Лунная радуга. Чердак Вселенной. Акванавты - Павлов Сергей Иванович - Страница 86

• Предыдущая
• 86/197
• Следующая

Андрей чувствовал на себе изучающий взгляд Аверьяна, и это его раздражало.

— В общем, ясно, — перебил он. — Не скоро дело у них до “Анарды” дойдет.

— Андрей, раньше всех это было ясно Аганну.

— Допустим. В итоге?..

— А ты загибай пальчики, загибай. В итоге получится кукиш, который продемонстрировал Аганн УОКСу в ответ на предложение выйти в отставку. Он обвел вокруг пальца всю вашу администрацию и добился желанного одиночества без отставки. И теперь — один на один с мириадами звезд и миллионами, как ты уже имел случай отметить, километров до ближайшей базы. Этакий, извольте видеть, Диоген Дальнего Внеземелья… Есть возражения? Что скажешь?

— Есть, — сказал Андрей. — Года полтора назад в Леонове на занятиях по переподготовке я часто видел Аганна. Иногда мы с ним беседовали. Однажды, затронув какую–то профессиональную тему, засиделись в холле гостиницы “Бега” почти до утра. Никаких признаков мизантропии… О своих товарищах по работе он отзывался уважительно и тепло, с ним приятно было общаться.

— Твои слова удивили бы экипаж “Анарды”.

— Неправда. Аганн очень знающий профессионал, экипаж относится к своему капитану с почтением.

— Да. Но все как один считают его нелюдимым.

— Может, здесь что–нибудь возрастное?

— Он выглядит старым?

— Н-нет… Сначала я даже принял его за ровесника Валаева. Однако Аганн старше нас с тобой лет на… пятнадцать?

— На двадцать. Ему пятьдесят три.

— В таком возрасте, говорят, иногда охота побыть одному.

— Иногда. Но не десять лет кряду.

— Не знаю, не знаю… Со мной он был общителен и приветлив, был откровенно рад поговорить о том, о сем.

— Только с тобой. За последние годы — только с тобой.

— С какой стати? — удивился Андрей.

Аверьян не ответил. Смотрел в сторону. Подсохшие волосы топорщились у него на макушке стрелками.

“Особо приятельские отношения возникнуть не успели, — недоумевал Андрей, припоминая встречи с Аганном. — Общался я с ним гораздо реже, чем с любым из своих приятелей…”

— Ну что ж, — сказал он, — теперь мне хотя бы понятно, почему вы решили меня… А вот за каким лешим прицепился к Аганну МУКБОП? Нелюдимость — черта, конечно, тяжелая, но…

— Минуту назад ты чуть ли не с кулаками…

— Я был неправ, извини.

— Ты был прав. Нашей службе давно следовало бы заинтересоваться Аганном. Еще в те времена… Или хотя бы когда “Сойма” ушла на Луну без него. Надо было немедленно выяснить, по какой причине этот отшельник надел сандалии отчуждения и направил стопы в вакуумную пустынь. И какому богу творит молитвы в своем орбитальном скиту…

Андрей почти со страхом смотрел Аверьяну в лицо. Представитель МУКБОПа словно бы ощетинился, как потревоженный Дикобраз, лицо стало неузнаваемо жестким, глаза неприятно сузились. “Похоже, он ненавидит Аганна!.. — внезапно сделал Для себя открытие Андрей и даже как–то растерялся от своей Догадки. — Нет, при такой ситуации лететь к Япету Должен именно я”.

— Окунемся? — сказал он. — Жарко.

Копаев молча подтянул под себя ноги и буквально с места, подобно спущенной пружине, взвился вверх. В воду вошел через двойное сальто с винтом.

“Готовый цирковой номер, — подумал Андрей. — Шикарно их там тренируют, в МУКБОПе”. Он подавил желание повторить прыжок Аверьяна (чувствовал, без подготовки выйдет конфуз) и отделился от парапета прозаической “ласточкой”.

Покружил у самого дна, обследовал решетку на горловине сливного тоннеля. Вода была очень холодная и прозрачная — светло–желтое дно просматривалось далеко. Было видно, как мускулистое тело Копаева гибко скользнуло в сторону трапа. Подводный гул ступенек и поручней, Копаев исчез. Видны только ноги ниже колен и зыбкие кольца преломленного света.

— Не могу, — виновато сказал Аверьян, уступая Андрею место на трапе. — Не по мне это дело — открывать купальный сезон в Ледовитом океане. — Все его тело было в пупырышках.

