Технополис - Рыжков Алексей - Страница 2

• Предыдущая
• 2/6
• Следующая

В «Диких Койотах» каждый выбирает имидж под стать своей фантазии. Кто-то выглядит как безобидный юнец (очень удобно усыплять бдительность противников перед гонкой). Кто-то носит очки-консервы и кожанку образца девятнадцатого века. Всеобщая любимица, конечно, Кэнди. У девочки действительно есть на что посмотреть. Если, конечно, она и на самом деле девочка. Не исключено, что за внешностью пухленькой и приятной во всех отношениях Кэнди прячется какой-нибудь сорокалетний механик из Детройта. Во всяком случае – в тонкой настройке плазменных двигателей ей нет равных. У меня в клубе репутация этакого немногословного, чуть отстраненного парня. Там я ношу светло-голубые «Ливайсы», коричневую куртку из толстой замши и высокие армейские ботинки. На левом рукаве красно-желтый язык пламени (отсюда и ник, и название тачки). Дополняют картину черные очки, ястребиный нос и неизменная красная кепка. А на работе я появляюсь всегда в белой футболке с надписью SHIT и драных шортах.

Это страшно бесит моего шефа – Дженкинса. Именно поэтому я и создал такой имидж. Мое лицо осталось в памяти компьютера компании с тех времен, когда я еще ходил в офис. Меня как сняли 3D сканером двенадцать лет назад, таким я и остался в глазах потолстевших и полысевших коллег.

Я дожевал сэндвич, запил его пивом и натянул сферошлем. На данный момент в клубе было шестнадцать человек. Я поздоровался с Ахиро. Старик возился со своим «Камикадзе» – барахлила система вертикальной тяги. Поболтав чуток с японцем, я направился к своему боксу. Набрал личный код, и ворота открылись. Каждый день сталкиваясь с программным кодом, я отлично понимал, что на самом деле я не открываю ворота бокса, а лишь получаю доступ к подпрограмме моего аэромобиля. Точнейшей математической модели симулятора. Все эти подпрограммы собирались в одно целое, представляя для нас наш клуб. С его сумасшедшими гонками по придуманным трассам, отчаянными пари, неожиданными поломками, вносимыми программой на основе генератора случайных чисел. Порой я завидовал остальным. Они воспринимали все как есть, не вникая в тонкости математического моделирования и алгоритмов. Мне иногда приходилось заставлять себя верить. Верить в то, что Кэнди действительно прохаживается вдоль боксов, виляя бедрами. И никакая это не программа расчета графического образа. Я нажал кнопку запуска, мой «Поджигатель» завыл низким басом. Управление аэромобилем было довольно простым. Обычный руль, две педали: ускорение, торможение. Слева ручка вертикальной тяги. Я чуть потянул ручку вверх, и «Поджигатель» поднялся на десяток сантиметров. Плавно нажав правую педаль, я вывел машину из бокса. Сегодня вокруг была пустыня. Над головой полыхало ярко-белое солнце, синий небосвод контрастировал с желто-оранжевыми дюнами. Я включил режим внешнего вида и невольно залюбовался своим огненно-красным красавцем на фоне песка. Серебристые капли боксов блестели на солнце, переливаясь, словно мыльные пузыри. Фигурки людей, яркие лоскуты командных флагов, проносящиеся со шмелиным жужжанием пестрые аэромобили. И вокруг всего этого – бесконечное песчаное море. Вернувшись в режим вида из кабины, я прибавил скорость и помчался в метре над землей. Вот за это я готов снять шляпу перед создателями «Диких Койотов». Чтобы забыть обо всем, мне требовалось обычно секунд тридцать. За такой короткий отрезок времени я полностью отдавался ощущению полета. Двадцатиканальный звук, обеспечение периферийного зрения, кинетический привод кресла, руля и педалей. Сейчас я был «Поджигателем». Мои руки в кожаных водительских перчатках сжимали руль, покрытый специальной пористой резиной. Перед лобовым стеклом хищно изгибался ярко-красный капот, скрывающий шестьсот двадцать киловатт мощи. Это по-старому – почти восемьсот пятьдесят лошадок. Вдавив педаль в пол, я рывком бросил аэромобиль вперед, чуть потянул рычаг вертикальной тяги и быстро достиг высоты двести метров. Это для моего «Поджигателя» потолок. Гул двигателя и свист встречного ветра, а вокруг лишь синь неба и бесконечные дюны внизу. Сейчас мне абсолютно наплевать, что в моем распоряжении лишь тридцать восемь квадратных метров жилого пространства. Что последний раз я ступал на мостовую десять лет назад. Теперь я живу здесь – в Сети. И, судя по всему, многие уже давно следуют моему примеру…

