Город голодных теней (СИ) - "Джиллиан" - Страница 12

— Не знаю. — Он с сожалением посмотрел на бутылку, которую она не поленилась поставить на подоконник за своей спиной.

— А чем это может грозить городу? Нашему?

— Наш город — это жизни. А тому, что вылупилось вне его, они как единственная жратва, чтобы вырасти. С одной стороны, это как раковая опухоль, поедающая наш город. С другой — удав, который постепенно заглатывает нас. Он натягивается на наш город, как перчатка на руку… И кто скажет, сколько времени осталось, пока он поглотит всё.

— Но почему тени? — тревожно спросила Тася, представившая себе наглядно, как серый город «натягивается» на их… живой.

— А фиг их знает… — Влад шумно вздохнул и потрогал голову — то место, где ещё в машине Тася снимала ему следы крови. — Тась, вот ты скажи… Ты ведь не дура, да? Тебя ведь дети будут держать, чтоб ты дурой не была? Надо ли мне тебя пугать, скажи, а?

— Пугать? Зачем?

— Чтобы дурой не была, — на полном серьёзе обстоятельно объяснил Влад, и она начала подозревать, что он-таки опьянел. — Чтоб не лезла, куда и когда не просят. Ты вот о тенях спрашивала… Когда я первый раз увидел, что они делают с человеком… — Он вдруг осёкся, и его взгляд, который до сих пор бесцельно блуждал по кухне, ожесточился. — Нет, — сказал он то ли себе, то ли ей. — Сбежишь ещё… — И хмуро задумался о чём-то, давя сигарету в пепельнице, которую успела подставить Тася.

Она сначала вымыла посуду, а потом Влад отвёл её в одну из комнат, разложил диван и показал шкаф с постельным бельём.

Прежде чем он ушёл, Тася всё-таки спросила:

— Влад, а ты меня чему-нибудь научишь? Ну, из экстрасенсорики?

— Пока — нет. Потом — посмотрим.

— Почему? — немедленно спросила она. — Времени мало?

Он вздохнул — по впечатлению недовольный задержкой, но объяснил:

— Ты сильный интуит. Если я сейчас начну обучать тебя приёмам, ты можешь растеряться — и тогда замкнёшься в себе и ничего не сможешь сделать. Слышала притчу про мальчика, который умел летать? Вот про это я говорю.

— Влад, не сердись, ага? Последний вопрос. Если я такая сильная, почему ты не понял этого в сквере?

— То же самое, только на эмоциональном уровне. Ты не ожидала, что в сквер войдёт мужчина. На собаку ты нормально среагировала — не закрылась. А при виде меня насторожилась — и я не смог с тебя считать, кто ты. А вот когда ты ушла и явилась хозяйка псины, вот тогда я сообразил, почему ты была рядом с девчонкой.

Тася понадеялась, что усталость возьмёт своё. Но пережитое заснуть не давало. Получался не сон, не дремота, а какое-то беспокойное состояние, при котором и глаза трудно открыть, и чувствуешь, что полностью заснуть не получается. Она ворочалась на постели, вздыхала, но встать не могла…

… Влад стоял у комода, в своей комнате. Он уже знал, что Тася заглянула в его комнату, как и в две остальные. Заглянула, но не зашла. Это её движение позабавило его и превратило женщину в кошку, которую впервые привели в дом, а поэтому ей надо обязательно обойти все комнаты и обнюхать все углы, прежде чем в нём расположиться. Но он понял её любопытство. И сейчас его волновало другое. Он снова прикинул, что ему необходимо, и открыл два верхних ящика комода.

В левом были заготовки для оберегов. В правом — его личные талисманы. Он быстро надел два браслета, замаскированные под металлические браслеты для наручных часов, затем — два кольца и несколько тонких цепочек. Закрыл правый ящик. Покопался во втором. Вытащил за цепочку пустой старый медальон без особых обозначений и без рисунка на поверхности — так, две металлические створки. Повертел его, «прислушиваясь» к энергополю. Нет, для заготовок он обычно собирал предметы, которые потом сразу очищал от следов старого «носителя»-хозяина. Но знал о себе, что мог это сделать небрежно. На этот раз нужен абсолютно чистый медальон. Сосредоточившись, он кивнул себе, поворачивая вещицу и так и сяк: чисто.

Перед тем как зайти в комнату своей невольной, но желанной гостьи, он накинул привычный халат и сбросил тапки.

