Тупое орудие (др. перевод) - Хейер Джорджетт - Страница 41

• Предыдущая
• 41/46
• Следующая

— Энжела Энжел. Все вокруг нее крутится. Нутром чую: если мы узнаем о ней побольше, увидим то, что так упорно от нас прячется.

— Интуиция, — кивнул сержант. — Сам я очень в нее верю. Ну так что, объявление дадим?

— Лучше не надо, — ответил Ханнасайд, немного подумав.

— Если честно, мне объявления тоже не нравятся. Тем более раз родственники не откликнулись после ее самоубийства, то вряд ли откликнутся теперь.

— Боюсь вызвать еще одну трагедию, — мрачно проговорил Ханнасайд.

Хемингуэй содрогнулся:

— Что? Еще одна проломленная голова? Шутите?

— Не знаю. Кто-то очень хочет, чтобы мы и дальше барахтались в тумане. Решительно все указывает, что за этими двумя убийствами стоит некто беспощадный.

— Маньяк, настоящий маньяк! — выпалил сержант. — Сами подумайте! Когда череп пробивают в приступе гнева, еще понятно. Тем не менее содеянное непременно потрясет убийцу, по крайней мере должно потрясти. Я не считаю себя слабонервным и впечатлительным, но ни убийцей Флетчера, ни даже сторонним наблюдателем быть не хотел бы. Столько крови, столько мерзости! А наш герой не расстроился. Ничуть! Он ускользнул и повторил содеянное, причем хладнокровно. По-вашему, это нормально? По-моему, нет!

— Тем важнее не дать ему повод для нового убийства.

— Верно. Но если наш фигурант сумасшедший, все хуже, чем я думаю. Вменяемого человека поймать можно: он мыслит логически, так же, как ты сам. Что еще важнее, у его преступлений есть мотив. С сумасшедшим убийцей лучше не сталкиваться, потому что в его мыслях не разберешься. Десять к одному, что у него вообще нет мотива, по крайней мере понятного вменяемому человеку.

— Согласен почти со всем, что вы говорите, только наш фигурант не сумасшедший. Карпентера он убил по совершенно конкретной причине, да и Флетчера наверняка не просто так.

Хемингуэй порылся в лежащих на столе бумагах и выудил листок, на котором явно писал сам.

— Признаться, шеф, я сам пробовал разобраться, в чем тут фишка. Вывод напрашивается один: история фантастическая. Если изложить известные нам факты на бумаге, получается, что бедного Эрнеста не убивали вообще: другое просто невозможно.

— Не болтайте ерунду! — вспылил Ханнасайд.

— Я и не болтаю. Если отрешиться от показаний миссис Норт, все хорошо и замечательно. Сейчас она понимает: ее благоверный ни при чем и врать ей незачем. Но даже без этого есть рассказ почтальона о женщине, одетой как Хелен, которая семнадцатого июня вышла из Грейстоунс сразу после 22:00. Итак, красавица там точно была. Не сверь старина Ихавод свои часы с часами в кабинете покойного Эрнеста, я решил бы, что он спутал время, когда неизвестный выскользнул за калитку. Наш Ихавод — честный, совестливый полицейский. Раз говорит, что на часах было 22:02, значит, это правда. Слышали бы вы, как он клянет лжесвидетелей! Нагоняй мне устроил, когда я попробовал на него давить. Если сумеете сопоставить его версию с версией миссис Норт, значит, вы куда умнее меня. Сперва единственными временными отметками были 22:02, когда Ихавод увидел неизвестного, и 22:05, когда он обнаружил труп Эрнеста — это еще терпимо. Но когда временных отметок прибавилось, все пошло наперекосяк. Теперь отметок четыре, и они исключают друг друга, если только Невилл не убил дядю, а увидевший его Карпентер не бросился наутек. Итак, в 21:58 Эрнест выпроводил мужчину, которого видела миссис Норт; в 22:01 сбежала миссис Норт, в 22:02 за калитку шмыгнул мужчина, которого видел Ихавод, и в 22:05 Ихавод обнаружил труп Эрни. Время не сходится, а больше нам ничего не известно. Вы ведь не думаете, что Эрнеста убил Невилл, а миссис Норт его прикрывает?

— Нет-нет, миссис Норт интересует только ее муж. По-моему, они с Биссом видели одного и того же мужчину. Разумеется, доказательство не решающее, но среди вещей Карпентера обнаружили светло-серую шляпу.

