Радиошпионаж - Анин Борис Юрьевич - Страница 79

Сотрудники шпионской резидентуры с дипломатической «крышей» и шифровальная комната посольства располагались на втором этаже. Чтобы попасть в них, надо было открыть в фойе дверь в узкий коридор. Замок у нее был особый: при повороте ключа раздавался звон. Таких поворотов необходимо было сделать шесть. Ясно, что в ночной тишине звон обязательно дошел бы до слуха охранника. Коридор заканчивался дверью с таким же «музыкальным» замком. И только затем можно было попасть в небольшой вестибюль с четырьмя дверьми. Две вели в служебные кабинеты сотрудников. Третья, закрытая на засов, — к небольшой пожарной лестнице, идущей со второго на третий этаж в приемную посла. Это облегчало дело, так как в случае необходимости можно было быстро уйти наверх, а затем по крыше покинуть посольство. Четвертая дверь, массивная, с несколькими замками, вела в шифровальную комнату. Одни замки были «кодовыми» (чтобы их открыть, надо было набрать требуемую комбинацию цифр), другие «плавающими» (если не придержать такой замок, то он моментально возвращался в первоначальное положение).

Шифровальные документы лежали в сейфе, закрытом самыми современными замками. Требовалось время, чтобы открыть их да еще чтобы найти и устранить сигнальное устройство, достать и скопировать шифры, а затем все восстановить, как было, и тихо уйти. Нужно было предельно точно рассчитать, сколько времени займет такая операция.

К ее началу мы должны были знать поведение охранника в интересующее нас время. В течение месяца шло наблюдение и хронометрирование его действий. Когда сидит, когда ложится немного отдохнуть, когда делает обход здания, какие двери открывает и проверяет. Что делает после обхода, как реагирует на посторонние шумы. Накопленные данные сверялись, сопоставлялись по времени и месту, и в конечном итоге были выявлены закономерности поведения.

Охранник, как правило, присутствовал при уходе домой сотрудников посольства. При нем закрывали двери кабинетов и шифровальной комнаты. Сам он выходил из вестибюля последним и запирал двери узкого коридора с «музыкальными» замками. Проводив сотрудников и закрыв за ними парадную дверь, проходил по всем этажам, проверял, закрыты ли окна, не оставлены ли открытыми двери. Убедившись, что все в порядке, шел к себе в комнату на первом этаже. Немного читал, писал или смотрел телевизор. В 21.00 включал чайник и примерно в 22.00 ужинал. Для того чтобы мы могли не только догадываться, но и слышать, нам заранее удалось в его комнате установить технику слухового контроля. Мы проверили, как он реагирует на шум, когда засыпает. Установили, что наиболее сильно он отключается, когда после ужина засыпает на два часа перед ночным обходом здания. В то время, когда он засыпал, мы искусственно вводили шумы, напоминающие звук открываемых дверей, в том числе и с «музыкальными» замками. Охранник не реагировал. И все же на крайний случай, если он заподозрит что-то неладное и ринется наверх, внизу, у главного входа, стоял наготове наш «почтальон». Он по команде должен был резко и настойчиво звонить в дверь, тем самым отвлекая охранника и давая дополнительную минуту для ухода нашей группы проникновения. Для контроля за всеми действиями был создан пульт управления, куда вывели технику слухового контроля, радиосвязь со всеми участниками и даже рубильник электросети, если бы возникла необходимость внезапно погасить свет.

