Суд герцога - Sabatini Rafael - Страница 18

• Предыдущая
• 18/49
• Следующая

— Сокровенное желание моего господина — помириться со святым отцом и герцогом. Он надеется, что они примут во внимание его нынешнее смирение, и, в знак прощения прошлых обид, сегодня вечером его светлость соблаговолит сесть за один стол с моим господином.

Ферранте на мгновение задумался.

— Его светлости не свойственно проявление суровости там, где в этом нет необходимости. И при условии, что к тому времени цитадель будет в наших руках, я, от имени герцога, принимаю предложение кардинала-графа.

Посол поклонился.

— Ваши люди могут занять цитадель незамедлительно. Командир гарнизона находится здесь, чтобы сказать вам об этом.

На этом официальная часть закончилась и, выслушав похвалу победоносной армии герцога, послов выпроводили из лагеря. Час спустя двести пехотинцев под предводительством Таддео делла Вольпе вошли в Реджио ди Монте, заняли цитадель. Вскоре Ферранте получил от них известие, что никаких инцидентов не произошло и гарнизон кардинала-графа, кстати, достаточно многочисленный, разоружен.

На исходе дня Ферранте, в сопровождении Рамиреса и Орсини, а также почетного эскорта в сотню кавалеристов, въехал в город, чтобы подписать акт капитуляции, принять клятву верности городского совета и отужинать с кардиналом-графом.

Под аркой ворот его встретил Таддео. Покрытое шрамами лицо ветерана сияло. Он полагал, что в одержанной ими победе над превосходящими силами врага есть и его лепта, так что в донесении, посланном герцогу, будет упомянуто и славное имя делла Вольпе. Вместе со своей охраной из двадцати пехотинцев он присоединился к кавалькаде, и они проследовали ко дворцу по темным, пустынным улочкам Реджио. Горожане, по вполне понятным причинам, в этот вечер предпочли не высовывать носа из своих домов.

На ступенях окруженной аркадами лестницы, поднимающейся от просторной площади перед дворцом, их ждал кардинал-граф, величественная фигура в алой сутане. Яростный блеск его глаз, однако, разом угас, когда его взгляд не нашел Чезаре Борджа среди подъехавших ко дворцу всадников. Вот тут Ферранте и объяснил, чем вызвано отсутствие герцога.

Вот когда в полной мере проявилась любовь Ферранте к шуткам. Особо забавным нашел он возможность поделиться сутью розыгрыша с его жертвой, то есть эпилог получался не менее смешным, чем сама шутка. А что до жестокости, с которой она была разыграна, так и граф Гуанча относился к разряду таких же шутников, поэтому Ферранте не видел большого греха в том, что на этот раз подшутили и над ним.

Стоя у подножия лестницы с приятной улыбкой на устах, Ферранте сообщил кардиналу-графу, что Борджа не прибыл в Реджио ди Монте по той простой причине, что находится под Пьомбино. А неприступный город сдан отряду численностью в тысячу человек, которому с помощью густого тумана удалось выдать себя за десятитысячную армию.

Изложил Ферранте все это с теми интонациями, к которым прибегает умелый рассказчик, рассчитывая вызвать смех слушателей.

Но не дождался ответного смеха от кардинала-графа. Наоборот, с каждым словом лицо последнего все более бледнело, по мере того как он осознавал, на какой мякине его провели, заставив добровольно открыть ворота. И взгляд его, которым он буквально сверлил господина, разодетого в серый шелк, в серой же шляпе с плюмажем, становился все суровее. А когда Ферранте закончил, кардинал-граф дрожащим от ярости голосом пожелал узнать, кого же он пригласил к своему столу.

— Я — Ферранте да Исола, — гордо ответил капитан, а затем представил трех своих офицеров.

Мессер Гуанча уже улыбался, но едва ли улыбка эта выражала радость.

— Так мне не остается ничего иного, как радушно принять вас в моем доме.

— И правильно, — покивал Ферранте. — Именно так и должно воспринимать удачные шутки.

Но у его офицеров по спине побежал холодок от взгляда бывшего правителя Реджио, которым он одарил их, приглашая в дом.

Так велика была ярость прелата, так велико желание отомстить людям, выставившим его круглым идиотом, а особенно этому юному нахалу, смеявшемуся ему в лицо, что отсутствие герцога уже не огорчало его. Дождавшись, пока Ферранте поднимется по лестнице, он повернулся и повел его во дворец.

