Эпидемия - Сафонов Дмитрий Геннадьевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/70
• Следующая

Мелкие бронхи также были забиты кровяными сгустками и резко сужены за счет отека. Кашинцев развел руками.

— Да ему просто было нечем дышать! Вот вам еще одна причина для летального исхода — острая дыхательная недостаточность. Да, Валерий Алексеевич… А-Эр-Си-66 — идеальный и безжалостный убийца. Интересно, сколько времени прошло с начала заболевания? У него есть история болезни? Надо точно представлять, за какой срок вирус убивает молодого здорового мужчину! Соответственно для стариков, женщин и детей этот срок будет примерно в два раза меньше. Далее мы сопоставим полученный результат со скоростью распространения эпидемии, добавим инкубационный период… Короче говоря, будем знать, через сколько суток… или даже часов Москва полностью вымрет.

Кашинцев повернулся к Валерию Алексеевичу. Куратор тяжело дышал, блестящий скафандр вздувался и опадал, словно плохо натянутая кожа.

— Вам не по себе? — жестко сказал Кашинцев. — Конечно! Одно дело — рассматривать диаграммы у себя в кабинете, и совсем другое — вскрывать несчастное тело, зная, что скоро десятки тысяч таких же тел будут лежать на улицах. Повсюду — потому что некому будет их убирать.

Он обмыл перчатки водой из шланга и насухо вытер их чистой тряпкой.

— Это называется — мужские игры с банальным вирусом гриппа. Теперь вы понимаете, насколько все серьезно?

— Да, — глухо ответил куратор. — Я понимаю.

Валерий Алексеевич посмотрел на помощников, присутствовавших при вскрытии.

— Переведите аудиозапись на бумагу. Игорь Константинович подпишет заключение. Мы будем в корпусе — надо найти лечащего врача.

Сопровождающий, что привел их в морг, взял куратора за рукав и отвел в сторону. Нелепая предосторожность: все равно, чтобы быть услышанным, ему приходилось кричать.

— Это невозможно, — кричал он. Кашинцев расхохотался.

— Валерий Алексеевич, оцените комизм ситуации: десять миллионов жителей сдохнут в обстановке полной секретности. Весело, правда? Нет, ребята, вы как хотите, а я — в Питер.

Куратор стряхнул руку сопровождающего.

— Мы должны найти врача, — сказал он.

— Его нет в больнице, — ответил сопровождающий.

— Неважно. Мы все равно его найдем. Пойдемте, Игорь Константинович.

— Что-то здесь не так, — бубнил Кашинцев через мембрану скафандра, когда они с куратором возвращались по подземному переходу в корпус. — Как это — лечащего врача нет в больнице? Он обязан быть здесь!

— Почему?

— Да потому что таков порядок работы: если врач обнаруживает, что у пациента — смертельно опасная инфекция, то он остается с ним в боксе до самого конца. Это же азы!

— Ну, может, — Валерий Алексеевич и сам еще надеялся найти приемлемое объяснение, — врач с ходу не разобрался, что к чему? Может, эта инфекция не показалась ему смертельно опасной?

От удивления Кашинцев даже остановился.

— Вы что, серьезно? С такими-то симптомами? Тогда он должен быть слепым! И глухим в придачу! Валерий Алексеевич, увидите кого-нибудь с тросточкой, в черных очках и со слуховым аппаратом — не сомневайтесь, это наш клиент!

Игорь громко хлопнул себя по бедру и двинулся дальше.

— Нет, дело не в этом, — рассуждал он вслух. — Просто… Здесь все не так. Все неправильно. Поставлено с ног на голову и завернуто через одно место.

Он в задумчивости стал искать сигареты. И вроде бы пачка была под рукой, и зажигалку он уже нащупал, но дотянуться до них почему-то не мог. Наконец, Кашинцев сообразил, что на нем надет скафандр, и огорченно вздохнул.

— Ладно, хотя бы не врача… Историю болезни. Ее-то зачем прятать? Что там секретного? Первичные симптомы самые банальные — грипп, он и есть грипп.

— Историю мы найдем, — заверил его куратор. — Это я беру на себя.

Они поднялись по лестнице на первый этаж.

— Значит, вы говорите, что все подобные больные лежат в боксах?

— Разумеется.

— Заглянем в боксы, если и там нет — тогда посмотрим на посту.

— Давайте, — отозвался Кашинцев.

Но ни в один из боксов им попасть не удалось. За тот час, что они провели в патологоанатомическом отделении, многое изменилось.

Теперь все боксы были заняты; в каждом лежало по двое пациентов, и рядом с ними, переходя по внутренней застекленной галерее, колдовали врачи в защитных костюмах. Кашинцев зажмурился и покачал головой.

— Началось…

Перед мысленным взором возникла картина: снежная лавина, сорвавшаяся с горного пика, и на ее пути — маленькая человеческая фигурка. Что произойдет в следующий миг? Человека сметет — под напором тысячетонной массы? Или — повинуясь таинственным заклинаниям, она остановится у его ног?

Валерий Алексеевич отвлек его от видения, взяв под руку:

— Пойдемте на пост.

Стол дежурного стоял почти посередине просторного зала. Внимание Кашинцева привлек большой стенд, висевший на стене. Валерий Алексеевич решил, что справится один, и оставил Кашинцева изучать пожелтевшие от старости черно-белые фотографии. В зале царила суматоха: все время кто-то прибегал, копался в шкафу с картонными папками, отдавал распоряжения — и убегал снова.

— Добрый день! Мне нужна история болезни пациента, который поступил самым первым. Мы с коллегой только что провели его вскрытие, хотелось бы уточнить некоторые моменты, — обратился Валерий Алексеевич к медсестре — женщине в бесформенном одеянии бледно-зеленого цвета, в колпаке, перчатках, двухслойной маске и прозрачных пластиковых очках.

Она окинула его быстрым оценивающим взглядом. Видимо, защитный костюм выглядел убедительно; может быть, даже более убедительно, нежели служебное удостоверение куратора.

Она нагнулась, покопалась в ящиках и достала тонкую папку.

— Вот. Все, что есть. Новые уже лежат в отдельном шкафу, — она показала за спину Валерия Алексеевича.

— Спасибо. Скажите, а где мне найти врача, который его осматривал? — спросил он.

Медсестра замолчала. Куратор попытался различить выражение ее глаз за очками и не смог.

— Я не знаю, — не сразу ответила она. — Я заступила всего час назад и никого из предыдущей смены не застала. Ничем не могу вам помочь.

• Предыдущая
• 40/70
• Следующая