Двуликий адмирал - Черная Людмила Борисовна - Страница 21

Петляя, заметая следы, Канарис совершал много противоречивых акций — одни в поддержку Гитлера, другие маскировочные, направленные якобы против него. Очень часто Канарис выступает против… самого Канариса.

Но не будем голословны. Попробуем пойти по следу хитроумного адмирала и распутать тот клубок, который он оставил «потомкам»…

…1 апреля 1940 года состоялось совещание, на котором присутствовали Канарис, его помощник Остер и Лидиг, уполномоченный абвера в «особом штабе», созданном для подготовки нападения на Норвегию. Адмирал высказался против предстоящего предприятия фюрера и выразил надежду на то, что англичане будут своевременно извещены о нападении и примут свои контрмеры. 3 апреля Остер попытался предостеречь норвежское правительство. Он встретился со своим другом, военным атташе Голландии в Берлине Сасом, и сообщил ему дату нападения на Норвегию, а тот передал эти сведения сотруднику норвежского посольства. Норвежский дипломат не придал им значения, и дальше эта информация не пошла[8].

Итак, абвер, казалось бы, предупредил норвежское правительство о готовящемся нападении. Но одновременно абвер и лично Канарис предприняли громадные усилия, чтобы обеспечить успех гитлеровской операции в Норвегии. Мы уже знаем, что за несколько дней до совещания с Остером и Лидигом Канарис побывал в Норвегии, встретился там с Квислингом и проинструктировал агентуру абвера в связи с подготовлявшимся вторжением. В день передачи сообщения Сасу, в Норвегию был направлен близкий сотрудник Канариса Пикенброк для руководства агентурой абвера. Наконец, в день нападения, 9 апреля 1940 года, агенты Канариса, как могли, помогали операции, в частности они сообщали по радиостанции, установленной на немецком торговом судне «Видар», которое находилось в этот день в Осло-фиорде, обо всех передвижениях норвежских войск, а в дальнейшем — о ходе немецкого наступления. За один только день с парохода «Видар» прямо в ставку Гитлера было передано 240 важных сообщений. Эта информация сыграла исключительно важную роль в молниеносном захвате Норвегии фашистскими войсками. А на следующий же день после оккупации вступили в действие многочисленные ударные отряды абвера, заблаговременно созданные с помощью Квислинга. Эти отряды обеспечили сохранность основных объектов, представлявших интерес для оккупационных властей, а позже вели ожесточенную борьбу против освободительного движения норвежских патриотов.

…В середине мая 1940 года, вскоре после начала гитлеровского наступления в Бельгии, Голландии и Франции, начальник имперского ведомства безопасности Гейдрих вызвал к себе своих сподручных Мюллера и Шелленберга и сказал им: «Фюрер и рейхсфюрер СС (Гиммлер. — Авт.) поручили мне разобраться в одном из самых вопиющих случаев предательства в истории Германии. Некоторое время тому назад были перехвачены два радиосообщения, переданные бельгийским посланником в Ватикане своему правительству; в них содержалась точная дата нашего наступления на Западе. Это произошло за 36 часов до того, как фюрер официально ее объявил. Фюрер потрясен. Он требует, не считаясь со средствами, найти предателя».

В это же время службе безопасности стал известен и другой факт передачи сведений о дате нападения на Голландию и Бельгию.

Вечером 9 мая агенты Гейдриха подслушали телефонный разговор голландского военного атташе в Берлине Саса с Гаагой. В ходе разговора Сас передал: «Хирург решил сделать операцию утром, в 4 часа». Встревоженные гаагские чиновники решили перепроверить сообщение и позвонили Сасу ночью в Берлин. Подтвердив ранее переданные им сведения, Сас сослался на «абсолютно достоверный источник».

Служба СД потребовала тщательного расследования. Но, по существовавшему соглашению о разделении функций между СД и абвером, расследованием занялся отдел III абвера (контрразведка).

Канарис знал, от кого исходят оба сообщения. Источником первого был уполномоченный абвера в Риме Иозеф Мюллер; он информировал бельгийского посла в Ватикане о дате нападения на Голландию и Бельгию. Информация же, переданная Сасом своему правительству, исходила от начальника центрального отдела абвера Остера. Остер передал ее Сасу во время встречи с ним 9 мая.

