В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война - Окулов Андрей Владимирович - Страница 32

— Сегодня в Испании — выборы. Он говорит, что они — ни к чему. Нам, дескать, нужна военная диктатура! Помните, как поднялся уровень жизни после победы Франко?!

Это были ветераны-франкисты. По-испански говорят. А в остальном — очень похожи на наших ветеранов. Которые рассказывают, что «при Сталине порядок был»! Вот только если бы у нас в ту эпоху был не Сталин, а Франко, не были бы мы сейчас эмигрантами. И ветераны бы жили гораздо лучше.

Во Франкфурт мы летели из Лас-Пальмаса. Подобных операций было много, в самых разных портах. Но эта отозвалась на следующий год в советской прессе. В газете «Неделя» вышла статья под заголовком «Тандем провокаторов». Узнать Миллера на фотографии было сложно. Меня и по тексту не все узнали: «Мальчишка испанец сунул моряку свернутую газету в карман». Ну-ну. Небось отбрехался кто-то из моряков. «Он выдавал себя за бывшего сотрудника “Мосфильма”». Это они меня с Эдиком Гинзбургом перепутали. «Тунеядец с незаконченным средним образованием, высланный за границу за антисоветскую деятельность вместе с матерью и младшим братом». Вот тут уже мама обиделась: «Так это что, не тебя со мной выслали, а меня с тобой, что ли?!» «Теперь это “благородное семейство” было спущено энтээсовцами с цепи на пляжах Лас-Пальмаса». Ну, тут — без комментариев…

Но самое смешное было написано про Бориса Георгиевича: «Он приехал в Лас-Пальмас с сыном, которого выдавал за племянника!» За племянника он меня действительно выдавал, но насчет сына… да, здорово информированы борзописцы с Лубянки! С тех пор Бориса Георгиевича я в шутку называл «Папа Миллер», а он меня — «сынок».

Гебистские писания про НТС — это вообще забавная история. Понятно, что тиражи советских газет были несравнимы не только с малотиражной эмигрантской прессой, но и с тиражами большинства западных газет. Если измерять на вес, то все публикации против НТС потянут не на одну тонну. Шпионы, диверсанты, убийцы, отбросы на свалке истории, пьяницы, наркоманы, графоманы, жулики, развратники, провокаторы. Всего понемножку. Иной член НТС уже десять лет как умер, а в центральной советской газете пишут, что он пьет горькую и блондинками интересуется.

Какая разница? В суд никто не подаст, а если в какой-нибудь эмигрантской газете или в «Посеве» опровержение напечатают, то кто его сможет прочесть? Тем более что именно по этой причине опровержений обычно не печатали. По-настоящему на это стали обращать внимание только в конце восьмидесятых, когда журнал стал попадать в Россию в более серьезном количестве экземпляров.

На одном из семинаров решили представить ксерокопии всех известных публикаций из советских газет против НТС. Они заняли всю стену солидного зала.

«Не раз пограничники преграждали путь в нашу страну грязной стряпне пресловутого антисоветского издательства “Посев”. Короткая справка. “Посев” — главный рупор так называемого “Народно-трудового союза” (НТС). Поначалу под его крылом собирались белогвардейские недобитки, грезившие о “старой России”. (…) У новых “кадров”, впрочем, как и у старых, нет ни родины ни совести. Только злоба, исходящая ядовитой слюной ненависти ко всему советскому» («Советская Белоруссия», 30.12.1986).

Если про кого-либо из работников «Портовой оператики» или авторов журнала долго не писали какую-либо мерзость в «Правде», «Советской России» и прочих многочисленных подсоветских изданиях, это вызывало сожаление: «Да, плохо, значит, работаем…»

