Радио Судьбы - Сафонов Дмитрий Геннадьевич - Страница 62

• Предыдущая
• 62/127
• Следующая

Еще один рывок в сторону – в самое начало семнадцатого столетия, и вот он вам, ответ, вложенный Шекспиром в уста Гамлета: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам...» Вот это уж – ответ на века. По сути, постулат, утверждающий бесконечность процесса Познания... И если уж...

Сержик решительно оборвал бег своих мыслей. Он слишком далеко забрался. Слишком далеко от своей ЗАДАЧИ. Эти досужие размышления ни на шаг не приблизили его к расчету интенсивности излучения передатчика ПЛ-2 на расстоянии шесть километров.

Ему нужно ответить себе на один простой вопрос: а ты сам, маленький вундеркинд, напичканный знаниями, но пока лишенный твердого индивидуального мировоззрения, ты – ВЕРИШЬ? Или – нет?

«Сплошной идеализм, – опять выскочила из мозга отрыжка философии. – Доказать бытие Господне нельзя, но и опровергнуть – тоже невозможно. В Него можно лишь верить. Или– не верить. Что ты выбираешь?»

Внезапно Сержик почувствовал дрожь в груди. Она была приятной. Невыразимо приятной. Она отдавалась во всем теле, и от этого руки и ноги стали такими легкими... Почти невесомыми. С глаз словно упала пелена. Все стало на свои места.

Он прислушался к себе. Нет, содержимое многочисленных учебников и самоучителей (английского, испанского и игры на гитаре) осталось на месте. Все эти сведения остались лежать на полочках в голове, но... Теперь они лежали на других местах.

Он понял, дошел разумом... Или – почувствовал сердцем? Бесполезное занятие – пытаться постичь это рассудком. Правильнее будет так: ему вдруг ОТКРЫЛАСЬ одна простая истина.

«Не ты выбираешь ВЕРУ. ВЕРА выбирает тебя».

Комок размером с хоккейную шайбу подступил к горлу. Сержик почувствовал жжение в уголках глаз.

– Я – верю! – прошептал он. – Конечно, верю... Рыцарь Белой Луны, я здесь!

Его нисколько не смущало такое странное распределение ролей. Ведь, если следовать обычной логике, все должно быть наоборот: он – рыцарь, а обделенный умом Ваня – его ору женосец. Но... Все поменялось. Теперь Ваня, не глядя на него, протягивал руку в кольчужной перчатке, а Сержик – с поклоном подносил ему меч.

Он зажмурился – изо всех сил. Две слезы, выдавленные веками, сорвались и побежали по щекам.

Он подставил в формулу все необходимые величины, получил ответ и принялся быстро писать послание. Он решил оставить прежнюю формулировку: не интенсивность излучения, а мощность сигнала.

«Сержик». Это и был поклон верного оруженосца. Едва он дописал свое имя, как буквы и цифры исчезли с экрана.

Монитор заморгал и снова уставился на него. Он-то уж точно ни во что не верил. Он такой тяжелый и...

Тяжелый. Тяжелый!

Кажется, Сержик нащупал подсказку. Она оказалась удивительно простой. Можно сказать, элементарной.

Ну конечно, почему же он не додумался до этого раньше? А с чего он, собственно говоря, взял, что этот самый передатчик находится в Юркине? Что за нелепость? Неужели у них где-то на чердаке пылились сложенные аккуратным штабелем допотопные армейские передатчики? Разумеется, нет. А где же он может быть?

– Ватсон, – безуспешно пытаясь копировать неподражаемый голос Ливанова, пробасил Сержик. – Вы ослепительно тупой, как рождественская елка! Это же АРМЕЙСКИЙ передатчик! Где ему еще быть, как не в старом бункере на берегу Оки?

Сержик снова вернулся к электронной карте. Само собой, бункер на ней обозначен не был. Это естественно. Но вот в этом самом месте, где раньше был причал (давно, когда еще по реке ходили «Метеоры» – от Тарусы до Калуги), Ока делает характерный изгиб. Ему ли это не знать, когда он с курвиметром в руке рассчитывал длину предстоящего водного путешествия, затем делил ее на скорость течения и отнимал полученное время от двух часов дня – времени обеда?

Значит, бункер где-то здесь. Он поставил еще одну точку и провел окружность радиусом в шесть километров. И... вот оно в чем дело. Окружность проходила как раз через Ферзиково.