Пролетев пробный круг, я остался доволен аэромобилем. Все оборудование работает безупречно, настройка двигателя идеальна. Это Кэнди. Вчера она долго возилась с моим двигателем, пока я настраивал ее маршрутный компьютер. У нас уже давно существует этот союз. Она подстраивает мне движок – я вожусь с ее электроникой. Подлетев к боксам, я нажал педаль реверса. «Поджигатель» встал на дыбы и резко сбросил скорость. Утопив ручку вертикальной тяги, я пошел на снижение. На стартовой линии стояло с десяток машин. Ахиро со своим «Камикадзе» был уже тут. Сегодня решили гоняться по схеме «питстоп». Этот тип гонки мы придумали недавно. Кто-то нарыл в Сети описание популярных в двадцатом веке гонок «Формула-1». Посовещавшись, мы решили стартовать с десятипроцентным заполнением баков. Когда топливо кончалось, каждый гонщик был вынужден приземляться для дозаправки на расположенных вдоль трассы питстопах. Я завис на высоте метр и медленно полетел к стартовой линии. Заняв свою позицию, я мягко опустил аэромобиль на песок и выключил двигатель. До старта оставалось еще несколько минут, и я, сняв сферошлем, отхлебнул пива. На старинных настенных часах было одиннадцать тридцать утра. Эти часы принесла Лора – они достались ей от бабушки. Внутри была архаичная батарейка на полтора вольта – такие до сих пор выпускают в некоторых странах, но в нашем городе найти подобную штуковину непросто. В конце концов я поставил в часы термозаряжающийся элемент и закрыл эту тему. Солнце поднялось достаточно высоко и выглянуло из-за соседнего небоскреба. Оно уже давно не было ярким. Дыхание города отгораживало людей от жарких, ласкающих кожу лучей. Помню, лет пять назад по сферовидению подняли шумиху о загрязнении городского воздуха, о недопустимости массовых выбросов, о парниковом эффекте, и все такое. Пошумели пару месяцев, и все затихло. Роботизированные фабрики продолжали работать, теплоотводы пыхтеть трубами, городу нужно жить. Пятьдесят миллионов человек не могут одновременно перестать есть, пить, одеваться, делать бесконечные покупки и выбрасывать тонны мусора. Сферошлем тихонько пискнул – до старта одна минута. Я с удовольствием натянул шлем, отгораживаясь от неприятных мыслей. Меня ждала гонка – свист ветра, адреналин, упругий руль в руках и синее небо.

Сигнал старта, как всегда, прозвучал неожиданно и резко. Сколько ни готовишься, а все равно кажется, что запаздываешь на долю секунды. Я вдавил педаль и одновременно потянул ручку вертикальной тяги. Рискованный шаг. Мощность двигателя делится сразу по двум векторам, и тот, кто предпочел остаться у самой земли, обычно вырывается вперед. Но на высоте сто-двести метров сопротивление воздуха на скорости в тысячу километров меньше, а значит, можно набрать большую скорость. Если бы все было так просто… Через пару минут впереди показался первый чекпойнт. Квадрат из светящихся огней со стороной пятьдесят метров на высоте двадцати метров от земли. Рядом со мной летел «Камикадзе» Ахиро, и мы уже почти нагнали остальных. Вдавив ручку вертикальной тяги, я резко пошел на снижение. Мой излюбленный маневр – «горка поджигателя». Задний горизонтальный стабилизатор на моем аэромобиле был управляемым. Потянув нужный рычаг, я направил нос «Поджигателя» вниз и с воем устремился к земле. «Привет, ребята!» При моем приближении нервы выдержали не у многих. Особенно пострадали новички. Они прыснули в разные стороны от пикирующего ярко-красного «Поджигателя», кажется, парочка даже промахнулась мимо чекпойнта. На огромной скорости я прошмыгнул в створки, на экране появилась цифра 1 – первый пройден. Маршрутный компьютер нарисовал на экране жирную стрелку влево и высоту 120. Я вывернул тугой руль, поднял нос машины и бросил мимолетный взгляд на уходящие вниз дюны. На этом все и кончилось. Внезапно наступила темнота и ватная тишина зазвенела в ушах. Что такое? Обрыв связи? За все десять лет я такого не припомню. Я почувствовал запах паленой пластмассы и еще другие характерные запахи. Так воняет только сгоревшая электроника. Сорвав шлем, я бросился к трансиверу. Над ним красноречиво вился сизый дымок. Обалдевший, я стоял над серебристым блоком со шлемом в руках, словно средневековый рыцарь над внезапно павшим ни с того ни с сего боевым конем.

• Предыдущая
• 2/6
• Следующая