войско, невзирая на громадное численное преимущество врага, теперь держалось стойко и смогло приостановить натиск орков. Король знал, какой дорогой ценой это далось, и понимал, что остановить полностью наступление орков невозможно, а когда к ним присоединятся гиганты, наступит конец.

Возвышаясь над своим народом, король Бренор приказал всем отступать, однако сам не двинулся с места, пока не увидел, что его отряды развернулись к воротам. Он отступал за своими последними бойцами. В него летели копья, его рубили мечами, но король Боевой Топор был подобен шторму, он не останавливался ни на мгновение, он пригибался, уворачивался и уклонялся. Почти достигнув ворот, он внезапно остановился, развернулся и зарубил ближайшего орка. Остальные в страхе отпрянули.

Поторапливая других дворфов, сам Бренор не сделал и шагу к воротам. Он сражался с удесятеренной силой и только за один этот день зарубил врагов больше, чем за несколько предыдущих лет. Там, где он стоял, вырастали горы вражеских трупов, а земля пропитывалась кровью.

Наконец стражи ворот позвали его. Яростным взмахом топора еще раз отогнав орков, Бренор развернулся к входу в Мифрил Халл и тут же встретился лицом к лицу с противником, который возник у него за спиной с поднятым копьем. Уклониться Бренор уже не успевал и угрожающе взревел. Но орк вдруг откинулся назад, а из груди у него выступило длинное острие. Тибблдорф Пуэнт, пронзив неприятеля шипом на макушке шлема, поднял тушу над головой, а сам, ни секунды не мешкая, схватил Бренора за бороду и потянул за собой к воротам.

Так Тибблдорф Пуэнт оказался последним бойцом, за которым в этот роковой день с грохотом закрылись западные ворота Мифрил Халла. Он так и вбежал внутрь с трупом орка на острие шлема.

Не на такую победу рассчитывал Обальд. Большинство дворфов, даже те, что упорно сражались на скале, успели укрыться под землей. Но хуже всего было то, что он узнал дворфа, который появился в самый критический момент и, подняв дух своего народа, обеспечил дворфам отступление. Это был король Бренор, которого все считали погибшим под развалинами Низин.

Дворфы выкрикивали его имя с самого начала сражения, но, когда появился сам рыжебородый предводитель, их силы и решимость как будто утроились, так что сомнений быть не могло — это и есть дворфский король.

И царь орков пообещал себе поговорить с сыном по душам и узнать, как происходят такие удивительные вещи.

И все же Обальд был рад. Несмотря на такой неожиданный поворот событий и благополучное отступление, дворфы все равно проиграли. Им пришлось уйти под землю, и вряд ли они скоро смогут оттуда выйти — гиганты Герти сейчас старательно заваливали вход. Он потерял много орков в Долине Хранителя, но и дворфских трупов здесь было немало.

— Это был Бренор! — вместо приветствия выкрикнула Герти, налетевшая на него, как шторм. — Собственной персоной! Король Мифрил Халла! А ты говорил, что его нет в живых!

— Так мне сказал и сын, и твои гиганты, — невозмутимо напомнил ей Обальд.

— Но у нас был девиз, который объединял всех, — «Бренор мертв!».

— Эй, полегче. Мы победили. Сейчас не время сеять панику.

Герти, сощурившись, зло зашипела.

— Ты не потеряла ни одного гиганта, — осадил ее Обальд. — Боевые Топоры под землей, их стало намного меньше, и при этом ты никого не потеряла.

Великанша ушла, по-прежнему разъяренная.

Вспомнив о страшном взрыве в самом начале сражения и огромном количестве камней и осколков, посыпавшихся следом, Обальд поднял взгляд вверх, на вершину скалы. Он надеялся, что сказал Герти правду и схватка на вершине окончилась победой. Если же нет, он собственноручно прикончит сына.

Кэтти-бри, с мокрым от пота, крови, слез и грязи лицом, упала перед отцом на колени и крепко обняла.

Бренор в ответ прижал ее к себе одной рукой. Вторая, раненая, висела вдоль тела, один глаз заплыл и не открывался, из бороды был вырван клок, лицо измазано.

— Как такое может быть? — недоумевал Банак Браунавил.

Вместе с другими дворфами он стоял у ворот и недоверчиво поглядывал на короля, словно тот вернулся с того света. Собственно, это было недалеко от истины.

— Это правитель Реджис придумал, — пояснила Стампет Коготок.

— Он нам подсказал, — поддержал ее Кордио Хлебноголовый.

При этом он подошел к хафлингу и с такой сердечностью хлопнул его по плечу, что маленький Реджис пошатнулся и чуть не упал.

Все повернулись к правителю, которого, вопреки обыкновению, всеобщее внимание почему-то смутило.

— Кордио его пробудил, — робко проговорил он.

— Пф! Это все ты своим рубином, — возразил жрец. — С помощью камня Реджис достучался до сознания Бренора, — пояснил он окружающим. — Он сказал: «Ни один настоящий король не сможет лежать безучастно, когда его народ сражается!»

— Ты сам мне это сказал несколько дней назад, — напомнил Реджис.

— И вот он проник в его сознание и нашел живую искру, — продолжал Кордио, рассмеявшись и снова хлопнув хафлинга по плечу, — ту самую, благодаря которой тело короля продолжало жить. И Реджис рассказал ему, что творится снаружи. Когда мы со Стампет пришли, как обычно, чтобы поддержать в нем жизненный импульс, дух короля уже проснулся, и нам удалось вернуть к жизни и его тело. Думаю, он вернулся к нам из чертогов Морадина!

Все вновь повернулись к Бренору, но он только покачал головой.

Кордио, внезапно став очень серьезным, приблизился к своему королю.

— Вот так ты вернулся к нам, когда мы в этом нуждались больше всего, — негромко произнес он. — Мы позвали тебя в трудное время, а ты, как и прежде, не остался глух. Нет среди нас такого, кто не оценил бы твоей жертвы, король, и каждый понимает, что большего сделать уже невозможно. Теперь мы внутри, и врагам не проникнуть за ворота. Ты с честью выполнил свой долг перед народом.

• Предыдущая
• 75/78
• Следующая