Прабхупада: Человек. Святой. Его жизнь. Его наследие - Госвами Сатсварупа Даса - Страница 38

Бхактиведанта Свами знал, что ничем не скомпрометирует себя: он придет, споет и сразу же уйдет оттуда. Самое главное — познакомить с мантрой Харе Кришна как можно больше людей. Что может быть плохого в том, что тысячи молодых людей, собравшихся на концерт рок-музыки, получат возможность слушать и петь имена Бога? Бхактиведанта Свами был проповедником и для того, чтобы распространять сознание Кришны, готов был отправиться куда угодно. Поскольку мантра Харе Кришна абсолютна, каждый, кто услышит или произнесет имена Кришны — в любом месте и при любых обстоятельствах — избежит рождения в низших формах жизни. Эти молодые хиппи тянутся к духовности, но не знают, где ее искать. Сбитые с толку, они принимают свои галлюцинации за духовные видения. Но вместе с тем они искренне стремятся к подлинной духовной жизни, как и их ровесники из Нижнего Ист-Сайда. Поэтому Бхактиведанта Свами решил принять участие в готовящемся представлении. Этого хотят его ученики, а он — их слуга и слуга Господа Чайтаньи.

Мукунда, Сэм и Харви Коэн уже встречались с организатором рок-концертов Четом Хелмсом, который согласился предоставить в их распоряжение свой «Авалон». Они договорились, что если им удастся заполучить на этот вечер знаменитые рок-группы, то вся выручка от концерта, помимо гонорара музыкантам, расходов, связанных с обеспечением порядка, и некоторых других издержек, пойдет в пользу сан-францисского храма Радхи-Кришны. После этого Мукунда и Сэм отправились договариваться с музыкантами, большинство которых жило в окрестностях Сан-Франциско и Беркли. Одна за другой самые популярные рок-группы Сан-Франциско: «Грейтфул дэд», «Моби Грейп», «Биг бразер» и «Холдинг компани», «Джефферсон эйрплейн», «Квиксилвер мессенджер сервис» — дали согласие выступить вместе со Свами Бхактиведантой за минимальную плату — двести пятьдесят долларов за вечер. Согласился и Аллен Гинзберг. Итак, все было готово.

Вечером того дня, когда должен был состояться «Мантра-рок данс» люди выстроились в очередь, которая растянулась на целый квартал и даже заворачивала за угол. Билет стоил два с половиной доллара. Сбор обещал быть полным. На концерт пришли почти все местные знаменитости. Пионер ЛСД Тимоти Лири занял специально отведенное для него место на сцене. Пришел Свами Криянанда с тамбурой. Человек в котелке и костюме с шелковой лентой, на которой было написано «Сан-Франциско», отрекомендовался мэром города. В дверях Мукунда задержал прилично одетого молодого человека, у которого не было билета. Но тут кто-то похлопал Мукунду по плечу: «Пропусти его. Ему можно. Это Оусли». Мукунда извинился и пропустил Августа Оусли Стенли Второго, национального героя и знаменитого первооткрывателя ЛСД.

Почти все пришедшие на концерт были одеты в яркие или необычные костюмы: индейские плащи, мексиканские пончо, индийские курты, «годс-айзы»[3], — на многих были украшения из перьев и бус. Некоторые хиппи пришли со своими флейтами, лютнями, погремушками, барабанами, горнами, трещотками и гитарами. Сопровождаемые своими подругами, прошествовали «Ангелы ада» — нечесаные, с грязными волосами, в джинсах, сапогах и грубых холщовых пиджаках. Увешанные цепями, они дымили сигаретами, на них были немецкие каски, эмблемы с гербами и прочие атрибуты, и только свои мотоциклы им пришлось оставить у входа.

Преданные на сцене начали «разминочный» киртан, танцуя, как их учил Свамиджи. На сцене и во всех углах огромного зала курились благовония. Несмотря на то что большинство присутствующих было одурманено наркотиками, в зале было спокойно: они пришли сюда в поисках духовных переживаний. Когда преданные запели, и со сцены полилась чудесная мелодия, некоторые музыканты стали подыгрывать им на своих инструментах. Вспыхнули разноцветные огни, по потолку, стенам и полу в такт музыке побежали яркие цветные блики.

В начале девятого сцену занял «Моби Грейп». С мощными электро- и бас-гитарами и двумя барабанщиками они отыграли свой первый номер. Огромные динамики сотрясали зал своими вибрациями, и, когда песня закончилась, по залу пронесся рев одобрения.

