Энциклопедия купеческих родов. 1000 лет русского предпринимательства - Коллектив авторов - Страница 9

Справедливо отмечает писатель В. Белов, что «в старину многие люди считали Божьим наказанием не бедность, а богатство. Представление о счастье связывалось у них с нравственной чистотой и душевной гармонией, которым, по их мнению, не способствовало стремление к богатству».

Православному русскому человеку была чужда идея стяжательства, богатства ради богатства — представления прогресса, как постоянного наращивания обладания все большим числом вещей и предметов. Идее прогресса как стяжательства русская духовная культура противопоставляет идею преображения жизни через преодоление греховной основы человека путем самоотверженного подвижнического труда.

Труд в православной этике русского человека — безусловная добродетель, исполнение которой — высшее жизненное наслаждение, ибо посредством его он приближается к Богу, преодолевает свою греховную основу.

Писатель М. Горький, много беседовавший с известным русским предпринимателем миллионером старообрядцем Бугровым, отмечает, что о своей работе он говорил «много, интересно, и всегда в его речах о ней звучало что-то церковное, сектантское. Мне казалось, что к труду он относится почти религиозно, с твердой верой в его внутреннюю силу, которая со временем свяжет всех людей в одно необозримое целое, в единую разумную энергию, цель ее: претворить нашу грязную землю в райский сад». Не понимая духовную сущность отношения этого старообрядца к труду как святому делу и добродетели, характерному для мировоззрения Древней Руси, Горький пытается объяснить это по-своему, со своих каких-то поверхностно-западноевропейских технических позиций. Но главное здесь в том, что подобное отношение к своему делу было характерно для многих русских предпринимателей. И недаром самыми выдающимися русскими предпринимателями XIX–XX века стали выходцы из старообрядцев, которые в значительной степени сумели сохранить идеалы и традиции Святой Руси. Эти идеалы и жизненные принципы, заложенные в них, способствовали созданию гигантских семейных фирм, подобных фирмам старообрядцев Морозовых и Рябушинских…

Итак, труд как добродетель, а что же богатство? Богатство в этике коренных русских предпринимателей не самоцель и не только путь к наслаждению жизнью (хотя это и допускается), но прежде всего средство делать добро, служить людям. Только таким образом национальная психология русского человека смиряется с греховностью богатства.

И вот в течение веков русские предприниматели воздвигают в нашем Отечестве на свои средства десятки тысяч церквей и часовен, один перечень которых займет много томов.

На огромном числе зданий, больниц, школ, клиник, ночлежных домов, приютов, богаделен в Москве, Петербурге и в провинциях вплоть до 1917 года сохраняются имена их основателей — как правило, именитых купеческих фамилий.

Построить храм или богадельню — это самый традиционный путь покаяния и общественного служения, но кроме него в XVIII–XIX веках возникают и другие пути — меценатство, собирание больших библиотек, коллекций, художественных галерей. Причем тогда, когда большая часть дворянства и интеллигенции интересовалась, как правило, западноевропейской живописью, скульптурой, иностранными книгами, русские предприниматели первыми начинают собирать церковнославянские книги, иконы, разные предметы русской старины.

Интересу русского купечества к древней русской иконе и старопечатной книге мы обязаны тем, что для нас сохранились лучшие образцы этого искусства. А сколько церквей было не только построено, но и отреставрировано на средства купцов!

Московский купец Тихон Федорович Большаков (1794–1863) посвятил свою жизнь отысканию древних русских книг. Его стараниями составились известные собрания (вошедшие впоследствии в государственные фонды) Погодина, графа Строганова, графа Уварова, графа Толстого, князя Гагарина, графа Шереметева, князя Оболенского, Буслаева, Тихонравова, Барсова, Ундольского, Морозова, Солдатенкова. В Румянцевском музее Большаков собрал такое большое число древних рукописей, которые составили целый отдел. Среди рукописей, разысканных Большаковым, — знаменитый «Стоглав».

Другой московский купец Алексей Иванович Хлудов собрал огромную коллекцию древних рукописей, среди которых 60 памятников относились к XIV веку, были сочинения и переводы Максима Грека, полемические сочинения никониан и раскольников.