Он сказал, что ему не остается ничего иного, как радушно принять гостей, на что Ферранте ответил, что именно так и следует воспринимать шутки. Ну, ну! Наверное, он заговорил бы по-другому, зная, что ему уготовано. Такие мысли роились в голове прелата. Они помогали успокоить нервы, скрашивали жестокое поражение.

С глубоким почтением Ферранте и его офицеров подвели к столу, но рассадили так, что каждого окружали придворные кардинала-графа. Ферранте оглядел стол и улыбнулся. Он знал, что бояться нечего. Парадный наряд скрывал железную кольчугу, точно такую же, как и у его друзей, а во дворе ждали сто его кавалеристов и двадцать пехотинцев Таддео, готовых в любую минуту прийти на помощь.

Кардинал-граф восседал во главе стола на золоченом кресле, стоявшем на небольшом возвышении. Остальные расселись, как бог на душу положит, вне зависимости от чина и звания. Последнее удивило-таки Ферранте. Его самого посадили ближе к середине стола, а не по правую руку Гуанчи, как почетного гостя и представителя герцога. Отметил Ферранте и то, что вокруг кардинала сидели только его люди, а от ближайшего из офицеров Борджа его отделяло шесть человек. Слева от Ферранте расположился мессер Аннибал, племянник кардинала-графа, ранее приезжавший на переговоры, справа — незнакомый ему дворянин Реджио ди Монте.

Ферранте заподозрил неладное. Все шло как-то не так. Неужели он попал в западню? Не задумал ли прелат убить их, а затем попытаться собрать все силы и напасть на обезглавленный отряд? При нем и его офицерах были мечи, а побежденные подчеркнуто пришли без оружия. Хотя спрятать в парадном наряде кинжал — пара пустяков, а числом их двадцать, пятеро на каждого. Один из принципов, которых неукоснительно придерживался Ферранте, гласил: презирающий врага усиливает его. И, мучимый дурными предчувствиями, он уже спрашивал себя, а не допустил ли роковой ошибки? Но растерянность длилась недолго, ибо решение родилось тотчас же: под любым предлогом привести в зал солдат. А вскоре нашелся и предлог, впрочем, и об этом Ферранте позаботился сам. Не зря же его почитали за блестящего стратега.

Он о чем-то оживленно беседовал со своим соседом слева, мессером Аннибалом, когда лакей наклонился, чтобы обслужить его, держа в руках большое серебряное блюдо с рыбой под соусом. Повернувшись, словно случайно, Ферранте ударил локтем в бок лакея. Блюдо, естественно, перевернулось. Половина содержимого вывалилась на серый шелк наряда капитана, вторая — на стол. В притворном гневе Ферранте вскочил, и от молодецкого удара лакей отлетел к дальней стене.

— Клянусь всеми святыми! — проревел он. — Неужели в Реджио не умеют прислуживать за столом?

Кардинал-граф, мессер Аннибал, даже его офицеры, Таддео, Рамирес, Орсини, все пытались успокоить Ферранте, но тот продолжал рвать и метать, с грохотом отодвинул стул и зашагал к двери, роняя по пути куски рыбы и капли соуса, перекочевавшие с серебряного блюда на его грудь, живот, ноги. Сердито отбросил он портьеру и громовым голосом призвал наверх пехотинцев Таддео.

Тут уж поднялись все гости, в том числе и кардинал-граф, на бледном лице последнего отразилось раздражение.

— Каковы ваши намерения, мой господин? — воскликнул он. — Этот человек виновен лишь в том…

— Плевать я на него хотел, — грубо прервал графа Ферранте. — Но если уж я должен ужинать с вашим высочеством, я не потерплю, чтобы мне прислуживали свинопасы и купали в соусе из-под рыбы. Я позову своих солдат, чтобы они поучили ваших лакеев.

На щеках кардинала-графа затеплились пятна румянца.

— Как будет вам угодно, мой господин.

А Ферранте уже повернулся к десятку солдат, столпившихся у порога.

— Пики поставьте к стене, — скомандовал он. — Будете прислуживать нам за столом. Сейчас, мессер Гуанча, вы увидите, как это делается.

• Предыдущая
• 18/49
• Следующая