С большим трудом удалось Канарису замести следы, которые вели к абверу. Что касается телефонного разговора, то тут он просто распорядился «прекратить дело», ведь абвер был единственной инстанцией, которому было поручено его расследование. Сложнее оказалось обмануть службу СД в случае с Иозефом Мюллером. Но и здесь адмирал нашел выход. Он поручил расследование дела… самому Мюллеру, а тот составил отчет, из которого явствовало, будто сведения, полученные в Ватикане, исходят из кругов, близких к королевскому двору в Риме. Королевский же двор якобы получил их от приближенных Риббентропа, гитлеровского министра иностранных дел.

Таким образом, адмирал весьма ловко выгородил своих подчиненных, а в графе «лояльность к западным державам» абвера мог записать весьма важный факт — выдачу срока нападения на Голландию и Бельгию.

В то же время ведомство Канариса действовало куда более эффективно по другой графе — «помощь вермахту в проведении агрессии». Для захвата мостов и железнодорожных узлов, например, абвер сформировал специальные отряды численностью не менее чем в тысячу человек. 9 мая, т. е. в тот самый день, когда Иозеф Мюллер и Остер выдавали тайны иностранным державам, эти отряды под покровом темноты перебрались через границу и расчистили путь немецкому наступлению, организовав ряд диверсий и бандитских нападений с тыла на голландских пограничников и солдат, охранявших важные военные объекты. Около Дордрехта абвер провел диверсию: на парашютах были сброшены манекены, которые отвлекли внимание обороняющихся и внесли смятение в их ряды. А в это время в другом населенном пункте появились группы диверсантов, которые захватили мосты в районе Дордрехта.

После начала нападения на Бельгию агенты абвера в бельгийской военной форме или в гражданском платье под видом отступающих солдат и беженцев просочились в тыловые районы, напали на военные объекты и удерживали их до подхода регулярных войск фашистов. Так им удалось захватить мосты через реку Шельду и туннель под этой рекой близ Антверпена.

Абвер оказал неоценимую помощь вермахту. После окончания похода на Бельгию, Голландию и Францию большое число офицеров абвера было награждено высшими фашистскими орденами. И первым среди награжденных был шеф разведки адмирал Канарис.

…В мемуарах Шелленберга сообщается, что службе безопасности удалось составить целое досье на Канариса, уличавшее шефа абвера в том, что тот скрыл от Гитлера важную военную информацию, касавшуюся предстоящей высадки союзных войск в Северной Африке. Ссылаясь на этот источник и на некоторые другие документы, авторы работ о Канарисе утверждают, что он оказывал ценные услуги союзникам в период африканской кампании.

Известно, однако, что одновременно абвер мобилизовал всю свою агентуру в Северной Африке для помощи фашистским войскам и значительно активизировал деятельность своего филиала в Тетуане (Испанское Марокко), чтобы создать опорные пункты в тылу союзных войск. Эти действия Канариса столь существенно помогли фашистским агрессорам, что Гитлер отверг обвинения службы СД в адрес адмирала. Канарис представил фюреру подробную сводку донесений абвера, из которой явствовало, что военная разведка не только сигнализировала о возможной крупной операции по высадке союзных войск в Северной Африке, но также указала довольно точно пункты высадки. Волей-неволей Гиммлеру пришлось отступить. Документы Канариса были куда убедительнее, чем досье гестапо о предательских действиях абвера во время боев в Африке.

…Канарис вел очень сложную и запутанную игру в период подготовки переворота Бадольо в Италии и последующих переговоров нового правительства с союзными державами о перемирии и присоединении к антигитлеровской коалиции. Он скрыл от нацистских фюреров все сообщения об этом, полученные абвером от шефа итальянской разведки Амэ, в частности информацию о готовившемся разрыве Италии с фашистской Германией. Этот факт стал известен гестапо. Шофер Амэ по поручению гестапо записывал все высказывания своего начальника; из них явствовало, что Амэ информировал адмирала о предстоящих событиях. Вернувшись в Берлин из Италии, ничего не подозревавший Канарис заверил гитлеровцев, что правительство Бадольо останется верным «оси». Гестаповец Хуппенкотен, который вел дело Канариса после его ареста, в показаниях на Нюрнбергском процессе специально остановился на этом факте. Он вспомнил, что во время ужина в штаб-квартире Канариса в Цоссене (в связи с бомбардировками Берлина абвер создал в этом городе свой запасной штаб), на котором присутствовал Кальтенбруннер, адмирал заверил руководителя имперского ведомства безопасности в том, что, согласно донесениям Амэ, Италия, мол, не собирается порывать с Германией.