Порядок был такой. Во время ужина охранника мы проникали в ванную комнату посла и делали проходы по третьему этажу. Основная группа вступала в дело, когда охранник ложился отдохнуть. «Музыкальные» замки открывались по радиокоманде. Начинался всхрап — следовала команда: «Давай». Затем — внимательный слуховой контроль действий охранника. Если храп продолжался, процедура повторялась. Дальше при прохождении узкого коридора и вестибюля перед «шифровалкой» наш труд получил некоторое облегчение. Открыв дверь с «музыкальным» замком, мы убедились, что с внутренней стороны се можно закрыть без шума и звонков, используя для этого имеющийся внутри рычажок стопора. Когда первая дверь в узкий коридор закрывалась, то шума при открытии второй двери и двери шифровальной комнаты слышно не было. Примерно в 1.30 ночи у охранника в сторожевой комнате начинал названивать будильник. Сигнал о начале обхода здания поступил вовремя. К этому времени наши должны были находиться в вестибюле и работать над проходом в «шифровалку». Естественно, дежурная лестница была готова к отступлению на третий этаж, если охранник надумает почему-то открыть «музыкальные» двери. Обычно он этого не делал. Все замирало на время обхода, который продолжался 15-20 минут. По включению электрического освещения было видно, где и в каком порядке ведется обход. Однако в общей сложности наш вынужденный перерыв растягивался примерно до 2 часов ночи. К этому времени снова начинал раздаваться храп, и проникновение продолжалось. В «шифровалку» мы попали только на вторую ночь. Как мы и предполагали, интересующие нас шифры находились в большом старинном металлическом сейфе с «кодовым» замком. После набора правильной цифровой комбинации открывалась заслонка, за которой находилось отверстие для ключа. Через 40 минут сейф был открыт. Случилось это глубокой ночью. Перед нами лежали 22 шифрблокнота и сотни листов секретной переписки, поступившей в посольство с курьерами.

Но вот беда! Шифрблокноты были снабжены специальной защитой: каждый по краям обшит украинской вышивкой. Рисунок вышивки был составлен из переплетенных нитей 5 цветов. Если их разошьешь, потом сшить будет невозможно. Подобных ниток у нас под рукой не было, да мы толком и не знали, каким образом можно сделать подобную вышивку, сохранив очередность следования ниток по цвету. Что делать? Решение пришло быстро: надо снять копии только с секретных документов, прибывших курьерской почтой. Времени для этого у нас хватало.

Среди шифрблокнотов находились также два, упакованные в большой пакет с надписью «На случай войны». Ясно, что без особой надобности сотрудники резидентуры распечатывать его не будут. Значит, изъяв из пакета один шифрблокнот, мы с большой долей уверенности могли предположить, что пропажу сразу не обнаружат. У нас же будет день-два на поиск эффективного способа расшивания шифрблокнотов и восстановления вышивки в первоначальном виде. За это же время мы могли бы подобрать по цвету и качеству нужное количество ниток. Мы понимали, что у нас больше может не быть возможности возвратить в сейф изъятый нами шифрблокнот и тогда противник обнаружит его отсутствие. Но вероятность провала даже в этом случае сомнительна. Многие подумают о ротозействе при отправке пакета с шифрблокнотами, так как все будет в полной сохранности.

Сделали так, как решили. Пришлось заняться распознаванием секретов машинной вышивки, да еще разными по цвету нитками. К концу дня наши специалисты обладали тремя машинками, с помощью которых были воспроизведены узоры, аналогичные узору с негласно изъятого шифрблокнота. А нитки за один день были доставлены из-за границы.

Операция продолжалась в общей сложности 8 суток. За ночь успевали расшить и восстановить только 4 блокнота. Была и еще одна задержка. На третий день охранник неожиданно впал в истерику. Понять, в чем ее причина, было невозможно. Пришлось воздержаться на сутки от активных действий. И только когда мы поняли, что охраннику отказали в приезде к нему в гости его детей, мы продолжили выемку шифрблокнотов».

Ночью 11 января 1983 г. в МИД Франции поступила телеграмма из посольства в Москве. Только глава кабинета министров и министр иностранных дел ознакомились с ее содержанием, прежде чем передать президенту. В телеграмме сообщалось о поразительном открытии, сделанном в посольстве начальником шифровальной службы. В послании, подписанном советником посольства, в частности, говорилось: «Во время ремонта телекса было обнаружено, что в корпусе одного из конденсаторов содержится сложное электронное устройство, предназначенное, по всей видимости, для передачи во внешнюю электросеть телеграфной информации». В документе далее уточнялось, что аналогичные устройства были найдены во всех телексах, использовавшихся посольством в Москве для связи с Парижем.