— Сибиряк называется…

— Меня сбивает с толку южный ландшафт. — Аверьян посмотрел на лагуну. — Я впечатлительный.

— Может, твое сибирское происхождение тоже легенда?

— Нет. Мы с тобой земляки.

— В системе Сатурна мы все земляки.

— Я из Ангарска. Мы с тобой даже родились в одном и том же главрайоне восточно–сибирского мегаполиса.

— Правда?

— Чего ради буду обманывать?

— Ну мало ли… — Андрей поискал на ступеньках трапа сухое место. — Профессия у тебя такая.

— Плохо знаешь мою профессию.

— На ринге ты обманывал без зазрения совести.

Копаев сощурил глаза:

— Я должен был обезопасить себя и тебя от нокаута.

— Вот я и говорю — профессия, — сказал Андрей.

— А чего ты, собственно, хотел? Улететь на Япет со свернутым набок носом?

— Ну, это еще бабушка надвое загадала.

— Тем более. Благообразность моей физиономии мне тоже небезразлична. Удар правой у тебя… Быка свалить можно. Берешь ведь в основном дикой силой, и если бы ты попал… Я внимательно все твои поединки смотрел. И понял: зря я ввязался в чемпионат. В жизни не видел такого агрессивного боксера.

— Да? А какого лешего ты вообще ввязался?

— Характер у меня спортивный.

— Плюс специальная подготовка?

— Намек понял. — Аверьян рассеянно покивал. — Кумут–заза, натренированные реакции и прочее. Но зачем тогда вы допустили к участию в чемпионате и пассажиров? Ведь среди них было немало космодесантников — тоже люди со спецподготовкой. А в смысле натренированности реакций и вы, кораблеводители, не лыком шиты. Спецподготовка — одно, бокс — абсолютно другое…

— Кумут–заза — коренным образом третье, — добавил Андрей. — Очень странные для бокса телодвижения… Вместо боксера я видел перед собой…

— Видел слабую тень одного из приемов. Из тех, которыми отвлекают. — Копаев ткнул ребром ладони в поручень трапа. Трап загудел. — Ну извини, был грех: отвлек тебя от…

— Кстати, где вы слимонили эту диковинку? Восток? Что–нибудь родственное карате?

— Пальцем в небо. Ну что такое карате, скажем, в условиях невесомости? Смотреть противно. Кумут–заза — это… А почему ты решил, что это с Востока?

— Название странное. Йога, ната, сан–чин–до, джиу–джитсу, дзюдо… Ну и соответственно кумут–заза.

— Даю славянскую расшифровочку: комплекс универсальных методов управления телом при задержании и захвате.

— При задержании… — протянул Андрей.

— Что? Поблек романтический ореол? Правильно. Какая уж здесь романтика, если надо кого–то задерживать… Но появился кумут–заза действительно на Востоке — разработан на основе самбо специалистами Восточного филиала МУКБОПа. Западные коллеги очень довольны. Недавно взяли комплекс на пробу и мгновенно затребовали наших инструкторов.

— Вот слушаешь новости Внеземелья, и начинает казаться… Не обидишься?

— Нет.

— …Будто работа всего вашего ведомства лежит в основном на плечах Западного филиала.

— Да, если ты имеешь в виду охрану правопорядка. Иное дело — проблемы космической безопасности в целом. Тут, как метко выразился один мой западный коллега, дел у обоих филиалов выше бровей. Зачастую приходится объединять дела и работать вместе. Называй себя как угодно — Востоком, Западом, — проблемы не перестанут быть общими. К примеру, “нейтринно–солнечные синдромы” Меркурия били наотмашь любого. В очаговых районах венерианского “синего бешенства” и марсианского “резинового паралича” падал каждый четвертый. Теперь в закрытых зонах спецлечения мы имеем едва ли не полный интернационал. А скажем, трагедия разведчиков меркурианского Плоскогорья Огненных Змей? В их семьях рождаются мертвые дети. А загадка повышенного процента детей–близнецов в семьях работников Внеземелья? Да мало ли… Проблем с каждым годом… Одна серьезнее другой.

— И всю эту внеземельную кашу призван расхлебывать только МУКБОП? — полюбопытствовал Андрей.

— Расхлебывать будем всем миром, — процедил Аверьян. — Но самая большая ложка для этого вручена, естественно, нашему ведомству. В идеале мы призваны обеспечивать безопасность работникам Внеземелья. Ну а на практике МУКБОП превращается в штаб общечеловеческой обороны.

• Предыдущая
• 86/197
• Следующая