Философия как духовное делание (сборник) - Ильин Иван Александрович - Страница 30

Сказать Бог умер – это значит сказать: вера в Бога исчезла. Сознанию невыносимо приписать Богу жизнь и смерть во времени; жить во времени – значит и умереть во времени; все, что имеет начало, имеет и конец¹⁰⁴; и именно конец, смерть есть сконцентрированное выражение временности¹⁰⁵; отсюда подавленность христианского сознания на Страстной неделе и догмат Воскресения.

Итак, ценность не временна.

Ценность есть ценное соотношение образов, воленаправлений, смыслов, религиозных обстояний. Но объективно ценное соотношение.

5) Ценность, и это будет, может быть, всего яснее, можно понять, пожалуй, как идеал. Может ли идеал родиться и погибнуть? Нет. Гибнет ваша вера в идеал; совершается ваше обращение к «новому» идеалу. Но идеал неистребим, неугасим и непоколебим.

Это делает честь Вам, если вы верите в идеал и служите ему. Но ценность идеала не зависит от вашего согласия и вашей измены.

Это нужно продумать и усвоить раз навсегда, на всю жизнь: отпадение и измена бессильны сделать что-либо с ценностью идеала.

Итак, ценность есть объективное, идеальное достоинство. Она не только более высокого ранга; она есть нечто высшего ранга. Она есть верховное достоинство. Последняя высшая ступень среди неравных. Совершенное.

Эта ценность – вершина, совершенное – ни есть, ни не есть. Подобно тому как смыслы не звучат, краски не двигаются, понятия не умирают, суждения не сталкиваются, переживания душевные не имеют цвета.

Ценность, как таковая, имеет свое измерение: достоинство.

Как высшее и совершенное ценность есть как бы идеальный образец для остальных рангов; она есть критерий всего прочего, мерило, масштаб.

Это объективное, идеальное, совершенное по достоинству мерило ничем высшим в своем достоинстве, в своей ценности не измеряется; но им и через него измеряется все остальное.

Это мерило всеобщее; не потому, что всеми признано; но потому, что едино, и устойчиво, и неизменно для всех случаев своего применения, для всех переживаний и воплощений.

Оно необходимо; ибо есть необходимая предпосылка всякой подчиненной ценности, всякой оценки, претендующей на научно-философское значение.

6) Идея ценности имеет несколько разных форм и видоизменений, в которых она выступает в истории философии. Мы должны приучиться уверенно и категорически узнавать и различать ее в них и даже там, где она выступает хотя бы в форме оттенка.

Эти виды суть критерий, норма и цель.

Что есть критерий ценности, мы уже видели. Остановимся на других формах.

Ценность сама по себе – это высшее, совершенное, объективное, всеобщее и необходимое достоинство; она сама по себе – ни есть, ни не есть.

Так и в виде критерия оценки она ни есть, ни не есть; мало того, она даже не вступает непременно в отношение к чему-то сущему. Ибо оцениваться может не только реальное, но и воображаемое, возможное, невозможное, нелепое; смысл и образ – и бессмыслие и безо́бразность.

Однако ценность может иметь и другую форму. В ней она выступает необходимо и неизбежно в отношение к действительности, к бытию, к осуществлению.

Человек приходит к этой идее ценности так: первоначально все дано в непрерывной сращенности: вещь, сознание, смысл и ценность; т. е. даны различные по смыслу и по ценности душевные состояния и вещи. Производится мысленный разрыв. Выделяется и осознается самостоятельный сверхвременный идеал и несовершенная действительность.

Эта конкретная эмпирическая действительность вещей и душевных состояний несовершенна, но не вовсе чужда ценности; она сознается нами, кроме того, как могущая быть еще далее совершенствуемой.

Ценность, не индифферентная действительности, но отнесенная к ней – как бы проецированная на нее, принимает форму должного, нормы. В этом виде ценность есть то, что в действительности не осуществлено, но должно быть осуществлено.

Ценность совсем не имеет непременно вида нормы. Например, некрасивый человек сознает отчетливо, что красота чудесна и ценна; но разве из этого вытекает для него норма: ты должен быть красив? Можно много и интенсивно жить ценностью и совсем не иметь дела с нормой.

Можно построить сложное систематическое учение о ценности и ее сущности, ее воплощениях, не упомянув и ни разу не обратившись к норме, к должному: углубиться в учение о красоте, о добре, об истине как в теорию ценности (Гегель).

Будущее, деятельность¹⁰⁶.

Словом: ценность совсем не есть непременно норма. Но норма как формула должного, если она философски обоснована, предполагает теоретическую формулу: АВ ценно.

Норма гласит: нечто есть должное! Почему же это нечто есть должное, спрашивает философский разум, этот неустанный скептик и вопрошатель. Философскому разуму нельзя ответить: sic volo, sic iubeo. В его сфере не обстоят и не имеют значения ни сила победителя, ни сила тупой традиции¹⁰⁷ или привычки. Люди могут следовать необоснованным, несправедливым и нелепым нормам в течение десятилетий и столетий, но объективного пятна, порока трансцендентальной несостоятельности не избыть ничем такой норме. Сознание нормы может быть могучим причинным фактором в личной и общественной жизни; а сама норма может быть при всем том – трансцендентально, т. е. по разумной ценности своей – ничтожна (отсюда идея естественного права).

Норма должна быть философски обоснована. Обосновать норму значит установить: это нечто есть должное потому, что оно есть в действительности неосуществленная философская ценность. Ценность есть a priori нормы. Философия учит непрестанной критике и философскому суду над нормами. Непрестанной проверке и ревизии: обоснованы нормы в трансцендентальном порядке или нет.

Нет нормы, за которой не скрывалось бы ценности; хотя за дурной нормой всегда скрывается мнимая ценность. В действительности ценность слишком часто скрывается за нормою, не выговоренная, не формулированная, ловко спрятанная в логическом подполии нормативных формул.

По форме же своей норма есть логическое суждение или тезис: А есть В. То-то есть должное. Поэтому норма лежит по форме своей в ряду смыслов. Она не вещь и не душевное состояние. Нужно различать норму и сознание нормы. Сознание нормы может развиваться, быть слабее и сильнее, угаснуть, забыться, опять всплыть.

Норма же не временная величина, а смысловая-трансцендентальная. Она не возникает и не развивается, не влияет и не подвержена реальным влияниям.

Норма есть ценная норма, т. е. обоснованный тезис о должном.

7) На этом мы можем оставить определение нормы, оставив дальнейшее до Логики.

Что же есть цель?

Всякая цель вообще есть объект сознательного человеческого хотения и стремления к осуществлению этого объекта в реальной действительности. Целью может быть что угодно; но цель в философском отношении, т. е. цель, философски обоснованная, есть желаемая и осуществляемая трансцендентальная объективная ценность. Эта необходимость придать цели философское обоснование и выражается в сознательном хотении человека. Норма и цель суть одинаково виды ценности, обосновываемые ею.

Цель отличается от нормы сознательным волевым признанием человека. Ценность и норма не нуждаются в этом признании; для цели оно есть sine qua non¹⁰⁸. Верно построенная цель есть ценность как предмет сознательного воленаправления.

Цель есть нечто подлежащее сознанию; но это же просто нечто должное. Но должное и волимое. Из такого положения цели вытекает ее многосложность.

Как ценность цель имеет трансцендентальное значение, подлежит обоснованию и критике.

Как и все, она имеет свой устойчивый, логический смысл, свое смысловое содержание; она подлежит смысловому изучению, определению, классификации.