Спасти дракона - Волынская Илона - Страница 20
- Предыдущая
- 20/122
- Следующая
– Видели? – с трудом ворочая тяжелым, как бревно, языком, переспросила Ирка.
– Ось як тэбэ зараз! – горделиво подтвердил Гнат – как ни старался он это скрыть, знакомство с Великим Драконом Вод ему льстило. – Прилетел, городского управителя за податную недостачу сквозь когти пропустил – ну, не так щоб насправди, алеж блызенько до того.
– Он… живой? С ним… все в порядке? – замирающим голосом спросила Ирка.
– Та живой-то живой, а так, щоб в порядке, так нет – хиба ж можна быть в порядке писля того, як тэбэ змий пожевал, пущай и не зубами, а языком своим гадским, раздвоенным…
– Я… про Айта… – Ирка низко опустила голову, так что ее шепот был едва слышен.
– Про змия-то? А шо ему сделается? Злой був, нибы ему на хвост велетень наступил. Алеж меня побачил, поздоровался, так и сказал: здорово, мол, дядька Гнат. – Дядька раздул грудь как индюк – наверняка вот так же он раздувался и оглядывался, проверяя все ли на ярмарке заметили, как он с царствующим змеем запросто. Ну, может, и не запросто, только вам и такого не видать, а мы с господином драконом плечом к крылу против войск Прикованного стояли. Всей деревней его грудью от врага закрывали – а как иначе, меньше, чем целой деревней, его ведь и не закроешь, громылу бронированную.
– На мэнэ так даже не глянул, нибы не бачив николы, – странным, не обиженным, а скорее задумчивым тоном добавила Галька.
– Зовсим знахабнила дивка! Думаешь, господин змей тэбэ один раз, да после боя бачил, так все життя вспоминать будет? З распростертыми крылами до тэбэ кинется, дура? – гаркнул на нее Гнат.
Ирка их почти не слышала. Облегчение: неслыханное, одуряющее, такое, что все мышцы стали как желе, навалилось на Ирку. Только сейчас она поняла, что все дни после исчезновения Айта жила как в железных тисках, будто скрученная в тугую пружину и придавленная сверху каменной плитой. И с этим грузом и в этих тисках надо было хитрить, обманывать, интриговать и сражаться, чтобы прорваться в другой мир, а там снова биться насмерть, искать, выспрашивать, чтобы найти его, чтобы прийти ему на помощь… И вдруг пара слов старого дядьки небрежно, как пыль тряпкой, смахнули эту тяжесть, и снова стало можно дышать, потому что он жив и здоров и в каком-то городке (не все ли равно в каком!) управителя «сквозь когти пропускает»! А что злой – ничего, он же еще не знает, что человеческое оружие, которое они пытались перехватить в Иркином мире, хоть и попало в Ирий, но стрелять не сможет.
Ирка счастливо, солнечно улыбнулась… и блаженная улыбка приклеилась к ее губам, превратившись в безжизненную гримасу. Так. Интересное кино. Если Айт жив и здоров настолько, что портит жизнь окружающим, то… какого лешего она хитрила, обманывала, интриговала и сражалась, чтобы прорваться в другой мир? Какого лешего она приперлась в Ирий?
– Дура, – неживым голосом сказала Ирка.
– Ось и я кажу! – возрадовался неожиданной поддержке Гнат. Галька обиделась.
Их голоса доносились до Иркиных ушей невнятным рокотом. Ой, ду-у-ура! Говорили же ей и богатыри, и старшие ведьмы, что у змеев свои, змейские дела и законы! И если один змей уволок другого, пусть даже раненого и в бессознательном состоянии… то это их личное змейское дело! И надо слушаться знающих людей, а не биться в истерике: «Ах, это мой Айт, ах, он там пропадет…» И тогда не окажешься в самом опасном месте чужого мира, чтобы едва там не погибнуть… и узнать, что Айт благополучно занят своими делами и даже не думает ей хоть весточку подать, что у него все нормально! А почему он, собственно, должен? Потому что там, у нее дома, они отбивались от мертвецов, брали штурмом военный завод и ели конфеты? Или потому… что хотели поцеловаться, но так и не поцеловались?
И что? Она решила, что теперь… что они с Айтом… связаны навсегда. Она решила – а Айт? Похоже, она решила и за него, не спрашивая, что он сам думает. Она не знает, как он разобрался с огненным драконом, который его похитил, и было ли похищение вообще, но… он даже не подумал, что Ирка с ума сходит! Что? ему стоило через зеркало с ней связаться, дядька Гнат его два дня назад видел, значит, все это время с ним было все в порядке, а он ни полслова? Она там… потом она тут… а он все время тут… Ой, ду-у-ура!
