Выбери любимый жанр

Футбол - Бахревский Владислав Анатольевич - Страница 4


Изменить размер шрифта:

4

— Зато не по правилам.

Мне вернули мяч. Я поставил его, разбежался, но стукнул пыром. Большой палец тотчас стал опухать.

— Толяна, — сказал я, — ты будешь выбивать.

Игра шла у ворот термолитовцев. Горячка с меня сошла, и я видел, что наши противники и росточком поменьше, и удары у них не те.

Ваве мяч попался как раз под левую.

— Во плюхнул! — закричали, поднимая руки, Толяна и Генка.

Я видел изумительный прыжок Коныша. Он достал мяч у самой стойки, но не удержал и перевести на угловой не смог, слишком силен был удар.

И скоро я уже отчаянно болел против своей сильной команды. Нет, я старался изо всех сил, чтобы отстоять свои ворота, но мне хотелось, чтобы игра шла на равных.

— Пусть знают наших! — сказал мне Толяна, когда счет вырос до пяти — ноль. — А то — химики!

— А почему они химики?

— Ты с неба упал? Команда такая есть «Химик». Термолитовцы все за «Химика» болеют, а мы за своих, за «красных».

— За «Красное знамя»?

— Факт! А их «Химик» весь купленный. Московские «Крылышки» знаешь?

— Знаю. Последнее место заняли.

— Из первого класса вылетели и всей командой перешли в «Химик». Директор «Термолита» всю бочку купил. Богатейший завод. Только наши «красные» все равно химиков бьют.

— А откуда у Коныша вратарская форма: перчатки, наколенники?

— Так у него ж дядька в «Химике» вторым вратарем. Между прочим, здорово стоит. Только, правда, берет мячи редко, больше отбивает.

«Коныш — племянник настоящего вратаря, счастливый человек!» — позавидовал я, потому что у меня никаких толковых ни дядек не было, ни теток.

Воротами поменялись при счете шесть — ноль.

— Вава, давай я у них постою, — предложил я своему капитану. — А то и стоять разучишься.

— Берете нашего вратаря? — спросил Вава термолитовцев.

— Обойдемся. Он у вас, как лягушка, брюхом шмякается.

— Зато непробиваемый! — крикнул Егор. — Какой толк от Серёжкиных красивых прыжков?

— Давайте играть! — мрачно потребовал Ходунов.

Термолитовцы поднажали, и мой защитник Толяна два раза срезал мяч на угловой.

— Три корнера — пендаль! — закричали термолитовцы.

Бил Ходунов. Мяч летел сильно вправо от меня и в метре от земли. Я опять шмякнулся по-лягушечьи, но мяч отбил.

— Это самый легкий для вратаря мяч! — крикнул Коныш. — Такой нужно брать намертво.

Сам он и вправду взял несколько трудных ударов, но счет рос в нашу пользу.

— Вы толкаетесь! — крикнул вдруг Ходунов, хватая мяч руками. — Я за это пендаль буду бить.

— Где толкнули, оттуда и бей, — сказал ему Вава.

— Пусть пендаль бьет! — закричал я.

— Пускай его, — согласились наши.

— Я ударю! — прибежал Коныш.

Снял перчатки, передал Ходунову, остановил мяч, отошел и вдруг вернулся, чтобы опять поправить мяч, но вместо этого ударил.

Стукни он посильнее, я не успел бы с броском, но Коныш бил без разбега, а меня словно тыркнули снизу. Взбрыкнул ногами и упал на мяч, который подкатывался к левой штанге. Я тотчас вскочил. Рукой бросил мяч Ваве, и он от нашей штрафной площадки рубанул по пустым воротам.

— Не считается! — закричали термолитовцы.

— Это почему же?

— Уходим, ребята! — скомандовал Коныш, подбирая мяч.

Наши заулюлюкали, засвистели.

— И с «Химиком» вашим то же самое будет! — надрывался Егор.

6

Ребята моей победоносной команды повалились на траву.

— Хорошо! Ох, хорошо! — задрыгал ногами Толяна. — Теперь бы пожрать. Картошечки бы со свежими огурчиками. — Встал на ноги и на руки: — Мяу! Кто за мной? Тут есть один приличный огородик. Мяу-мяу!

Я вдруг увидал, что грозный Вава смотрит в сторону. Оказывается, не он заводила. Теперь командовал Толяна, на которого я запросто покрикивал во время игры: «Прикрой правого! Чего рот разинул, налетай!»

