Море Мечей - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 27

• Предыдущая
• 27/70
• Следующая

— Почему я?

— Так ведь ты ж у нас ворюга.

Усмехнувшись, хафлинг со смиренным вздохом поднялся с камня, на котором, удобно пристроившись, поглощал ужин, рыгнул несколько раз и погладил себя по брюшку.

— Ты, прежде чем к ним идти, избавился бы от газов, — посоветовал дворф.

Хафлинг рыгнул еще раз, похлопал животик и, снова вздохнув (он всегда вздыхал с видом мученика, когда был с Бренором вместе), повернулся и зашагал в темноту.

Взобравшись на крутую скальную стену, он почувствовал запах жареной оленины и подумал, что не зря проделал столь долгий путь. Возможно, это охотники, которые уделят им часть добычи, или торговцы, вы ехавшие из долины чуть раньше их с Бренором, которые с радостью наймут их в качестве охраны до самого Лускана.

Реджис размечтался, от предвкушения жаркого из оленины даже слюнки потекли, и он, радостно улыбаясь, высунулся из-за края уступа. Хорошо, что он все же не совсем утратил бдительность и двигался бесшумно. В лагере у костра сидели не охотники и не торговцы, а орки, большие, уродливые, зловонные, отвратительные. Дикие горные орки, одетые в шкуры йети, они жадно рвали зубами куски оленины, перегрызали кости и сухожилия, сквернословили и обзывали друг друга и дрались за каждый кусок мяса.

У хафлинга руки разом ослабели, и он едва успел получше упереться ногами, чтобы не сорваться с тридцатифутового обрыва. Очень медленно, стараясь да же не дышать слишком громко, он пригнулся за уступом.

В прежние времена Реджис спустился бы вниз и помчался к Бренору, чтобы сообщить, насколько все плохо. Но последнее время маленький хафлинг так старался помогать своим друзьям в их смелых предприятиях, перенес тяготы такой трудной дороги, а о нем по-прежнему отзываются пренебрежительно. Его это задевало. Реджис решил, что не пойдет к другу, пока не достанет по доброму куску оленины для себя и Бренора. Только как?

Реджис прополз чуть дальше, в тень, куда не доставали отсветы костра, и снова рискнул высунуться из-за края. Орки были заняты едой и чуть было снова не подрались: двое потянулись за одним куском оленины, и один укусил другого за руку.

В наступившей суматохе Реджис перемахнул через край, распластался на земле и переполз за камень. Вскоре у костра разгорелась очередная потасовка, и хафлинг улучил момент, чтобы перебежать поближе.

«Доиграюсь я, — беззвучно ругал он сам себя. — Они убьют меня или, что еще хуже, возьмут в плен, и Бренору придется меня выручать!»

Маленькому хафлингу стало не по себе. Бренор, конечно, грозный противник, и орки хорошо почувствуют это на своей шкуре, но ведь их шестеро, да еще такие здоровые!

Реджис едва не повернул назад, подумав об этом.

Но не повернул.

Он был уже так близко к мерзким уродам, что, чувствовал исходящее от них зловоние. К тому же взгляду стали доступны некоторые мелочи: например, на лапе одного из орков был очень дорогой золотой браслет, раскрыть застежку на котором Реджису ничего не стоило.

И у него в голове начал складываться план.

Орк держал громадный шмат мяса, целую заднюю ногу, как раз той рукой, на которой было надето украшение, и непрерывно работал челюстями.

Реджис терпеливо выжидал, пока он подерется с товарищем, сидевшим слева от него. В том, что это в конце концов случится, он не сомневался. И когда наконец урод отвел в сторону кусок мяса, оберегая его от соседа, из кустов метнулась пухлая ручка и одним движением сняла золотой браслет.

Но хафлинг не стал забирать украшение, а сунул его в карман орку, сидевшему справа от хозяина брас лета. При этом он постарался, чтобы конец цепочки свисал наружу и был хорошо виден.

Сам же он быстренько ретировался за валун и стал ждать.

Вскоре послышался изумленный возглас.

— Кто его взял? — хрипло гаркнул орк на своем языке, который Реджис немного понимал.

— Что «взял»? — разозлился сидевший слева — Ты же схапал лучший кусок, обжора!

— Ты спер мою цепь! — прорычал первый и треснул его оленьей ногой по башке.