– Гей, дивчина! – Горпына впилась в Ирку испытующим взглядом. – Вы що… поссорились со змием, колы он у тебя був? Ты потому за ним и рванула, а вовсе не в Мертвый лес на разведку?
– Ничего мы не ссорились. Все в полном порядке. Я, пожалуй, пойду. Мне… домой пора.
Домой, где она на самом деле нужна, где ее и уважают, и боятся, и… даже любят! Ей нужно вернуться в родной мир, который она… предала, бросила ради чешуйчатого гада, которому она на фиг не нужна!
– Домо-ой? – протянул дядька Гнат, разглядывая Ирку, точно выставленного на продажу коня – вроде и хорош, а что-то с ним не так, то ли масть странная, то ли глаза у конского барышника больно честные. – Обратно в Мертвый лес, чи шо?
– Подойдет любая речка… или озеро. – Иркин голос звучал холодно и монотонно, будто не живой человек говорил, а ледяная статуя. – У вас тут есть поблизости река? – У нее остался подаренный Марьей-Кукушкой огарок, ей достаточно нырнуть в воду – и она окажется дома раньше, чем Айт узнает… что она бегает за ним, как… как собачонка!
– Есть, как не быть! Сама Молочная мимо течет, воды звездные катит. Подойдет? – с явной насмешкой поинтересовался староста.
Ирка поглядела на него возмущенно. Такие простые вещи про Ирий она знает! Река Молочная, та, что течет в Ирии, а в Иркином мире сияет на небе звездами Млечного Пути. Да-а-а, в такую только нырять! Чтоб вынырнуть точно над Землей… но на расстоянии в какую-нибудь сотню тысяч световых лет.
– Есть же и другие реки, правда? – буркнула Ирка.
– А давай мы инши речки на ночь глядя шукаты не будемо, га? – как с очень маленькой капризной девочкой заворковал дядька Гнат. – Холодно, темно, страшно… Не, може, для такой поважной ведьмы и не страшно… але ж ногу пидвернуты можна або в болото угодить. Якщо ты и справди в наш мир з такой дурости… э-э… тобто лише из-за ссоры заявилась…
Дядька покрутил головой и покосился на Ирку с тягостным недоумением: дескать, видал я дур, но таких! И не возразишь – действительно, полная кретинка! Даже большая, чем дядька думает!
– …Давай хучь дальше робыты по уму. Поспишь, помоешься, позавтракаешь… – тоном то ли укротителя тигров, то ли санитара психбольницы продолжал ворковать дядька. – В баньке тэбэ постелим, там тепло, просторно…
– А чого не у мэнэ в горнице? – удивилась Галька.
– Я сказав – в баньке! – кидая на дочь гневный взгляд, повысил голос ее отец. И мрачно проворчал: – Знаю я вас, девок, всю ночь языки точить станете: хто кого любыть, та в якому мире чего носят, та якого цвету… А писля такой ночи отоспаться треба! Жена! Стели ей в баньке! А завтра вже побалакаем, куды тэбэ идти та навищо.
Объяснение выглядело, мягко говоря, натянутым, но Ирка промолчала. В одном дядька Гнат прав – ей действительно надо отоспаться. Пошатываясь от усталости, Ирка побрела за Горпыной и, едва не стукнувшись головой о низкую притолоку, ввалилась в сложенную из свежих смолистых бревен баньку. Горпына стелила ей на низкой полке: разложила кудлатые шкуры, сверху бросила грубое шерстяное полотно, в ногах пристроила кожух – укрываться.
– Ночи нынче холодны. Водички захочешь – ось, в бадейке налито, – водружая свечу на крохотное, больше похожее на иллюминатор окошко, сообщила старостиха.
– А если, простите… – Ирка призадумалась, будет ли слово «туалет» понятно ирийской жительнице, и выразилась обтекаемо: – … мне выйти понадобится?
– Та оно… той… навищо ж тоби выходить? – вдруг почти до слез, как пойманная на опустошении банки с конфетами девочка, смутилась могучая старостиха и попятилась к дверям. – Не треба тоби зовсим никуды, ложись соби та й спи! Не журысь, утро вечера мудренее! – прокричала она уже снаружи. Дверь баньки с треском захлопнулась, потом лязгнуло, словно задвигали засов, послышалась возня и торопливые шаги прочь.
- Предыдущая
- 20/122
- Следующая
