Двуликий адмирал - Черная Людмила Борисовна - Страница 13

Гигантская сеть фашистского террористического аппарата опутала порабощенную Европу. Уже с осени 1941 года вступил в силу приказ «Ночь и туман». Согласно этому приказу в любой дом, к любому французу, голландцу, бельгийцу, норвежцу, которого подозревали в участии в движении Сопротивления, в любое время суток могла явиться гитлеровская полиция, арестовать его, засадить в тюрьму, концлагерь, подвергнуть нечеловеческим пыткам, послать на казнь. Тем, кого арестовывали по приказу «Ночь и туман», можно было не предъявлять обвинений. Их официально лишали всего: помощи близких, права на защиту, права на помилование. Их лишали даже имени. В тюрьмах и концлагерях они фигурировали как безыменные единицы. Их не судили, об их казни не оповещали даже самых близких родственников… Эти люди попросту «исчезали», «изымались» из жизни.

…Ночь и туман царили на улицах французской столицы. Громадный город с осени 1941 года находился на осадном положении. По распоряжению командования вермахта кино, театры, кафе были закрыты с 17 часов. В это же время прекращало свою работу метро. Парижанам не разрешалось выходить на улицу с 6 часов вечера до 6 часов утра… Облавы следовали за облавами. Десятки тысяч французов были брошены в концлагеря, и прежде всего коммунисты, члены прогрессивных организаций, левая интеллигенция, евреи.

Перед нами документы тех страшных лет, пожелтевшие от времени листы бумаги. Эти листы расклеивались на улицах Парижа начиная с 1940 года. Они висели на обомшелых стенах старых домов, камни которых пережили много веков, и на нарядных парижских особнячках, и на конструктивистских зданиях в стиле Корбюзье.

Эти пахнущие кровью «объявления» наводнили всю Францию.

Уже по ним видно, какого размаха достиг фашистский террор в оккупированной Европе. Кто же проводил террористические акции в странах, захваченных гитлеровцами?

Как ни запутывают следы нынешние неофашисты, адреса убийц в Западной Европе хорошо известны.

В оккупированном фашистами Париже таких адресов было четыре: Булонский лес — там размещались СД и гестапо; авеню Клебер, отель «Рафаэль», — верховное командование вермахта; авеню Клебер, отель «Мажестик», — резиденция военного коменданта, того самого, который подписывал чудовищные «объявления» о расстреле заложников… И, наконец, отель «Лютеция» — филиал абвера, ведомства Канариса.

Каждая из этих штаб-квартир выполняла свои определенные функции: тайная полиция (гестапо) производила аресты, пытала и казнила участников движения Сопротивления и всех, кого подозревали во враждебных к оккупантам действиях или помыслах; армия заключала в тюрьму заложников и расстреливала их, чтобы запугать население и его авангард — борцов-антифашистов; абвер проникал также в организации Сопротивления, чтобы с помощью обмана, провокаций, предательства задушить борющуюся Францию.

В соответствии с пресловутыми «десятью заповедями» практически большинство дел, связанных с движением Сопротивления, перешло в руки абвера, ибо организации и группы, боровшиеся против гитлеровского господства на оккупированных территориях, рассматривались как «работающие на иностранную разведку».

К тюрьмам, концлагерям, пыткам и казням абвер формально не имел отношения. Однако тот же начальник КО во Франции Райле, который в мемуарах строит из себя этакого джентльмена от шпионажа, по его собственному признанию, посещал тюрьмы накануне казни заложников… Им двигало, разумеется, не любопытство, а стремление выжать из осужденных на смерть людей ценные признания, которые помогли бы абверу совершать его черные дела.

Конечно, между абвером и службой безопасности не прекращалась грызня. В частности, абверовцы обвиняли сотрудников СД в том, что те иногда слишком «торопятся» арестовывать и казнить, и тем самым лишают абвер возможности выявить все связи выслеженных им участников Сопротивления. Но все это были неполадки и трения, весьма обычные для фашистского аппарата. Гитлеровские чиновники из разных ведомств, как правило, подкапывались друг под друга, выслуживались перед Гитлером и Гиммлером, защищали честь мундира и пр. Никаких принципиальных разногласий по вопросу о методах и целях борьбы с народами оккупированных стран между абвером и другими террористическими организациями гитлеровцев не существовало и не могло существовать. Каждая из этих организаций на свой лад выполняла одну и ту же функцию: огнем и мечом насаждала господство нацистов в Европе.

Среди множества документов, которые захватили сотрудники абвера в первые дни блицкрига, особо ценными считались картотеки французской полиции. В руки абвера попали все досье, которые французская полиция составляла долгие годы. В них были собраны сведения о многих тысячах людей — членах Французской компартии и других прогрессивных организаций, о борцах против фашизма и милитаризма. Картотека французской полиции (часть которой она, кстати сказать, добровольно передала из рук в руки оккупационным властям!) значительно облегчила гитлеровцам задачу уничтожения цвета французской нации. Абвер и гестапо получили возможность действовать почти наверняка, устанавливая слежку за патриотами, арестовывая и расстреливая их в качестве заложников, бросая в концлагеря.

Как же проводились карательные операции абвера? В ведомстве Канариса был выработан определенный шаблон, которому и следовали господа из отеля «Лютеция». Напав на след организации Сопротивления, абвер засылал в нее кого-либо из своих агентов. Провокатор узнавал явки, пароли, имена участников. Чиновники абвера заносили все это в досье, а затем передавали «готовое дело» службе безопасности.