В Стране странностей - Кублицкий Георгий Иванович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/83
• Следующая

Стокгольм красив — на этом сходятся и шведы, и иностранцы. Острые тонкие шпили башен очерчиваются над ним в бледно-голубом северном небе. Пышной листвой одеты парки. Холодной сталью блестит вода каналов.

Мне кажется, что Стокгольм немного напоминает Ленинград: строгие каменные здания в старой части города выстроились вдоль гранитных набережных и гулкие мосты висят над водами. Но Ленинград занял равнину, а Стокгольм вскарабкался и на скалы. Кое-где они почти нависают над улицами.

Многие скалы можно было бы без большого труда взорвать. Однако шведы считают, что камень украшает город. Большинство гостей Стокгольма охотно соглашается с этим. Гранитный обрыв, в трещины которого пустили корни молодые сосенки, очень оживляет, разнообразит современную улицу, заставленную прямоугольниками из стекла и бетона.

Стокгольм почти ровесник Москвы. В XII веке шведские воины несли сторожевую службу на островах — там, где теперь центр города. В узких проливах, по которым вражеский корабль мог проскользнуть из моря в озеро Меларен, а оттуда — в глубь страны, стояли свайные заграждения с потайными воротами.

«Сток» в переводе со шведского означает «бревно», а «гольм» (вернее, «хольм») — «островок». Бревно-островок?! Но и тут на выручку приходит легенда.

Когда строители свайных заграждений надумали заложить поселок, то оказались в большом затруднении: какой из множества островов выбрать? Решили положиться на волю случая. Пустили в плавание бревно и на том острове, к которому его прибило течением и ветром, поставили первые хижины. Не очень правдоподобная легенда? Но верно то, что самая старая часть столицы действительно расположена на островке Стаден и когда-то называлась «Город между мостов».

Здесь тихие улицы. Даже малолитражному автомобилю туда просто не втиснуться. Ширина этих улиц — три-четыре шага. Кое-где сохранилась булыжная мостовая. В кованых железных фонарях электрические лампочки кажутся неуместными: фонари предназначались для плошек с жиром или сальных свечей.

В этих средневековых улочках серые стены заслоняют небо. Чугунные гербы надменно красуются над дверями. Вон на высоте в полтора человеческих роста — окошечко. Мало того, что оно закрыто решеткой, — весь подоконник еще утыкан ржавыми гвоздями.

Кто жил там? Ростовщик? Придворный интриган, опасавшийся наемного убийцы? Рыцарь, сделавший войну ремеслом?

Уже в те давние времена, которые шведские историки забавно называют «эпохой ржи, железа и штанов», из добытого в скандинавской земле металла прежде всего ковались мечи.

Викинги не расставались с оружием. Меч добывал шведскому средневековому феодалу славу и богатство. Редкий шведский король умирал своей смертью в то бурное время, когда страна стала единым государством. Король Сверкер пал от рук наемных убийц. Эрика, севшего после него на трон, зарезали. Не успел сын Сверкера, Карл, привыкнуть к короне, как его проткнул мечом Кнут, сын Эрика.

Но хотя короли из-за кипучей энергии своих противников и не засиживались долго на троне, многие из них все же успевали предпринять хотя бы один поход на восток.

Войска и флот короля Эрика Картавого повел против русских рыцарь Биргер. Шведские корабли вошли в Неву. Непрошеных гостей встретила рать новгородского князя Александра Ярославича. Русские наголову разбили захватчиков. За этот подвиг наш народ прозвал князя Александра — Невским.

Бесконечные войны и междоусобицы так ослабили Швецию, что она более чем на столетие подпала под власть своей сильной соседки — Дании. Однако едва страна освободилась от датчан и окрепла, как шведские короли снова повели войска на восток.

И мы, и шведы хорошо помним, чем все это кончилось… В Стокгольмском музее хранят татарскую шапку, которую носил у турок Карл XII, бежавший к ним после поражения под Полтавой. В чужой одежде, отпустив бороду, чтобы не быть узнанным, он верхом пробирался из Турции на родину через всю Европу.