В спальне тихо. Влад осторожно прикрыл за собой дверь. Судя по мерцанию над спящей, да и по позе: спала, скрючившись — то есть закрывшись полностью, — сон её был беспокоен. Поэтому первым делом он мягко шагнул к дивану и провёл ладонью над растрёпанной головой. Ещё пара пассов — и Тася со вздохом облегчения вытянулась на постели, а главное — разжала стиснутые пальцами в замок ладони.

Теперь можно двигаться свободней.

Влад взглянул на прикроватный столик-тумбу. Мать обычно оставляла на нём стакан с водой: иногда по ночам её мучила жажда. Года два назад Влад, едва только столкнувшись с аномалией города-двойника, отослал родителей к старшей сестре, вышедшей замуж в другой город. В небольшой, провинциальный. А неделю спустя приехал сам. Он нашёл в этом городе хорошую квартиру, купил её — и родители с удовольствием, благо оба вышли на пенсию, поселились в новом месте. Они уговаривали Влада переехать к ним, прельщая прекрасным свежим воздухом и близостью к семье любимой сестры. А он всё отнекивался — правда, не говоря о главной причине. Работы в этом городе для него было мало. Не то что здесь…

Сейчас на этом столике, на его тёмной полированной поверхности, отчётливо видимые в свете уличного фонаря лежали два бесформенных маленьких предмета. Те самые сучки, которые он передал Тасе вчера, чтобы не боялась.

Как он и предполагал, сучки легко вошли в медальон. Почти бесшумное щёлканье металлических створок спящую не разбудило. Нагнувшись над Тасей, Влад, затаив дыхание, вложил в безвольно полураскрытую ладонь женщины вещицу, присобрав туда же цепочку. Некоторое время ничего не происходило. Затем пальцы женщины дрогнули и сомкнулись, сжав медальон в кулачке. А Тася вздохнула и расслабилась ещё больше. Всё, личный талисман она приняла. Теперь осталось сделать совсем немного.

Влад снял халат и, остерегаясь делать резкие движения, лёг рядом. Тася лежала на спине — и не шевельнулась. По спокойной ауре энергополя он понял, что она не проснулась. И вытянулся удобней. Её рука с зажатым в ней медальоном оказалась с его стороны. От сосредоточенности дыша ртом, мужчина надавил на постель своей ладонью, и его пальцы скользнули под ладонь Таси. Облегчённо выдохнув, он расслабил пальцы, и полусомкнутый кулачок женщины оказался в чаше его ладони. Последнее движение — чуть нагнуть её кулачок, чтобы цепочка медальона стекла из её кулачка в его ладонь, соединив их. Всё. Их энергополя тоже соединились. Завтра она сделает всё, что ему необходимо. Безо всякого нажима с его стороны. Надо будет только направить…

Задумывая и планируя ритуал, в котором она примет участие — не зная о нём, Влад как-то подзабыл, что ляжет в постель с живой женщиной, а не с манекеном. Он только хотел встать, чтобы уйти, как Тася вдруг что-то пробормотала и, приподняв край одеяла, укрыла его. После чего, повернувшись к нему, положила руку ему на грудь, обняв одно плечо и ткнувшись в другое лбом.

Он озадаченно замер. А потом — внезапно и сильно прочувствовал лежащую рядом женщину, мягкую и горячую. Он сглотнул, сначала не понимая, что происходит, хотя все инстинкты (и не только они) немедленно встали дыбом. Сообразив, в какую ловушку попал, утихомиривать себя не стал — сделал, внутренне взяв себя за шкиряк, по-другому. Хорошо понимая своё тело, требовательно восставшее, Влад, уже обливаясь потом от желания и напряжения, постарался раскрыться сам для той энергии, которая напрягла все его мышцы. Сейчас не время… Он возьмёт однажды эту женщину, но тогда, когда она станет доверчивей. Насколько он понял её характер, она из тех, кто не подчиняется даже малейшему понуждению. Попробуй он только… Она сразу уйдёт — во всех смыслах. Но он уже уловил к себе её женский интерес — пока в толике жалости, которую ощутил несколько раз. И, как только она будет готова, он сразу почувствует это на всех уровнях — и на эмоциональном, и на энергическом… Но не сейчас.

А пока… Проскочила пара секунд, когда Влад был готов забыться и взять спящую женщину, уютно и доверчиво приткнувшуюся к нему. Но руки наконец вспыхнули жаром. Браслеты начали впитывать вырабатываемую его телом энергию, вызванную возбуждением. Он ощутил, как нагреваются цепочки, попавшие под её обнимающую руку… И спустя неопределённо долгое, мучительное для него время смог, таясь, встать и уйти.