Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк. - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 4

• Предыдущая
• 4/100
• Следующая

Он тяжело опустился на стул.

Ева больше не спорила с ним, и никто другой не пытался этого делать, ведь каждый из них знал о проявлениях ненависти к добровольно открывшимся собратьям. Для решения проблемы было предложено ровно столько путей, сколько людей присутствовало на собрании. В течение двух часов долгожители обменивались мнениями, и лишь затем Лазарус попросил слова.

— Я вижу, мы так ни к чему и не пришли, — констатировал он, — и похоже, что сегодня мы не сможем принять решение. Давайте обсудим имеющиеся варианты. Во-первых, — он начал загибать пальцы, — мы можем ничего не предпринимать и только наблюдать за развитием событий.

Во вторых, нам следует полностью отказаться от «Маскарада», обнародовать настоящее число членов Кланов и потребовать гарантий наших прав политическим путем.

Далее. Мы можем действовать открыто и использовать организационные и финансовые возможности для защиты наших раскрывшихся братьев и, вполне вероятно, снова провести их через систему «Маскарад».

Или попросить выделить нам территории, где бы мы могли жить самостоятельно.

Можно придумать и что-то совсем другое. Я предлагаю вам определиться, кто поддерживает какой из четырех вариантов и соответственно сгруппироваться. Пусть каждая группа разработает план и представит его Кланам. А те, кто не поддерживают ни один из вариантов, пусть соберутся в центре комнаты и обменяются мнениями. А пока что, если никто не возражает, я предлагаю прекратить прения до завтрашнего вечера. Какие будут предложения?

Все молчали. Парламентская процедура, которую применил Лазарус Лонг, озадачила каждого; они привыкли долго и неторопливо дискутировать до тех пор, пока какая-нибудь одна точка зрения не возьмет верх. Поскольку возразить никто не осмелился, Лазарус объявил, что собрание закрывается до завтрашнего вечера.

Мэри Сперлинг подошла к нему.

— Я хочу больше узнать о вас, — сказала она, глядя ему прямо в глаза.

— Конечно, Сестра.

— Вы остаетесь для обсуждения?

— Нет.

— Вы не хотите поехать домой вместе со мной?

— С удовольствием. У меня нет срочных дел.

— Тогда я приглашаю вас.

Она провела его через тоннель к подземному озеру. При виде псевдоавтомобиля он очень удивился, но решил ничего не говорить, пока они не погрузятся в воду.

— У вас неплохая машина.

— Мне она тоже нравится.

— И необычная.

Она улыбнулась.

— Да, ко всему прочему она моментально взрывается, если в нее пытается проникнуть кто-то из посторонних.

— Неплохо. Вы инженер по дизайну?

— Я? Нет, конечно! По крайней мере, в течение последних лет я этим не интересовалась. Если хотите, вы можете получить машину с такими же характеристиками через систему Кланов. Надо поговорить…

— Не утруждайте себя, мне она не нужна. Мне просто нравятся новые приспособления, которые выполняют предписанную им роль бесшумно и эффективно. Кому-то пришлось хорошо попотеть над их созданием.

— Да, — ответила она и сосредоточилась на управлении, проверяя радар и выезжая на берег так, чтобы не привлечь внимания.

Когда они пришли к Мэри домой, она подала ему сигареты и налила вина, затем в своей комнате сбросила повседневную одежду и надела мягкий длинный халат, в котором выглядела гораздо стройнее и моложе. Когда она вернулась к Лазарусу, он встал, помог ей прикурить, всем своим видом выражая восхищение ею.

Она сдержанно улыбнулась, взяла сигарету и села в кресло, поджав ноги.

— Лазарус, вы вселили в меня надежду.

— Неужели для этого нужен я? — отпарировал он. — По-моему, вам достаточно взглянуть на себя в зеркало.

— Я не об этом, — нетерпеливо продолжала она. — Я имею в виду вас. Знаете, я превысила все разумные пределы долгожительства. Я жду смерти и сопротивляюсь ей уже десять лет. Но вот вы сидите здесь… и вам намного больше лет. Вы придаете мне новые силы.

Он вытянулся на стуле.

— Это вам-то ждать смерти? О, Боже, девочка, да вы выглядите так, что можете прожить еще лет сто.

Мэри вяло запротестовала.

— Не пытайтесь подбодрить меня. Вы же знаете, что внешность здесь ни при чем. Лазарус, я не хочу умирать!

Лезарус спокойно ответил:

— Я не пытался шутить с вами, Сестра. Вы просто совсем не похожи на развалину.

Она грациозно наклонила голову.

— Это благодаря биотехнологии. Я поддерживаю внешность на уровне тридцатилетней женщины.

— Я бы сказал, даже моложе. Мне незачем обманывать вас, Мэри. Вы слышали, что я не был на собраниях более ста лет. На самом деле, я не имел вообще никаких контактов с Кланами все это время.

— Правда? Можно спросить, почему же?

— Это длинная и скучная история. Словом, они мне надоели. Когда-то я избирался делегатом на ежегодные собрания. Но эти люди становились все менее гибкими и слушали только самих себя, во всяком случае, так мне казалось. Поэтому я отошел от них и провел большую часть периода Междуцарствия на Венере. Ненадолго вернулся после подписания Согласия, но и с тех пор провел на Земле, пожалуй, не более двух лет. Я не люблю сидеть на месте.

В ее глазах мелькнуло любопытство.

— О, расскажите мне немного об этом. Я никогда не путешествовала в далеком космосе, только однажды была в Луна-Сити.

— Когда-нибудь непременно расскажу. Но меня больше интересует ваша внешность. Девочка, вас и на самом деле не отличишь от обычной молоденькой женщины.

— Да, пожалуй. По крайней мере, я бы хотела этого. Я не могу вам подробно рассказать, как это делается. Гормоны, симбиотика, эндокринотерапия и немного парапсихологии — вот и все. Можно еще только добавить, что для Кланов старение откладывается, и его можно остановить, по крайней мере, при помощи косметики.

Она немного помолчала.

— Когда-то они думали, что открыли секрет бессмертия, настоящий Родник Молодости. Но они ошиблись. Старение просто задерживается, а затем… Затем жизнь прекращается. Примерно через девяносто дней после явных признаков смерти человек умирает. — Она вздохнула. — Конечно, большинство наших братьев не дожидаются этого — в течение нескольких недель они проходят обследование для подтверждения диагноза старости, а потом подвергаются эйтаназии[2].

— Что за чушь! Уж я, по крайней мере, не позволю это проделать с собой. Когда старейшина придет за мной, пусть только попробует меня забрать.

Мэри грустно усмехнулась.

— Мне приятно слышать от вас такие слова, Лазарус. Я бы стала бороться с охранниками за каждого, кто моложе меня. Ваш пример вдохновляет меня.

— Мы переживем многих из них, Мэри, так что не беспокойтесь. Но вернемся к сегодняшнему собранию. Я был далеко и не интересовался новостями. Действительно ли этот Ральф Шульц знает, о чем говорит?

— Пожалуй, да. Его дед был выдающимся человеком и отец тоже.

— Я полагаю, вы знакомы с Ральфом.

— Немного. Он — один из моих внуков.

— Вот это любопытно. Ведь он выглядит старше вас.

— Ральф счел необходимым остановить внешнее старение на уровне сорока лет, вот и все. Его отец был моим двадцать седьмым ребенком. Должно быть, Ральф — сейчас припомню — да, по крайней мере, лет на восемьдесят или девяносто моложе меня, но при этом старше некоторых моих детей.

— Тебе было хорошо под защитой Кланов, Мэри? — Лазарус перешел на «ты».

— Наверное. Но и им было хорошо со мной. Мне нравилось рожать, и Трест получил от меня тридцать детей. У меня есть все, чего бы я ни захотела. — Она снова задрожала. — Я знаю, почему так взволнована. Мне нравится жить!

— Перестань! Я думал, что мой наглядный пример и юношеский задор помогли тебе избавиться от этого.

— Да… Вы помогли мне.

— Послушай, Мэри, почему бы тебе снова не выйти замуж и не произвести на свет еще кучу детишек? Это отвлечет от дурных мыслей.

— В моем-то возрасте? Вы шутите, Лазарус!

— Возраст — не помеха. Ведь ты моложе меня.

Несколько мгновений она смотрела на него.

• Предыдущая
• 4/100
• Следующая