После Полтавы русские и шведы еще не раз встречались на полях битв и как противники, и как союзники.

За участие Швеции в войне против Наполеона ей передали под власть Норвегию. Но норвежцы не хотели признавать шведского короля, и тогда он приказал с оружием выступить против непокорных. В 1814 году шведские войска в последний раз шли в атаку.

С тех пор — больше чем полтора века! — шведы слышали только сигналы учебной тревоги. Ни один снаряд, ни одна бомба не разорвались с тех пор на улицах шведской столицы — и она застраивалась, расширялась, богатела год от года.

В одном из иллюстрированных журналов появились снимки шведской столицы. На первом была снята забитая машинами главная улица, над которой поднимались небоскребы. На другом — узенькая темная улочка со старыми, облупившимися домами. Под первым снимком стояла подпись: «Нью-Йорк?». Под вторым: «Неаполь?».

Да, в Стокгольме можно найти как места, заставляющие вспомнить крупнейший город Америки, так и уголки, схожие со знакомыми по многим кинофильмам окраинами старых итальянских городов.

Сегодняшний Стокгольм занял своими кварталами четырнадцать островов, омываемых солеными водами Балтийского моря и пресными водами озера Меларен. Они дали приют почти девятистам тысячам жителей столицы. Это примерно девятая часть населения страны. А всего, если присчитать обитателей пригородов и городов-спутников, в Большом Стокгольме живет свыше миллиона двухсот тысяч человек.

На улицах в центре столицы — сверкающие бриллианты на черном бархате витрин ювелирных магазинов, нарядная толпа, дамы, прогуливающиеся с подстриженными по последней моде собачками, бесшумные автомобили самых новейших моделей, роскошные рестораны, где над входом по вечерам зажигают не лампы, а факелы, пламя которых колеблется на ветру.

Неподалеку от сохранившихся зданий рыцарских времен совсем недавно построен новый торговый центр, Хёторгссити или, как его чаще называют, просто Сити. Пять небоскребов тянутся здесь ввысь, а внизу их соединяют невысокие здания магазинов, на крышах которых кое-где посажены сады.

Ближе к окраинам шведской столицы — корпуса заводов и фабрик. Затем начинаются города спутники. Их границы почти уже соприкасаются с парками старинных загородных вилл и поместий, владельцы которых до сих пор носят пышные титулы своих предков, полученные в средние века.

Многолик Стокгольм!

Его старую часть пересекает «самый длинный универмаг» — улица, название которой тоже достаточно длинное: Вестерлонггатан. Тут что ни дом, то магазин.

На одном перекрестке в углы домов вделаны старинные пушки жерлами вверх. Зачем? Выбрав пожилого шведа, который неторопливо вышел из подъезда, я спросил его о пушках.

— О, это очень интересно! — сказал он и похлопал ладонью чугунный ствол. — Это с тех пор, когда ездили в каретах. На крутых поворотах неосторожные кучера часто задевали осью колес экипажа углы домов. Отбивали штукатурку, выламывали кирпичи. Вот хозяин и обезопасил углы своего дома: ось сломается скорее, чем пушка, не правда ли? Но, если вы не спешите, я покажу вам еще более замечательную вещь.

Собеседник повел меня в боковую улочку. Там в стене старого дома оказалась плита с руническими значками.

— Счастливая находка! Рабочие, ремонтируя дом, случайно обнаружили это под слоем штукатурки. Должно быть, строители когда-то не обратили внимания, что камень, который они кладут в фундамент не совсем обыкновенный. Специалисты относят надпись к девятому веку. Здесь написано: «Иняльд пошел на восток и там погиб». Видимо, этот Иняльд был викингом. А побывали вы уже в церкви святого Николауса?

• Предыдущая
• 42/83
• Следующая