— Ладно, пусть мужчина будет один и тот же. Мы ведь не знаем, почему вернулся Карпентер. Эрнест же его выпроводил! Возможных причин уйма. Вдруг за стеклянной дверью кабинета он увидел Эрнеста с молодым Невиллом и решил, что ждать не стоит? Разумно, не правда ли? Чарли ретируется. Спешное бегство ничего не доказывает, верно? Намерения у него были явно недобрые, и встреча с полицейским ему совершенно не улыбалась. На тот момент Чарли не знал Невилла в лицо. Погодите, шеф, хотите догадку века? Фотографию Невилла напечатали в иллюстрированной газете, помните?

— Конечно, он еще назвался лакеем Криппеном, — мрачно проговорил Ханнасайд.

— Это не важно. Вдруг Карпентер читал ту газету? Тогда его интерес к делу вполне объясним. Невилла он узнал сразу, и если памятным вечером видел его в смокинге, лакейская сказка тотчас запахла липой. Сдается мне, Чарли решил подоить Невилла и проник в Грейстоунс, чтобы держаться поближе. Это получилось без особых проблем. Только Невилл слишком умен и огласки, чреватой для него виселицей, не допустит. Недолго думая, он решил избавиться от Карпентера. Как вам такой расклад?

— До определенного момента он безупречен, старина. Но к моменту гибели Карпентера рассыпается по причинам, которые мы уже называли.

— Значит, два убийства совершенно не связаны! — в отчаянии проговорил сержант.

— Где ваши материалы по делу Карпентера? — вдруг вскинулся Ханнасайд. — Позвольте взглянуть!

Сержант протянул ему листочки с машинописным текстом и безрадостно проговорил:

— Боюсь, они не помогут.

Ханнасайд просмотрел записи.

— Так я и думал! По словам хозяйки, Карпентер был жив в 21:30. Мисс Дора Дженкинс видела мужчину в смокинге на другой стороне улицы, а чуть позднее — полицейского, который шел ему навстречу.

— Ага, а чуть ниже идут показания ее дружка: тот утверждает, что полицейский прошел за сто лет до мужчины в смокинге. Лично я больше верю парню. Девица откровенно старалась нас поразить.

— Да, я тоже так решил. Браун заявил, что видел полицейского около 21:40, а мужчину в смокинге парой минут позднее. Это больше согласуется с историей девушки. Выяснили у дежурного констебля, когда он появился на Барнсли-стрит?

— Нет, — признался Хемингуэй. — Раз он не видел мужчину в смокинге и не заметил ничего подозрительно у сорок третьего дома, я подумал, что это не важно.

— В самом деле? — Ханнасайд хмуро уставился на противоположную стену.

— У вас идея, шеф? — заинтересованно спросил сержант.

— Нет, — отозвался Ханнасайд. — Но не помешает выяснить, когда констебль попал на ту улицу.

— Простите, шеф! — выпалил Хемингуэй и снял телефонную трубку.

— Да я сам виноват. Я тоже решил, что это не важно. Может, и впрямь не важно, однако попробовать стоит.

Пока сержант ждал соединения с участком на Глассмир-роуд, Ханнасайд, насупившись, просматривал материалы по обоим убийствам. Хемингуэй перекинулся парой слов с дежурным и, прикрыв ладонью трубку, спросил:

— Шеф, он только что заступил. Поговорите с ним?

— Да, пусть его позовут, — рассеянно попросил Ханнасайд.

Хемингуэй передал пожелание, и пока звали констебля Мейдера, с живейшим интересом наблюдал за шефом. Наконец в трубке раздался голос:

— Алло! Констебль Мейдер? С вами хочет поговорить детектив-суперинтендант Ханнасайд. Прошу вас, шеф!

Ханнасайд взял трубку:

— Алло! Мейдер, я по поводу вчерашнего вечера. Хочу прояснить один момент, который мы случайно упустили.

— Да, сэр, — вежливо отозвался Мейдер.

— Не припомните, в котором часу вы вышли на Барнсли-стрит?

— С точностью до минуты не вспомню.

— Ничего страшного, просто ответьте поточнее.

— Сэр, когда я проходил мимо почты на Глассмир-роуд, часы на здании показывали 21:10. Значит, на Барнсли-стрит попал примерно к 21:15.

— Что? — переспросил Ханнасайд. — В 21:15?

— Да, сэр, плюс-минус минута.

— Точно не после 21:30?

— Совершенно точно, сэр. От почты до Барнсли-стрит идти всего ничего. Есть еще один ориентир, сэр, — к тому времени Браун свой киоск еще не открыл.

• Предыдущая
• 41/46
• Следующая