Но Толяна, видно, на меня не обиделся.

— Шипана, за мной! — крикнул он, кривляясь, и увел за собой Егора и Генку.

Генка Смирнов скоро вернулся, без рубахи. В рубахе он нес наворованную картошку.

— Пошли отсюда, чтоб Толяне не мешать, — сказал он.

«А что же за парень Смирнов?» — думал я, шагая за ребятами.

Устроились за стеной кустарника в пойме. Я подсел к Смирнову. Голова у него была как одуванчик: волосы белые, тонкие, сквозь них просвечивало розовое темечко.

— Ты «Остров сокровищ» читал? — спросил я.

— Не! — сказал Смирнов, перекусывая травинку.

— А «Капитана Гаттераса»?

Он отрицательно мотнул головой.

— И «Робинзона Крузо»?

— Чего ты пристал? — Смирнов откатился от меня, лег на рубаху, подставив солнцу утиную грудь с конопушками.

— Чтец! — хихикнул кто-то из мальчишек, ткнув в меня пальцем. — Профессор!

Ребят охватила буря веселья.

— Я «Гаттераса» читал! — громко сказал Вава. — У меня во какая книжечка есть! «Хроника времени Карла IX», про дуэли!

— Хочешь, я дам тебе «Князь Серебряный» или «Принц и нищий», а ты мне дашь «Хронику».

— Лады! — согласился Вава.

— У моей бабки в тридцатой казарме целый сундук книгами набит, — сказал вдруг Смирнов.

Я не сдержал радости:

— Ой, принеси!.. А чего тебе нужно отдать за эти книги?

— Чего? Да ничего.

— Рупь возьми! — закричали ребята.

— Не! — сказал Смирнов. — Эти книги ненужные. Стихи всякие. Может, они и тебе не нужны?

— Нужные! — прошептал я.

— Ты будешь стихи читать? — не поверил Смирнов.

— Буду.

— Психический! — весело определили мальчишки. — Может, ты и наизусть знаешь?

— Знаю.

— Которые в учебнике, всякий дурак знает, — зевнул Смирнов.

— Я и другие знаю.

Дым папиросный качнулся, замер и загустел.
Частокол чужеземных винтовок криво стоял у стен.
Кланяясь, покашливая, оглаживая клок бороды,
В середину табачного облака сел Иган-Берды.
Пиала зеленого чая — успокоитель души —
Кольнула горячей горечью челюсти курбаши.
Носком сапога покатывая одинокий патрон на полу,
Нетвердыми жирными пальцами он поднял пиалу.

Ребята слушали, и я дочитал длинное стихотворение до конца.

— Ты принеси Яване книжки, — сказал Вава Смирнову. Тот утвердительно мотнул головой.

— А что такое казармы? — спросил я.

— Дает! — изумились мальчишки.

— Это большие дома, — объяснил Вава. — Их Морозов строил, фабрикант.

— В казармах — во! Житуха! — чиркнул ладонью по горлу Смирнов. — На казарменских уж никто не задерется.

— Попробуй задерись на них!

— В одной Самомазке тыщи три живет народа.

— А в семьдесят девятой? Тоже небось тыща.

— Шпаны больше всего во второй! — сказал Вава.

— Ну да! А наши что, хуже? — возмутился Смирнов. — Тридцатая казарма самая боевая. Они даже с казаками воевали.

— Откуда здесь казаки? — не поверил я.

— Это же было в революцию. Только не в эту, а в ту, в старую.

— В девятьсот пятом году! — солидно объяснил Вава.

— Клюев, революционер, у моей бабки в комнате был, только она тогда не бабка была, а девушка. Он в ее платье переоделся и вышел из казармы. А казаки его знаешь как искали! Уж точно бы зарубили!

Я во все глаза смотрел теперь на Смирнова.

— В казарме все люди родные, — сказал он и опять развалился на траве. — Моя маманя из казармы переезжать не хотела, и я не хотел. Старшие братаны настояли, им в одной комнате тесно было учиться. Одному нужно чертить, и другому нужно чертить, а нам тоже уроки делать надо. Вот и переехали мы сюда.

Прибежал Толяна, высыпал из-под рубахи огурцы.

— Шпана! Айда ближе к реке, только дровишек прихватите. Костер запалим.

Мы набрали сучьев и, перебежав широкий луг, устроились за кустами над рекой.

4
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело