Как уничтожать террористов. Действия штурмовых групп - Петров Максим Николаевич - Страница 21

Психолог нужен, прежде всего, для того, чтобы дать профессиональную консультацию об эмоциональном состоянии преступников. Однако переговорщик должен уметь делать собственные заключения на этот счет, чтобы предоставлять психологу значимую и существенную информацию. Особенно важно, чтобы переговорщик мог определить, налаживается ли какое-то взаимодействие между террористами и их заложниками. И наоборот, нет ли признаков того, что преступники в скором времени могут перейти к насильственным действиям.

Переговорщику необходимо уметь с помощью техники психологической оценки в любой момент определять степень эмоциональной устойчивости оппонента по переговорам, делать выводы о своевременности перехода к активным действиям.

Преступники, захватившие заложников, часто относятся к одному из четырех основных типов:

• параноидальные шизофреники, страдающие манией преследования — таким людям переговорщик предоставляет возможность дать выход своим чувствам;

• психопатически-депрессивный тип, представители которого выглядят беспомощными, неадекватными, склонными к самоубийству;

• антисоциальные личности, эгоистичные и безответственные — характерный криминальный тип, не принимающий возражений и склонный во всем винить других. Это очень тяжелые партнеры по переговорам, В этом случае лучшая тактика для переговорщика — убеждать, что он поможет преступнику остаться в живых;

• неадекватные личности с непредсказуемыми реакциями, легко поддающиеся внешним влияниям.

Далеко не всегда террористы, захватившие заложников, относятся к одной из перечисленных категорий. В большинстве случаев им свойственны общие характерные черты. В частности, неразвитое чувство самосохранения или чувство собственного достоинства.

Приведенные нами рекомендации по работе переговорщика выработаны в основном на основании опыта ФБР. Интересно отметить, что в основном тех же самых принципов придерживался командир подразделения «Альфа» полковник Зайцев, который в 1988 году провел успешные переговоры с террористами, захватившими автобус с детьми.

1 декабря 1988 года в городе Орджоникидзе (ныне — Владикавказ) четверо вооруженных террористов захватили автобус ЛA3-695 с 30 школьниками и их учительницей. Террористы требовали от властей самолет, три миллиона долларов и возможность вылета за границу. Было решено предоставить террористам самолет Ил-76. Однако аэропорт Орджоникидзе не смог принять лайнер такого размера, поэтому Ил-76 посадили в аэропорту Минеральные Воды. Туда же направилась и колонна, состоящая из захваченного автобуса, машин КГБ, частных автомобилей родителей захваченных детей и машин сопровождения ГАИ.

После прибытия автобуса в аэропорт, полковник Геннадий Зайцев начал многочасовые переговоры с террористами. Главарь банды Якшиянц, человек с большим уголовным прошлым, трижды судимый, требовал «гарантий» беспрепятственного вылета из страны. В качестве таких «гарантий» упоминалась даже жена генерального секретаря Раиса Максимовна, которая, по мысли преступников, должна была заменить детей в самолете. Кроме того они требовали автоматы и бронежилеты. Полковник Зайцев вел переговоры одиннадцать часов без перерыва. Уговаривал, увещевал, лавировал, уходил от вопроса об оружии. Сначала удалось освободить всех девочек в обмен на бронежилеты и четыре пистолета Макарова. После того как террористы перешли в самолет, были отпущены все дети и учительница. В заложниках оказался экипаж самолета и офицер КГБ Шереметьев. Когда в самолете были переданы мешки с деньгами, бандиты освободили Шереметьева.

И вот тут наступил отличный момент для штурма. Причем этот момент фактически был подготовлен умелыми действиями переговорщика. Заложники были освобождены. Возле трапа самолета еще оставался сотрудник «Альфы» Валерий Бочков, передававший деньги. Экипаж находился в кабине, террористы — в салоне. Сценарий дальнейших событий предельно ясен: Бочков бросает в салон гранату, «Альфа» идет на штурм. Однако за то долгое время, пока продолжались переговоры, удалось войти в контакт с властями Израиля, с которым тогда у Советского Союза не было дипломатических отношений. Израильтяне согласились принять самолет, а затем выдать преступников. Надобность в штурме отпала.

После приземления ИЛ-76 на военном аэродроме под Тель-Авивом банда Якшиянца была арестована и некоторое время спустя отправлена в Москву в сопровождении сотрудников «Альфы».

Несколько слов обязательно надо сказать о «стокгольмском синдроме», так как переговорщик сам может оказаться жертвой этого психологического феномена. Речь идет об особых отношениях, которые могут сложиться между заложниками и людьми их захватившими. У заложников появляется ощущение общей заинтересованности в благополучном разрешении конфликта, причем они как бы переходят на сторону своих тюремщиков.

Синдром обязан своим названием инциденту, имевшему место летом 1973 года в Стокгольме. Неудавшееся ограбление банка закончилось захватом заложников. Одна из женщин настолько прониклась интересами налетчика, что позже вышла за него замуж. При проявлении стокгольмского синдрома заложники могут активно защищать своих мучителей, предупреждать их о выдвижении штурмовой группы, вставать между преступниками и бойцами спецназа. Например, при штурме иранского посольства в Лондоне женщины-заложницы своими телами прикрыли от бойцов SAS самого молодого из террористов.

В случае длительного пребывания в роли заложников люди начинают враждебно относиться к властям, которые, как им кажется, мало делают для облечения их участи. Специалисты ФБР провели специальный анализ, который показал, что в процессе штурма заложники с большей готовностью выполняют приказы преступников, чем тех, кто их спасает.

У «стокгольмского синдрома» есть и позитивный момент: снижается степень опасности для заложников, так как у них складываются определенные отношения с преступниками, повышающие шансы на выживание. Переговорщик должен четко отслеживать факты, говорящие о проявлении «стокгольмского синдрома», использовать такое изменение ситуации в переговорах, а также информировать об этом командира штурмовой группы.

Кроме того, переговорщик всегда должен помнить, что он сам тоже может стать жертвой этого феномена, а потому обязан постоянно следить за тем, чтобы между ним и оппонентами по переговорам не установилась слишком тесная эмоциональная связь. Как мы уже писали, переговорщик должен производить впечатление незаинтересованного лица.

Стараясь тем или иным способом разрешить конфликт с заложниками, сотрудники большинства спец-подразделений следуют одному важному принципу: переговорщик никогда не отдает команды, а командиры никогда не занимаются переговорами.

При выборе переговорщика желательно опираться на широкий контингент подготовленных специалистов. Большое значение имеют национальность или раса переговорщика. Основываясь на своем американском опыте, Л. Томпсон говорит, например, что крайне нежелательно привлекать темнокожую женщину переговорщика для общения с темнокожим преступником мужского пола. Также очевидно, что забаррикадировавшийся белый расист не захочет вести конструктивный диалог с черным переговорщиком, а с белым переговорщиком не станет разговаривать ярый поборник превосходства черной расы. А вот в районах, где отчетливо прослеживается конфликт между темнокожим населением и «латинос», белый переговорщик будет восприниматься как нейтральная фигура и, вероятно, сможет наиболее эффективно выполнить возложенные на него задачи.

Очень желательно, чтобы переговорщик общался с террористами на их родном языке. Хорошо иметь в составе группы переговорщика-полиглота, но и ему понадобится помощь носителя языка для точного смыслового перевода идиоматических выражений. Например, в Сент-Луисе, где живет Л. Томпсон, обосновалась многочисленная колония беженцев из Боснии. В связи с этим правоохранительные органы привлекли в свой штат людей, которые хорошо знают сербскохорватский язык.