Сталин перед судом пигмеев - Емельянов Юрий Васильевич - Страница 20

Несмотря на то что Россия была союзницей стран Антанты, западные державы не спешили помогать русской армии, которая приняла на себя первый удар и фактически спасла Францию от разгрома осенью 1914 года. Позже Ллойд-Джордж признавал: «Если бы французы со своей стороны выделили хотя бы скромную часть своих запасов орудий и снарядов, то русские армии, вместо того, чтобы быть простой мишенью для крупповских пушек, стали бы в свою очередь грозным фактором обороны и нападения… Пока русские армии шли на убой под удары превосходной германской артиллерии и не были в состоянии оказать какое-либо сопротивление из-за недостатка винтовок и снарядов, французы копили снаряды, как будто это было золото».

Дело не сводилось к жадности французских военных. С одной стороны, Франция, а также Англия рассматривали Россию как удобный противовес Германии и источник пушечного мяса. С другой стороны, каждая из этих стран не желала усиления России в ходе мировой войны. Как отмечал английский историк А. Дж. П. Тейлор, Франция всячески противодействовала планам расширения российских позиций за счет Османской империи, а «у англичан… были свои проблемы с Россией на Ближнем и Среднем Востоке».

Бремя войны оказалось непосильным для России. Гибель на фронте миллионов плохо вооруженных или безоружных русских солдат, падение сельскохозяйственного производства, вызванного набором в армию 16 миллионов мужчин, в основном крестьян, спекуляция товарами, особенно продовольственными, казнокрадство и коррупция стали объективными предпосылками для растущего недовольства в стране. Перебои с продовольствием в Петрограде вызвали волнения в столице. Власти не сумели с ними справиться, а народные выступления были умело использованы заговорщиками из масонских и военных кругов. Хотя Февральская революция 1917 года имела черты народного восстания, реальная власть в стране оказалась в руках тех, кто готовил государственный переворот.

Как отмечал историк Вадим Кожинов, «из 11 членов Временного правительства первого состава 9 (кроме А. И. Гучкова и П. Н. Милюкова) были масонами. В общей же сложности на постах министров побывало за почти восемь месяцев существования Временного правительства 29 человек, и 23 из них принадлежали к масонству!.. В тогдашней „второй власти“ – ЦИК Петроградского Совета – масонами являлись все три члена президиума – А. Ф. Керенский, М. И. Скобелев и Н. С. Чхеидзе – и два из четырех членов Секретариата… Поэтому так называемое двоевластие после Февраля было весьма относительным, в сущности, даже показным: и в правительстве, и в Совете заправляли люди „одной команды“…»

Большевики оказались отстраненными от распределения постов во Временном правительстве и столичном Совете. В созданных сразу после Февральской революции Советах большевики также заметно уступали эсерам, а кое-где и меньшевикам. Так как подавляющая часть партийного актива большевиков находилась либо в эмиграции, либо в неволе, то во главе партии встали молодые петроградские подпольщики, входившие в состав нелегального бюро Центрального Комитета РСДРП(б).

5 марта 1917 года бюро возобновило выпуск «Правды», во главе редакции которой встал 27-летний В. М. Молотов. «Правда» и бюро требовали немедленного свержения Временного правительства и передачи власти в руки вновь созданных Советов рабочих и солдатских депутатов. Однако за большевистскую резолюцию о недоверии Временному правительству в Петроградском совете проголосовало лишь 19 человек, а против – 400.

