Казахские сказки - Автор неизвестен - Страница 41
- Предыдущая
- 41/69
- Следующая
— А ты попроси у него дратву из масла и шило из воску,— посоветовала жена.
Отправился Жиренше к хану. Стал просить дратву из масла, а шило из воску.
Говорит ему хан:
— Чудак! Как же можно сделать дратву из масла, а шило из воску?
Отвечает пастух:
— А без них сапоги из камня сшить невозможно.
Тогда приказывает хан Жиренше сварить ему быка,
но так, чтобы в кишках ничего не было и чтобы он не был резан.
Пришел Жиренше домой и рассказал жене о новом повелении хана.
Говорит ему она:
— Возьми быка, давай ему пить только солонцовую воду и гоняй два дня.
Поступил Жиренше по совету жены. Ничего в быке не осталось. Сварил он его и стал разрезать при хане. Смотрит хан и видит: бык не зарезан и ничего в кишках нет. Только маленькая травка осталась в желудке. Но Жиренше ее незаметно проглотил.
Призадумался хан: как извести хитрого пастуха?
Дает он ему девять баранов и велит, чтобы они через девять дней по ягненку принесли.
Пришел Жиренше домой, рассказал жене.
Успокоила его жена:
— Это он нам девять баранов на еду дал!
Прошло девять дней. Велела жена заколоть баранов,
вымазала руки в крови и идет в аул к хану.
Хан встретил ее и спрашивает:
— Почему у тебя руки в крови?
Отвечает женщина радостно:
— Жиренше сейчас парнишку родил.
— Что ты глупости говоришь? — рассердился хан.--Разве мужчина может родить?
— А как же ты хочешь, чтобы тебе бараны ягнят принесли? — сказала женщина.
Видит хан — ничего нельзя сделать с Жиренше. Решил он его убить. Позвал к себе и сказал:
— Собирайся со мной на охоту.
Почуял пастух недоброе и рассказал жене.
Сделала она из своего молока кумыс, дала мужу и сказала:
— Сам не пей, но как хан захочет пить — дай ему. Тогда он тебя не тронет.
Поехал хан с пастухом на охоту. Захотел хан пить. ЖиренШе дал ему кумыса. Напился тот и спрашивает:
— Откуда ты взял такой сладкий кумыс?
Рассказал пастух правду, ничего не утаил.
— Теперь твоя жена мне мать! — сказал хан, повер-: нул коня и поехал к себе домой.
А Жиренше к жене возвратился.
МуДрь,й АЯЗ
TOM авным-давно это было. Жил на земле хан.> Звали его Маден. Имел он сорок визирей. Однажды он призвал их к себе и сказал:
— Вы отмечены печатью мудрости и осчастливлены высоким положением при моем дворе. Мне угодно дать вам испытание. Найдите самого ничтожного человека из всех живущих на свете, самую никудышную птицу на земле и самую никчемную траву в степи. Даю вам одиннадцать месяцев срока. Если в течение этого времени не исполните моих приказаний— жестокое наказание постигнет вас. Так говорю я, хан Маден!
Коли хан приказал — ничего не поделаешь. И визири, посоветовавшись между собой, отправились искать самого ничтожного человека, самую никудышную птицу, самую никчемную траву.
Долго искали визири. Много испытали они бед и лишений, пока не нашли то, за чем послал их хан.
Нашли они самую худшую из трав — шенгель: скот отказывается есть ее колючки; когда идешь мимо, она цепляется за одежду и рвет ее. «Наверное, это и есть самая никчемная трава в степи»,— решили визири и, набрав ее целый вьюк, отправились дальше.
Ехали они, ехали, вдруг смотрят — сидит в кустарнике фазан, небольшая невзрачная птица.
«Это и есть, наверное, самая никудышная птица»,— подумали визири.
На склоне горы встретили они человека, одетого в лохмотья. Он пас не более десятка овец. Визири стали внимательно разглядывать его: не это ли самый ничтожный человек из всех людей, живущих на земле? Пока визири рассматривали его, человек сам обратился к ним:
, — О высокочтимые, что вас так удивляет во мне?
Визири рассказали ему о поручении хана.
— Нам осталось найти самого ничтожного человека, и поэтому душа каждого из нас полна страха. Твой жалкий вид поразил нас, и вот мы стоим и глядим на тебя: не ты ли и есть самый ничтожный человек?