То есть (применив метод дедукции) можно было предположить, что некто хочет передать нечто в Ферзиково с помощью ПЛ-2, но не уверен, что у него это получится. Но кто хочет это сделать? Ваня? Зачем? Не проще ли самому дойти до Ферзикова?

Нет, ему нужно именно ПЕРЕДАТЬ.

Что и зачем? На эти вопросы Сержик пока не знал ответа. Но надеялся в скором времени получить. Он положил руки на колени и стал ждать.

То же время. Окрестности деревни Бронцы. Подземный бункер.

Попов шагнул на последнюю ступеньку и уперся руками в дверь. Эта дверь была гораздо больше и массивнее той, что стояла наверху. Здесь и ручки-то не было – в привычном смысле этого слова, только приваренная скоба из толстого железного прута.

Его движения стали еще более медленными и неточными. Правая рука ничего не чувствовала, она просто была где-то рядом. Голос, забравшийся в голову, не щадил тело, относился к нему, как угонщик – к чужой машине. Единственное, что его останавливало – это горящая контрольная лампочка, сигнализирующая о том, что бензин вот-вот закончится.

Левой рукой Попов нащупал скобу, почувствовал, как сверху на нее легли холодные липкие пальцы правой. Он потянул дверь на себя, и она подалась – на удивление легко. Мощные петли не успели заржаветь, наверное, потому, что дверь находилась под землей – дождь и снег сюда не проникали.

Он протиснулся внутрь. Под ногами хрустели старые газеты и осколки бутылок. В бункере было темно, и ему предстояло пройти по прямой около двадцати метров, сместиться в правый угол, нащупать другую металлическую дверь и войти в маленькую каморку.

Попов нагнулся, поднял с пола газету. Смял ее и скрутил в жгут.

В левом кармане брюк лежала зажигалка. Хорошо, что в левом – вряд ли он сейчас смог бы попасть правой рукой в карман.

Он достал дешевую пластиковую зажигалку, чиркнул ко лесиком. Огромные зыбкие тени качнулись в неверном свете маленького огонька и, разбежавшись по углам, осели там плотной вязкой массой.

Газета занялась с сухим потрескиванием. Попов огляделся. Слева от него лежал целый ворох газет. Он взял еще несколько штук и поспешил вперед, перешагивая через сморщенные картофелины и кучки высохших испражнений.

В центре помещения стоял огромный стол. На нем валялись закопченные миски, пластиковые бутылки из-под лимонада и пустая картонная коробка.

Попов подошел к столу и бросил на него свой факел. Газетный жгут уже почти догорел, и надо было срочно сделать новый.

На этот раз он сложил вместе несколько газет сразу, скрутил их и поднес к столу. Умирающее пламя охотно перекинулось на новые листы. Теперь стало еще светлее. Попов вложил факел в бесчувственную правую руку, поднял его над головой и направился в дальний правый угол.

Вот она, еще одна железная дверь. Тяжелый засов с массивными проушинами. Замка в них, к счастью, не оказалось. Эта дверь открылась так же легко, когда-то словосочетание «оборонный заказ» обладало магическим действием, и все, что попадало под это определение, делали на совесть.

Он был совсем близок к ЦЕЛИ, и голос, дрожа от нетерпения, торопил его: «Ниша в стене! Ниша в стене!»

Это выглядело странным. Мальчишки и вообще все, кто когда-либо лазил в бункер, даже не догадались простукать стены. Но еще более странным было то, что военным не пришло в голову забрать с собой свое добро. А теперь оно могло КОЕ-КОМУ пригодиться.

Попов рассмеялся, хриплый смех заметался по каморке, как испуганная птица. От двери он свернул налево и медленно, против часовой стрелки, обошел всю комнатку. У правой стены он остановился, согнул средний палец левой руки и постучал.

– Э-эй! Есть кто-нибудь дома? Папочка пришел с работы пораньше, усталый и голодный, и очень хочет послушать РАДИО! Знаете, что это за штука?

Стена ответила гулким стуком, там, внутри, явно была пустота.

По всему периметру комнаты, примерно в двадцати сантиметрах над полом, тянулся силовой кабель, через каждые два метра от него отходили куски обрезанных разноцветных проводов.

• Предыдущая
• 62/127
• Следующая