Сигнал к капитуляции - Саган Франсуаза - Страница 19
- Предыдущая
- 19/28
- Следующая
Только теперь Антуану пришло в голову, что там может быть Шарль и что нету денег на билет. Но все это промелькнуло между прочим. Сейчас он был способен ограбить прохожего, убить Шарля, сам усесться за штурвал «Боинга». В половине восьмого стюардесса предложила желающим полюбоваться в иллюминатор Лионом. Но Антуану было не до того.
Повесив трубку, Люсиль закрыла книгу, достала из шкафа свитер, захватила ключи от машины, взятой Шарлем напрокат, и спустилась вниз. На ходу она ободряюще улыбнулась своему отражению в зеркале гостиничного холла. Так улыбаются казавшемуся безнадежным больному, который нежданно выздоровел и выписывается из больницы. Она подумала, что надо ехать очень осторожно – дорога извилистая, да и покрытие плохое. Лишь бы по пути не попалось какой-нибудь глупой собаки или встречного лихача. Их свиданию с Антуаном ничто не должно помешать. Она гнала от себя все мысли, кроме заботы об этих мелочах. До самого аэропорта она усыпляла себя словесным наркозом, возводила стену от самой себя. Первый рейс из Парижа прибывал в шесть. Хотя было абсолютно нереально, чтоб Антуан на него успел, она вышла встречать. Следующий самолет ожидался в восемь. Люсиль купила какой-то детектив и поднялась в бар на втором этаже. Тщетно она пыталась вникнуть в похождения частного сыщика. Герой был проворен и забавен, но ей было не до него. Ей доводилось слышать выражение «трудное счастье», однако на собственной шкуре она испытывала это впервые. Она чувствовала себя такой усталой, разбитой и измученной, что испугалась: вдруг не выдержит и хлопнется в обморок или заснет, сидя на стуле. Она позвала гарсона и сообщила, что встречает пассажира с восьмичасового рейса. Похоже, эта информация мало его заинтересовала. Но ей стало спокойнее: теперь, если с ней что случится, гарсон предупредит Антуана – она не представляла себе, каким образом, но это уже не важно. Ей хотелось все предусмотреть, принять все возможные предосторожности, чтоб не спугнуть то новое, хрупкое, что в ней зарождалось, – счастье. Она даже пересела за другой столик, чтоб лучше видеть часы и слышать объявления. Когда она закончила старательно и бессмысленно перебирать глазами черные знаки букв, так и не вникнув в их смысл, и захлопнула книгу, было еще только семь. Какая-то женщина со слезами на глазах целовала раненного, но одержавшего верх детектива в больнице Майами. Сердце болезненно ныло.
Прошел еще час, а может, два месяца или тридцать лет, прежде чем появился Антуан. Он вышел первым, поскольку не имел багажа. Они шагнули навстречу друг другу. Люсиль заметила, что он похудел, побледнел и плохо одет. Шевельнулась рассеянная мысль, что на деле они едва знакомы, и еще – что она любит его. Он неловко приблизился. Несколько секунд, не поднимая глаз, они держались за руки, потом пошли к выходу. Он что-то пробормотал насчет ее загара. Она вполне по-светски выразила удовлетворение, что он добрался благополучно. Они подошли к машине. Антуан сел за руль, она показала, где у этой модели стартер. Было тепло. В воздухе пахло морем и бензином, ветер колыхал верхушки пальм вдоль дороги. Несколько километров они проехали молча, даже не задумываясь, куда именно едут. Антуан остановил машину и привлек ее к себе. Он не целовал ее, просто прижимал, обхватив руками. Так они и сидели, щека к щеке. Люсиль готова была расплакаться – так ей вдруг сделалось легко. Потом он заговорил очень тихо и очень нежно, как с младенцем:
– Где Шарль? Теперь ему надо все сказать.
– Да, – согласилась она. – Но Шарль в Париже.
– Мы уезжаем ночным поездом. В Каннах есть ночной поезд?
Она кивнула и слегка отодвинулась, чтобы посмотреть на него. Он придвинулся ближе и поцеловал ее. В Каннах они взяли билеты в спальный вагон. Ночь была полна перестуком колес, криками поездов, постукиванием молоточков в руках обходчиков. Они заботились, чтобы колеса были в порядке, чтобы поезд благополучно пришел в Париж, заботились об их судьбе. Казалось, поезду нравится мчаться изо всех сил. Локомотив точно сошел с ума, и адские вопли исторгались из его груди, будоража сонные равнины.