Прибывшие в Петроград из ссылки И. В. Сталин, Л. Б. Каменев и бывший депутат Думы М. К. Муранов были встречены молодыми членами бюро с настороженностью. Единогласно был принят в состав бюро лишь Муранов. Каменев не был допущен в состав бюро. Сталин же получил лишь право совещательного голоса. Однако дискриминация не смутила Сталина. К этому времени он, вероятно, уже привык к внутрипартийным интригам. На второй же день после своего возвращения в Петроград, 13 марта 1917 года, Сталин был введен в состав редакции «Правды», а на другой же день в «Правде» была опубликована статья Сталина, в которой он призывал рабочих, крестьян и солдат объединяться в Советы рабочих и солдатских депутатов. Бывший ссыльный, признанный негодным к воинской службе, стал решать вопросы о солдатах и их депутатах, игравших заметную роль в развертывавшейся революционной борьбе. Вскоре Сталин опубликовал статьи на эти темы в газетах «Солдатская правда», «Рабочий и солдат», «Пролетарий», «Рабочий», «Рабочий путь». Писал он статьи и о продолжавшейся войне («О войне», «Или – или», «Отставшие от революции», «Правда о нашем поражении на фронте» и т. д.).

В этом году Сталин завершил «учебу» в «университете революции». Период пребывания в Петрограде Сталин считал «третьим этапом» своего становления как революционера. Завершая свой автобиографический рассказ в Тифлисе в 1926 году, Сталин сказал: «Наконец, я вспоминаю 1917 год, когда я волей партии, после скитаний по тюрьмам и ссылкам, был переброшен в Ленинград (в то время было принято использовать советские наименования городов, даже когда речь шла о дореволюционном времени. – Прим. авт.). Там, в кругу русских рабочих, при непосредственной близости с великим учителем пролетариев всех стран – товарищем Лениным, в буре великих схваток пролетариата и буржуазии, в обстановке империалистической войны, я впервые научился понимать, что значит быть одним из руководителей великой партии рабочего класса. Там, в кругу русских рабочих – освободителей угнетенных народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех стран и народов, я получил свое третье боевое крещение. Там, в России, под руководством Ленина, я стал одним из мастеров от революции. Позвольте принести свою искреннюю товарищескую благодарность моим русским учителям и склонить голову перед памятью моего учителя Ленина».

В отличие от многих своих коллег Сталин пришел к руководству революцией, обогащенный опытом конкретной практической работы на всех уровнях партийной деятельности, пройдя путь от «ученика» и «подмастерья». Поэтому его решения оказывались зачастую более обоснованными, продуманными и взвешенными, а его распоряжения не только учитывали теоретические положения марксизма, но и опирались на хорошее знакомство с российской реальностью.

«Мастер от революции» возглавил редколлегию «Правды», 15 марта был избран в президиум бюро ЦК партии, а через три дня был делегирован в состав Исполкома Петроградского совета. Вплоть до приезда Ленина Сталин в течение трех недель был фактически первым руководителем большевистской партии. Он руководил проведением Всероссийского совещания большевиков, состоявшегося 27 марта – 2 апреля 1917 года в Петрограде. На совещании Сталин выступил с докладом, в котором призывал к проведению гибкой политики по отношению к Временному правительству. Он говорил: «Поскольку Временное правительство закрепляет шаги революции, постольку поддержка, поскольку же оно контрреволюционное, – поддержка Временного правительства неприемлема». Эта позиция отвечала взглядам большинства участников совещания.

Положение Сталина, а также политика партии и выступления «Правды» изменились после приезда Ленина из эмиграции. Ленин еще по дороге в столицу сказал встретившим его большевикам о своем недовольстве позицией «Правды». Свою точку зрения Ленин вскоре изложил в «Апрельских тезисах» и 4 апреля 1917 года в Таврическом дворце на собрании большевиков, участников Всероссийского совещания рабочих и солдатских депутатов.

В своем докладе «О задачах пролетариата в данной революции» Ленин провозгласил курс на отказ от борьбы за парламентскую республику. Целью революции должна была стать, по мысли Ленина, «республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху». Он предложил новый лозунг политической борьбы – «Вся власть Советам!». По мысли Ленина, советская власть должна была национализировать весь земельный фонд страны и передать земли в распоряжение Советов батрацких и крестьянских депутатов, объединить все банки в общегосударственный банк, поставив его под контроль Советов рабочих депутатов, установить рабочий контроль над производством и распределением продуктов. Однако Ленин в эти дни не ставил задачу немедленного свержения Временного правительства, полагая, что, прежде всего, большевикам надо добиться преобладания в самих Советах.