Десять вечеров. Японские народные сказки - Автор неизвестен - Страница 20

• Предыдущая
• 20/62
• Следующая

— Ну что, достал хоть немного рису?

— Не спрашивай ни о чем,— отвечает,— а стели скорее на пол циновку.

Бросила жена на пол циновку. Поставил на нее бедный брат ручную мельницу и повернул жернов вправо, приговаривая:

— Мельница, намели нам рису, мельница, намели нам рису.

И вдруг посыпался на циновку крупный белый рис.

— Мельница, намели нам семги, мельница, намели нам семги.

Тут упало на циновку несколько больших соленых рыбин. Много еще намолола мельница разной вкусной еды. Лишь тогда бедный брат повернул жернов влево, когда уж ничего больше придумать не мог. Остановилась мельница, а муж с женой, радостные, сели ужинать.

На следующее утро говорит он жене:

— Довольно мы с тобой скитались по чужим лачугам. Пора нам и пожить в своем углу, как люди живут.

Велел он мельнице:

— Мельница, намели нам новый хороший дом с просторными кладовыми и большой конюшней, да чтоб стояли в конюшне на привязи семьдесят четыре коня. А потом намели побольше рисовых лепешек и вкусного вина.

Созвал младший брат всех соседей и родственников. То-то они удивились. Последний в деревне бедняк всех на пир созывает. Не обошел он приглашением и старшего брата.

Пришел старший брат, смотрит, глазам не верит. Младший брат только вчера вечером меру риса у него вымаливал. А сейчас он первый богач на селе. «Как это можно за одну ночь так разбогатеть! Откуда что взялось! Жив не буду,— думает,— а узнаю, в чем тут дело».

Пирует с гостями старший брат, а сам зорко так по сторонам поглядывает. Стали гости домой собираться. Захотелось младшему брату оделить их на прощанье подарками. Пошел он потихоньку в другую комнату, где мельница стояла, и стал крутить ее вправо, приговаривая:

— Мельница, мельница, намели мне сластей для всех моих гостей.

А старший брат все в щелку и увидел.

— Ха-ха, теперь-то я узнал, откуда у этого голыша богатство взялось!

Проводили хозяева гостей и улеглись спать. Стало в доме тихо. Тут старший брат прокрался в дом и сунул мельницу в мешок, заодно и разных сластей прихватил с собою. Вышел старший брат на берег моря, а там, по счастью, лодка стоит на приколе. Бросил он в нее мешок и поплыл в открытое море.

«Уплыву я на какой-нибудь далекий остров, пусть чудесная мельница мелет для меня одного,— думает он.— Тогда я стану богаче всех на свете».

Долго плыла по морю лодка. Настало время обеда. Тут старший брат хватился, что в мешке у него сластей много, а лепешка-то всего одна. Поглядел он на нее, поглядел и до смерти захотелось ему солененького.

— Попрошу-ка я у мельницы прежде всего соли. Посолю лепешку.

Повернул он жернов вправо и приказал:

— Эй, мельница, намели мне соли.

Посыпалась соль из мельницы широкой белой струей. И глазом он моргнуть не успел, а дно лодки сплошь солью покрыто. Увяз в ней старший брат по щиколотки. Захотел он остановить мельницу, а мельница все вертится. Не знал старший брат, что надо влево жернов повернуть.

— Эй, мельница, остановись, довольно! Стой, проклятая, стой! — кричит старший брат. Соль ему уже по колено, лодка по края в воду ушла, а мельница все мелет и мелет. Пошла лодка ко дну вместе с мельницей. Утонул с ней и старший брат.

Лежит мельница на дне моря, сыплется из нее соль бесконечной струей. И будет сыпаться до скончания века. Вот почему вода в море такая соленая.

Давно, давно, много лет тому назад, жили старик со старухой. Как-то раз отправился старик в горы собирать хворост. Стало дело к полудню подходить. Проголодался он и сел позавтракать на берегу горной речки. Вода в ней прозрачная, чистая. Вдруг видит старик: по дну ползет что-то. Пригляделся он: «Э, да это краб!»

«Смотри ты, пожалуйста, здесь крабы водятся»!

Бросил дед в воду несколько рисинок. Обрадовался краб, стал их ловить и поймал все до одной. А старик смотрит и смеется. С тех пор, бывало, как ни пойдет в горы, все чем-нибудь да покормит краба. Полюбился он старику.