А таких собирателей в купеческой среде были сотни. Молельни и домашние церкви многих русских купцов представляли собой настоящие музеи.

Да и ведь музейное дело в стране было поставлено на хорошую ногу купцами и промышленниками. В Москве лучшие музеи были созданы на средства предпринимателей, взять хотя бы Третьяковскую галерею, Цветковскую галерею, музеи западного искусства Щукина и Морозова, Музей русской иконописи Остроухова. А сотни музеев, особенно краеведческих, в губернских и уездных городах России!

К.Т. Солдатенков основал известное книгоиздательство, собрал коллекцию картин и подарил ее Румянцевскому музею, а после смерти оставил капитал на сооружение грандиозной больницы (в советское время получила название Боткинской) и на основание ремесленного училища для подготовки фабричных рабочих (Купеческого общества); Шелапутины, Медведниковы основали больницы и школы; К. С. Алексеев (Станиславский) основал знаменитый Художественный театр, деньги на постройку здания которого дал С. Морозов; семья купцов Боткиных собрала великолепную художественную коллекцию; Морозовы известны не только финансированием Художественного театра и созданием музея западного искусства, но и созданием огромного собрания старинных русских гравюр и портретов. Семья Щукиных не только образовала музей новой живописи, но и большой музей русской старины, который передала Историческому музею, а также на свои деньги основала Психологический институт. Савва Иванович Мамонтов останется в истории России не только как строитель северной железной дороги, но и как основатель частной русской оперы. Вокруг Мамонтова в Абрамцеве сформировался кружок художников, ставший одним из центров возрождения русского искусства.

Семья Рябушинских внесла большой вклад в возрождение русского церковного зодчества, собирание богатейших коллекций русской иконописи. Она финансировала художественный журнал «Золотое руно», мероприятия в поддержку русской авиации, экспедиции по освоению Камчатки. И этот список можно множить до бесконечности.

С полным основанием можно говорить, что русские купцы и промышленники материально подготовили тот расцвет национальной культуры, который наблюдался в конце XIX — начале XX века. Возрождение национальных русских форм в искусстве в то время, когда господствовали западноевропейские понятия о прекрасном, связано тоже с меценатской деятельностью купцов. Строительство церквей в русском стиле, возрождение русской духовной живописи, поощрение мастеров, создававших произведения в национальном духе, в значительной степени осуществлялось на средства русских предпринимателей.

По сути дела, русское купечество выполняло функции, которые в других странах лежали преимущественно на интеллигенции и образованном слое. Не здесь ли корень серьезного разлада между купечеством и интеллигенцией?

Горько сказать, но ведь это правда, что значительная часть российской интеллигенции с момента своего зарождения в XVIII веке не любила русского купечества, презирала его, гнушалась им. Примеров этому настолько много, что и приводить не хочется.

С легкой руки интеллигенции XVIII–XIX веков, воспитанной преимущественно на западноевропейских ценностях, русские предприниматели (особенно купцы), подобно крестьянам, подавались как существа отсталые, темные и невежественные. И если по отношению к крестьянам у интеллигенции было определенное снисхождение как к «эксплуатируемому» классу, то к предпринимателям только недоброжелательство и зло. Их представляли закоренелыми плутами и мошенниками, постоянно нечистыми на руку и алчными как волки. По сути дела, такое отношение к отечественным предпринимателям (особенно купцам) было связано с тем, что они, как и крестьянство, были оплотом сохранения национального духа России, чего нельзя было сказать о значительной части российской интеллигенции, лишенной национального сознания. Поэтому с полной уверенностью можно утверждать, что такое отношение было формой проявления антирусских настроений нигилистической интеллигенции, создавшей себе миф о грязных и подлых «Тит Титычах». Здесь их мнение было солидарно с мнением антирусски настроенных иностранцев. Миф о бесчестности русских купцов распространяется в записках некоторых иностранцев, побывавших в России XVI–XVII веков, имеет объяснение больше в их психологии, чем в реальной жизни.