– Я знал, – сказал Шарль. Он стоял к ней спиной, прижавшись лбом к оконному стеклу. Люсиль сидела на своей кровати, еле живая от усталости. Ей казалось, в ушах еще стоит перестук колес. Поезд прибыл на Лионский вокзал очень рано. Накрапывал мелкий дождь. Потом она позвонила Шарлю от Антуана, из их теперь общего дома. Они договорились встретиться у Шарля, и он сразу туда поехал. Она с порога призналась, что уходит, потому что любит Антуана. Шарль стоял у окна, не поворачиваясь к ней. Люсили показалось странным, что вид его затылка ничуть не трогает ее, а вот затылок Антуана, его взлохмаченная светлая шевелюра вызывают такую нежность. Глядя на иных мужчин, никогда не скажешь, что они были когда-то детьми.
– Я знал, но думал, у этого не будет продолжения, – добавил он. – Понимаете, я надеялся…
Не кончив фразы, он наконец обернулся.
– Дело в том, что я люблю вас. Не думайте, будто я смогу кем-то вас заменить. Я слишком стар для таких замен. – Он жалко улыбнулся. – Видите ли, Люсиль, я знаю: вы вернетесь ко мне. Я люблю вас такой, какая вы есть. Антуан же любит вас такой, какая вы с ним. Он мечтает о счастье с вами, это свойственно молодости. А я желаю счастья вам – где бы вы ни были. Так что мне остается только ждать.
Она хотела возразить, но Шарль предостерегающе поднял руку.
– К тому же рано или поздно он начнет, а может, уже начал попрекать вас за то, какая вы: за ваше эпикурейство, беспечность, малодушие. Он полагает, все это – недостатки, они будут раздражать его. Он еще не понимает, что в них сила женщины. Что за это мужчины и любят ее, даже если порой именно из-за этого бывают несчастны. Антуан поймет это – с вашей помощью. Он поймет, что вы такая веселая, такая желанная благодаря своим недостаткам, а не вопреки. Но будет поздно. Так мне кажется. И тогда вы вернетесь ко мне. Потому что вы знаете, что я это знаю. – Он горько усмехнулся: – Вы не привыкли, чтоб я был столь многословен, верно? Еще чуть-чуть. Передайте ему от моего имени, что, если вам придется из-за него страдать, если, вернувшись ко мне – через месяц или через три года, – вы не окажетесь такой же счастливой, как сейчас, я в порошок его сотру.
В его голосе прозвучала приглушенная ярость, и Люсиль взглянула на него с удивлением. Она не подозревала, что Шарль может быть таким сильным, властным.
– Я не пытаюсь задержать вас, я знаю, это бесполезно. Но помните: я вас жду. Не важно когда. И что бы вам от меня ни понадобилось, какие бы трудности перед вами ни встали, вы можете всегда рассчитывать на мою помощь. Вы уезжаете прямо сейчас?
Люсиль утвердительно кивнула.
– Заберите с собой все ваши вещи.
Она хотела возразить, но он опять прервал ее:
– Знаете, мне будет слишком больно видеть ваши платья в моих шкафах, вашу машину в гараже. Ведь вы, возможно, уезжаете надолго.
Люсиль смотрела на него, не в силах пошевелиться. Она знала, все так и будет: ужасно. А Шарль будет именно таким – безупречным. Все случилось, как давно ей представлялось. К отчаянию, что заставляет Шарля страдать, примешивалась гордость за любовь такого человека. Господи, ну разве можно бросить его одного в этой огромной квартире? Она встала.
– Шарль, я…
– Нет, – прервал он, – вы и так слишком долго ждали. Уходите.
Секунду они, как статуи, стояли друг против друга. Затем Шарль потрепал ее по волосам и снова отвернулся.
– Идите. Я пришлю ваши вещи на улицу Пуатье.
Ее не удивило, что Шарль знает адрес Антуана. Она ненавидела себя. Поникшие плечи Шарля, его седеющие волосы – все это ее рук дело. Она прошептала: «Шарль…» – сама не зная, хочет ли сказать «спасибо», или «простите», или еще какую-нибудь бестактную глупость. Он, не оборачиваясь, махнул рукой. Это означало, что еще немного, и он не выдержит. Люсиль вышла из комнаты едва ли не на цыпочках и только на лестнице заметила, что плачет. Всхлипывая, она вернулась, зашла на кухню и бросилась на шею Полине. Та сказала, что от мужчин вечно одни неприятности, но не стоит лить из-за них слез. Антуан ждал ее на улице, на залитой солнцем террасе кафе.
- Предыдущая
- 19/28
- Следующая