— Ага, а как бы Туко до него дотянулся? — Забавно, что это встрял как раз тот, в кармане которого и было спрятано украшение.

Все ненадолго притихли, и Реджис затаил дыхание.

— А ты, видно, прав, Гиник, — согласился потерпевший, и по его зловещему тону Реджис понял, что он что-то заметил.

Началась страшная свалка. Обворованный Реджисом орк вскочил, схватив оленью ногу двумя руками и занес ее, как дубину, над головой Гиника. Тот заслонился толстой лапой, встал и повалил противника на беднягу Туко. Почти сразу к ним присоединились остальные, и все шестеро стали тузить друг друга, рвать волосы и кусаться.

А Реджис потихоньку удалился, унося с собой до статочно мяса, чтобы накормить голодного дворфа и еще более голодного хафлинга.

На его левом запястье тускло мерцал золотой брас лет, выпавший из кармана несправедливо обвиненного орка.

— При помощи волшебства мы бы добрались ту да гораздо быстрее, — сказала Кэтти-бри. Она уже не первый раз добродушно подтрунивала над Дзиртом за то, что он отказался от предложения Валь-Дуссена. — Наверное, уже домой возвращались бы, прихватив с собой Вульфгара.

— Ты с каждым днем становишься все больше похожа на дворфа, — шутливо огрызнулся Дзирт, шевеля палкой костер, над которым бурлил котелок. — Скоро у тебя проявится нелюбовь к открытому пространству, вроде этой дороги. Погоди-ка! — воскликнул он с притворной озабоченностью. — Наверное, она уже проявляется?

— Не болтай ерунды, Дзирт До'Урден, — буркнула девушка. — Может, ты и неплохо управляешься со своими кривыми клинками, но что ты станешь делать, если в тебя вопьется несколько стрел?

— А я уже перерезал тетиву, — невозмутимо ответил дроу и наклонился, чтобы попробовать варево.

Кэтти-бри не удержалась и глянула на Тулмарил, лежавший со снятой тетивой у поваленного ствола, на котором она сидела. Усмехнувшись, она повернулась к другу.

— Я опасаюсь, что мы могли упустить «Морскую фею» и она уже отчалила в последний в этом сезоне рейс, — серьезно пояснила она.

Был конец осени. В это время года Дюдермонт обычно выходил в море на несколько недель, чтобы прочесать воды вблизи Глубоководья в последний раз, прежде чем уйти южнее, где было тепло и пира ты разбойничали чаще.

Судя по тому, как нахмурился Дзирт, дроу тоже не переставал об этом думать. С тех пор как он и Кэтти-бри покинули Небесную Башню, Дзирт переживал, что поступил эгоистично, отказав Валь-Дуссену.

— Этот дурковатый маг хотел только поболтать с тобой немного, — продолжала девушка. — Уделил бы ему несколько часиков, он был бы счастлив, а мы бы выиграли неделю времени. Нет, я не боюсь дорог, ты это прекрасно знаешь! Мне нравится путешествовать с тобой, но мы должны думать и о других, и было бы гораздо лучше, если бы мы нашли нашего друга, пока он не успел вляпаться во что-нибудь еще.

Дзирт хотел возразить, что Вульфгар поднадзорном Дюдермонта и его команды, а они сумеют защитить его, однако промолчал, задумавшись над слова ми Кэтти-бри.

Она права, всем будет лучше, когда они окажутся вместе. Наверное, надо было согласиться на разговоры с этим Валь-Дуссеном.

— Ну скажи, почему ты отказался, — ласково попросила Кэтти-бри. — Мы могли оказаться в Глубоководье в мгновение ока, ты же сам понимаешь, как это было бы на руку всем нам, так почему же ты заартачился?

— Валь-Дуссен не ученый, — ответил Дзирт.

Кэтти-бри потянулась, взяла ложку у него из рук, погрузила ее в густое варево и попробовала, отведя от лица длинные пряди густых золотистых волос. При этом она выжидательно смотрела на друга.

— Его интерес к Мензоберранзану — личная прихоть, и ничего больше, — пояснил Дзирт. — У него нет никакого желания сделать мир лучше, просто он надеялся узнать от меня нечто такое, что можно будет использовать для своей корысти.

Кэтти-бри продолжала глядеть на него, не пони мая. Даже если Дзирт прав, какая ему разница, ведь его ничто не связывает со злобными соплеменниками.

• Предыдущая
• 27/70
• Следующая