Оборванец ответил:
— Ну что же? Меня зовут Жаман32. Должно быть, это я и есть. Ведите меня к хану, и ваше дело будет еде-32 лано.
Визири согласились с Жаманом и повезли его во дворец. По дороге Жаман посоветовал визирям’выбросить фазана и шенгель-траву, а вместо них взять кара-кога и сороку. Визири потребовали объяснения, но Жаман заявил, что ответит лишь самому хану, и визири сделали, как он советовал.
Когда визири предстали перед ханом, он, посмотрев на Жамана, сказал:
— Человек, которого вы привели, действительно похож на ничтожного. Ничтожнее его уже, наверное, нет никого на свете! Отведите его пока на кухню, пусть повар накормит его похлебкой с хлебом. Завтра я буду с. ним говорить.
Увели Жамана на кухню.
— А что касается никчемной травы и никудышной птицы,— продолжал гневно хан,— то вижу я, что вы их отыскать не смогли. Ведь издавна считается никудышной птицей фазан, никчемной травой — шенгель. Незачем было ездить так далеко: кара-кога заполняет все берега моих озер, а сороки живут в любом из моих лесов. И хотя вы это отлично знали, вы все же притащили их сюда!
Визири ответили:
— Хан! Ты прав. Мы действительно взяли сначала шенгель и фазана, но по дороге Жаман сказал нам, что самая никудышная птица — сорока и самая никчемная трава — кара-кога, и посоветовал нам взять именно их.
Задумался хан.
— Э-э! Что-то есть на уме у Жамана. Приведите-ка его сюда.
Жамана привели к хану. Хан посмотрел на Жамана . и спросил:
— Откуда тебе известно, что кара-кога самая никчемная трава, а сорока никудышная птица?
Жалдан ответил:
— Великий хан! Я стал ничтожным не в старости, а еще смолоду: всю жизнь я работал у чужих людей. Когда я приносил в зимовье шенгель и топил ею очаг, то жар держался в печи до утра, как будто я топил саксаулом. Тогда я понял, что хотя шенгель рвет одежду и скот не ест ее, но все же шенгель полезна человеку. А кара-кога? Когда я бросал ее в огонь, она не горела; когда я пытался раздуть пламя, оно потухало. Тогда я подумал: «Может быть, скот будет есть ее?» Но скот не ел этой травы, отходя от нее прочь. Вот почему я решил, что кара-кога и есть самая никчемная трава.
— А сорока? Откуда ты взял, что она никудышней фазна? — спросил хан.
— Каждый знает, что фазан приятен на вкус,— сказал Жаман.— Нельзя винить его за то, что у него невзрачный вид,— таким уж сотворила его природа. А вот сорока хотя и красива перьями, но никудышна нутром. Подобно тому, как пестры ее перья, нет меж сороками согласья: две сороки вместе не летают, две сороки вместе не сидят. Человеку от нее никакой пользы нет, в пищу она не годится. Поэтому сорока — самая никудышная птица.
— Хорошо,— сказал хан,— ты все правильно говоришь. Но откуда ты знаешь, что ты и есть самый ничтожный человек?
— О хан!—ответил Жаман.— Мне пятьдесят лет. Ровесники мои давно поженились. Их окружают дети, жены им прислуживают, посторонние оказывают уважение. А я скитаюсь по миру, тружусь на чужих людей. Кто же тогда ничтожный человек, кто же тогда Жаман, как не я?
Ха*н -покачал головой.
— Ой, рад бы я был, если бы ты действительно оказался Жаманом! Ну, ладно. Ты сказал все правильно.
Теперь вот послушай. Есть у меня чудесный конь, взгляни на неге и скажи, каков он.
— Хорошо! — согласился Жаман!
Когда привели коня, Жаман внимательно его осмотрел и сказал:
— По виду у коня недостатков нет. Позволь, хан, проехать на нем.
Хан согласился. Жаман переехал на коне через реку и, вернувшись, сказал:
— Мой хан! У этого коня нет недостатков, если не считать, что у него в повадке есть что-то коровье.
Хан удивился.
— Ох, злодей! Ты угадал! Мать этого жеребенка пришлось прирезать, и пока он вырос и смог сам .пастись его кормили коровьим молоком. Как ты догадался?
- Предыдущая
- 41/69
- Следующая