«Возьму его домой,— думает.— Пусть живет у меня».

Принес его старик домой и говорит:

— Старуха, а старуха, смотри, какого я краба принес!

— И правда, хорош! — отвечает старуха.— Ох, верно, и вкусный же он! Откормим его да сварим.

— Скажешь тоже, старая! Я его знаешь как полюбил!

Спрятал дед потихоньку краба в колодец, чтобы старуха о том не проведала. Вернется из лесу и зовет:

— Краб, эй, краб, косо?-косо?! Плыви сюда, это я, старый дед!

Каждый раз, как заслышит краб голос старика, так и выплывет со дна колодца, клешнями шевеля. А старик угощает его чем-нибудь лакомым и приговаривает:

— Краб, дружочек мой, у тебя ведь тоже есть сердце! Слушай же хорошенько, что я тебе велю. Станет тебя звать моя старуха, ты смотри не показывайся ей на глаза. Если выплывешь со дна, съест тебя непременно, так и знай. Только тогда и плыви, как услышишь: «Краб, эй, краб, косо?-косо?, это я, старый дед».

А старуха все не могла успокоиться:

— Где только мой старик такого жирного краба спрятал?

Искала она, искала, не найти нигде.

Вот как-то раз старик, воротившись домой, пошел, как всегда, к колодцу ноги помыть.

Заприметила старуха, что он словно сам с собой разговаривает. «Что бы это могло значить?» — подумала она, подкралась незаметно и слушает. А старик своего краба зовет:

— Краб, эй, краб, косо?-косо?, это я, старый дед, пришел.

Взяла старуху досада.

— Так вот куда дед его запрятал! Ну хорошо же, пусть только уйдет завтра в горы, полакомлюсь на славу.

Не успел на другое утро старик уйти в лес, как старуха побежала к колодцу и кричит:

— Краб, эй, краб, косо?-косо?, это я, старый дед, пришел.

Услышал краб знакомые слова и поднялся со дна колодца. Видит старуха: отъелся он и вырос, стал большим-большим. Схватила его и кинула прямо в кипящую, бурлящую воду: шлеп! Сварился краб, стал красным, как огонь. Полакомилась старуха нежным мясом, а скорлупку бросила на помойку под водосток.

Вернулся старик из лесу и зовет, как обычно, своего любимца-краба:

— Краб, эй, краб, косо?-косо?, это я, старый дед, пришел.

Звал он, звал, но краб из воды так и не показался.

— Отчего бы это? Убежал он, что ли?

Стал дед повсюду искать краба, нет его нигде, да и только! Огорчился старый.

Вдруг откуда ни возьмись — порх — прилетела красивая птичка, села на дерево перед стариком и защебетала:

— Дедушка, дедушка! Вернулся наконец. Мясо краба у старухи в животе, а скорлупку на помойке поищи, пин-яра?, пин-яра?, сян!

«Каких только чудес на свете не бывает!»— подумал старик. Заглянул на помойку под водосток. В самом деле, валяются там скорлупки да клешни. Огорчился старик. Заливаясь слезами, собрал он их и закопал в самом дальнем углу двора, а над могилкой посадил деревце азалии.

Как проснулся на другое утро, так первым делом подумал: «Надо полить саженец водой, не то засохнет». Пошел к деревцу, а оно все усыпано золотыми цветами, так и горит на солнце, так и сверкает. Обрадовался старик:

— Эй, старуха, поди-ка сюда! Съела ты моего краба, не пожалела. А я скорлупку его в землю закопал, деревце на могилке посадил, и расцвело оно золотыми цветами. Надо беречь его, хорошенько поливать.

Но не успел старик уйти в горы, как старуха бегом к деревцу.

— Ладно же, погоди ты у меня! Все цветы оборву, по ветру размечу.

Смотрит, а на азалии уже не золотые цветы, а простые.

— Ты что морочишь меня, надо мной насмехаешься, дрянная хворостина! — рассердилась старуха.— Срублю я тебя под самый корень и сожгу.

Срубила она азалию и сожгла.

Вернулся из леса старик и первым делом спешит на золотые цветы полюбоваться. Смотрит, нет деревца. Удивился он:

— Старуха, а старуха, куда моя азалия пропала?

— А ты зачем такую дрянь на дворе посадил! Только бесила она меня. Не золотые на ней цветы росли, а простые. Вот я ее и спалила, сердце отвела.

• Предыдущая
• 20/62
• Следующая