Из какого материала они стряпали всю эту чушь? Что-то собирали из эмигрантских сплетен. Все же их люди все время вились вокруг. Что-то доставалось из оперативных документов. Похоже, многие из них тоже мало отличались от сборников сплетен. Подписи под этими заказными статьями тоже были не очень оригинальные: Петров, Иванов, Викторов, Александров. Но был дуэт, который не стеснялся подписываться под своими произведениями: Кассис и Колосов. В конце семидесятых они даже заявились в здание «Посева» во Франкфурте. Многие потом осуждали Югова за то, что он впустил их и согласился поговорить. Ни он, ни Ярослав Александрович Трушнович, который участвовал в этом разговоре, не узнали в появившейся затем статье не только своих слов, но даже тех тем, на которые он велся. Все было состряпано уже в Москве, согласно политическому заказу. После этого было принято решение не допускать советских журналистов на наши объекты и не вести с ними никаких официальных встреч. Неофициальные встречи были всегда, но не с теми журналистами, которые специализировались на политической грязи. Все же круг «лубянских борзописцев» был известен. Те, что «Викторов» и «Александров» подписывались, на встречи не напрашивались.

Был уже разгар перестройки, 1990 год. И вдруг появляется серия публикаций против НТС, прозвучавших, как выразился один публицист, «словно выстрел из средневековой пищали». В одной из них и про меня вспомнили. Журнал «Морской флот», № 1,1990. Статья «НТС верен себе».

«И все же, кто сегодня бегает-суетится по причалам западноевропейских портов, кто сбивает наших моряков с пути истинного? Есть ли такие люди? К сожалению, есть. Их мало, но они есть. Вот один из них — Андрей Окулов. Удовлетворяет всем требованиям НТС и стоящего за ним ЦРУ: молод, энергичен, здоров и полностью лишен моральных принципов. Моряки и автотуристы, остерегайтесь Окулова! Это наш злобный и, несмотря на сравнительную молодость, заматерелый враг. Его деятельность в портах является лишь прикрытием его основной работы в “Закрытом секторе”, где творятся самые грязные дела НТС». Во как…

Много было споров о том, какое действие на самом деле оказывает весь этот «полив» на среднего читателя. Ведь не осталось ни одной заповеди и пи одной статьи уголовного кодекса, в нарушении которых не обвинили бы людей из нашей организации.

Один «простой советский человек» оценил это так: «Главное, чтобы в советской прессе о вас ничего хорошего не написали. А то вовек не отмоетесь!»

Афганская война. 27 декабря 1979 года. Как звали привезенного из Чехословакии нового президента «Демократической Республики Афганистан», в Москве разобрались не сразу: в послепереворотной суете назвали Бабрака Кармаля «Кармалем Бабраком». Который обратился к Советскому Союзу с просьбой о «гуманитарной помощи, включая военную». Широкое понятие. Наша страна оказалась втянутой в очередную войну за торжество социализма. Доктрина Брежнева. Страна, вступившая на социалистический путь развития, свернуть с этот пути права не имеет. И гарантирует это вся военная мощь Советского Союза.

НТС определил свое отношение к этой войне сразу. В заявлении Исполнительного бюро Совета НТС от 18 января 1980 года было сказано следующее: «Наши войска введены на территорию размером больше Украины, с 15-миллионным населением, которое враждебно настроено по отношению к оккупантам. Афганский народ не звал нас “на помощь” так же, как и венгерский народ в 1956 году или чехословацкий в 1968 году. Повстанческое движение, возникшее после насильственного захвата власти афганскими коммунистами, будет продолжаться. Географические условия страны благоприятны для партизанских действий, и скорой “нормализации” ждать не приходится».

Так и случилось. Затяжная война, выиграть которую было невозможно но определению. Но что в такой ситуации могла сделать небольшая эмигрантская организация? Эту войну начала преступная и бездарная власть. Но там гибли наши солдаты, которые власть эту не выбирали.

Руководство НТС во время афганской войны поставило перед организацией следующие задачи:

1. Спасение советских пленных, попавших в плен к афганским партизанам и вывоз их на Запад.

2. Сбор информации об истинном положении в Афганистане.

3. Распространение этой информации внутри СССР.

4. Распространение листовок НТС среди военнослужащих 40-й армии.

В начале восьмидесятых Советы отрицали даже сам факт участия наших войск в боях с партизанами. Дескать, армия афганского коммунистического режима сама уничтожает «бандитов», а наши войска лишь стоят вдоль внешней границы Афганистана, защищая его от возможной агрессии империалистов. А раз нет войны, нет и пленных.