Около половины десятого Свамиджи вышел из своей квартиры на Фредерик-стрит и сел на заднее сиденье «кадиллака» Харви Коэна. На нем было его обычное шафрановое одеяние, а на шее висела гирлянда из гардений, сладкий аромат которых сразу же заполнил салон автомобиля. По дороге в «Авалон» он говорил о необходимости открывать новые центры.

В десять часов вечера Свамиджи в сопровождении Киртанананды и Раначоры поднялся по лестнице в «Авалон». Когда он вошел в зал, преданные, приветствуя его, затрубили в раковины. Кто-то стал отбивать барабанную дробь, и толпа расступилась, открывая ему проход на сцену. С высоко поднятой головой Свамиджи, казалось, не шел, а плыл в этом море толпящихся вокруг него странных людей.

Внезапно освещение изменилось. На стенах вспыхнули слайды с изображением Кришны и Его игр: Кришна и Арджуна, мчащиеся на колеснице; Кришна, крадущий масло; Кришна, убивающий демона, который принял форму смерча; Кришна, играющий на флейте. Когда Свамиджи пробирался сквозь толпу на сцену, все встали со своих мест, зааплодировали и загудели, приветствуя его. Он взошел на сцену и опустился на специально приготовленную для него подушку. Толпа умолкла.

Взглянув на Аллена Гинзберга, Свамиджи произнес: «Скажите несколько слов о мантре».

Аллен стал рассказывать собравшимся о своем понимании мантры Харе Кришна и о том, что она дает лично ему. Он рассказал, как Бхактиведанта Свами открыл храм в Нью-Йорке на Второй авеню и пел мантру Харе Кришна в Томпкинс-Сквер-парке. Затем он пригласил всех присутствующих в храм на Фредерик-стрит. «Тем, кто отходит от ЛСД, хочет стабилизировать свое сознание и приготовить его к новым "полетам", — сказал он, — я особенно рекомендую ранние утренние киртаны».

Затем заговорил Свамиджи. Он коротко рассказал историю мантры, и, взглянув на Аллена, произнес: «Начинайте петь».

Аллен заиграл на своей фисгармонии и запел в микрофон — то была мелодия, которую он привез из Индии. Постепенно сидящие в зале подхватили ее и начали подпевать. По мере того как киртан продолжался, люди пели со все возрастающим энтузиазмом. Музыканты из разных групп поднялись на сцену и присоединились к преданным. Раначора, в прошлом неплохой ударник, застучал на барабанах «Моби Грейп». Вступили гитары, преданные и многие хиппи стали взбираться на сцену. Замелькали цветные блики и в такт музыке по стенам и потолку запрыгали разноцветные огни. Проектор высветил на стене текст мантры: Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе. Постепенно пение охватило весь зал, и некоторые хиппи, встав со своих мест и подняв руки, принялись танцевать.

Аллен Гинзберг: Мы пели мантру Харе Кришна весь вечер. Это было потрясающе — полное раскрепощение! То был пик духовного энтузиазма Хейт-Эшбери. Впервые в Сан-Франциско проходил концерт, в котором могли принять участие все присутствующие. Каждый мог танцевать и петь, а не просто смотреть, как поют и танцуют другие.

Джанаки: Люди не знали, что они поют и зачем. Но, видя, как столько людей — неважно, что большинство из них было одурманено наркотиками, — повторяют имена Бога, Свамиджи чувствовал себя счастливым. Ему нравилось, когда люди поют мантру Харе Кришна.

Хаягрива: Стоя на сцене прямо перед музыкантами, я почти ничего не слышал, но даже в этом шуме я смог различить звуки мантры Харе Кришна, которая звучала все громче и громче. На заднюю стену проецировалось огромное изображение Кришны в золотом шлеме с павлиньим пером и с флейтой в руках.

Затем Свамиджи встал, поднял руки и начал танцевать, жестом приглашая присутствующих присоединиться к нему. Тогда те, кто еще сидел, повставали со своих мест и начали танцевать и петь, раскачиваясь из стороны в сторону и подражая движениям Свамиджи.

Роджер Сегал: Зал был похож на поле пшеницы, которая колышется на ветру. Это рождало в душе необыкновенный покой — в странном контрасте с атмосферой «Авалона», где обычно бушуют страсти. Пение мантры Харе Кришна продолжалось более часа, и под конец все, кто был в зале, стали прыгать, кричать и даже плакать.