Остров Колдун - Рысс Евгений Самойлович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/35
• Следующая

– Сказка такая есть, – пробасил Фома, – как рыбы читать научились. Сейчас-то я её позабыл, а вот домой придем, я ребят спрошу, расскажу тебе.

– Быстрей, быстрей, ребята, работайте! – прикрикнула Глафира. – Даня, ты видишь – тут на полке Толстой, а ты задачник сюда ставишь!

Валя наконец изловчилась и повесила картину на крюк. В это время из-под прилавка выскочила долго таившаяся там картина Перова «Охотники на привале» и умчалась в самый дальний угол. Валя кинулась за ней, поймала и стала вешать на другой крюк.

– Даня, – спросила она спокойно, – а что это он про белье говорил?

– Не знаю, – ответил я. – Глупость, наверное, какая-нибудь.

– Ты, Валя, не болтай, а работай, – прикрикнула Глафира.

– А я работаю, тетя Глаша, – кротко ответила Валя.

Вообще-то отчасти Жгутов был, конечно, прав. Действительно, работа наша была довольно бессмысленна. Как мы ни старались получше закреплять книги на полках, все равно они падали, и картины снова и снова срывались с крюков и начинали как сумасшедшие носиться по магазину. Не знаю, то ли рейки и крюки, которые с таким старанием придумала Глафира, были на самом деле совсем не так хороши, как ей казалось, то ли, может быть, просто бот был не рассчитан на такие штормы, но, так или иначе, а работе нашей конца не предвиделось. Сначала меня это сердило, а потом я подумал, что, может, оно и к лучшему. Плохо, наверное, было бы сидеть без дела, прислушиваться к каждому удару волны и соображать, не усилилась ли качка. Много мне приходило в голову ужасных и мрачных мыслей, но я их гнал от себя. Все-таки, честно сказать, нехорошо было мне. Я начал думать: сколько это может тянуться? Больно уж однообразно все было. Опять удар волны, и ещё раз удар волны, и то тебя швыряет в одну сторону, то тебя швыряет в другую сторону, вот вся и развит. Поэтому я очень обрадовался, когда услышал, как грохочут по трапу сапоги Степана Новоселова. Да и все мы обрадовались. Мы знали, что он нас подбодрит, развеселят, и очень нам этого хотелось. И действительно, он вошел в магазин энергичный, веселый и радостно нас спросил:

– Ну, как живёте-можете, морячки?

– Все, дядя Степа, благополучно, – сказал Фома.

– Молодцы, молодцы! – похвалил Новоселов. – Можно сказать, почти навели порядок. Ну, а как, вас ещё укачивает?

– Пожалуй, что нет, – сказал я. – Как тебя. Валя?

Валя постояла, будто прислушиваясь, что у неё происходит внутри в организме, и потом ответили не очень, правда, уверенно:

– Кажется, и меня нет. Я и забыла совсем об этой.

– Да и я будто забыл, – сказал я. – Теперь вот, когда вы спросили, я чувствую, что, если прислушаться…

– А ты не прислушивайся, – перебил меня Новоселов, – гораздо будет спокой-

– Хорошо, дядя Степа, – согласился я, – не буду прислушиваться.

Ну и ладно, – кивнул головой Новоселов и погон как будто на минуту замялся – Теперь вот что, ребята, – сказал он, пополнив немного, – есть такое распоряжение капитана… – Потом опять помолчал. – В общем, всем надеть спасательные пояса. – Сказав это, он как будто снова обрел уверенность. – И это в обязательном порядке, – заключил он уже решительно и даже строго. – Всем. Вопросы имеются?

– Какие пояса? – спросила Валя.

– Есть такие специальные, – небрежно сказал Степан. – Фома покажет тебе и поможет надеть.

Я всегда знал эту отвратительную манеру Вали без конца задавать вопросы. К чему, кажется? И так все ясно. Нет, ей обязательно нужно ещё и ещё раз спрашивать. Мама говорит, что это любопытство, а по-моему, просто привычка надоедать. Так и сейчас. Кажется, все ясно, но Валю съедает любопытство: к. – А зачем, дядя Степа? Тут, кажется, Степан тоже уже стал: раздражаться.

– Порядок такой, – сказал он. – Полагается. Уж знаешь, попала на море, морские порядки соблюдать нужно. А рассуждать и спрашивать не положено. Раз капитан приказал, выполняй, и все. Понятно?

Ясней, кажется, не скажешь. Любой человек понял бы, а Валька нет.

– А почему они называются спасательными? – спросила она.

И тут уж нарвалась.

– Будешь с вопросами лезть! – крикнул Степан. – Организуй, Фома. Слышишь?

– Есть организовать! – сказал Фома. – Пошли, ребята.

Валька, кажется, собиралась ещё о чем-то спросить, но мы с Фомой, подталкивая, вывели её в кубрик.

Оказалось, что под койками есть выдвижные ящики. И вот в одном из этих ящиков лежат спасательные пояса. Они действительно как пояса. Их надеваешь, завязываешь, и так как они очень легкие, то ты вместе с ними становишься гораздо легче волны и можешь в этом поясе плавать сколько угодно. Все равно не потонешь, А если плавать без конца, то раньше, позже ли, обязательно попадешь на какой-нибудь берег. Вот, значит, и спасешься.

Все это нам объяснил Фома. И очень толково объяснил. Так, что все было понятно, кроме только одного: во-первых. долго ли можно плавать в Ледовитом океане, чтобы не замерзнуть насмерть, и, во-вторых, через сколько времени обязательно попадешь на берег. Можешь ведь и через год попасть. Я все ждал, что Валька начнет задавать свои дурацкие вопросы, но она на этот раз промолчала. Я даже удивился, это было на неё не похоже. Она как-то притихла и сказала:

– Знаете, мальчики, я что-то устала, я полежу немного, а вы идите, я тоже скоро приду.

– Ну, ну, – прикрикнул на неё Фома, – ишь, барыня какая, лежать будет! А картины кто будет за тебя собирать? Тоже дураков нет!

– Подумаешь, – сказала Валя, – будто я вас прошу за меня работать.

– А как же! Кто-то ведь должен работу сделать! – сердито сказал Фома.

– Ой, вруны вы, вруны! – вдруг закипела Валя. – Собирай картины! Надевай пояс, слушай сказку про рыбку, которая умеет читать. Картины собирать я не маленькая, а правду слушать я маленькая. Хорошо, что я умнее вас, мальчишек, и вам меня все равно не обмануть, я вас насквозь вижу.

Я посмотрел на неё удивленно и сказал:

– Не знаю, что ты там придумала, мы тебе ничего не врали. Правда, Фома?

– Конечно, правда, – подтвердил Фома.

– Ой, вруны, ой, вруны! – ликующе закричала Валя. – Так я вам скажу: никому не нужно картины сейчас собирать и книги, а собирать нас заставили, чтобы мы забыли, что нас укачивает и что опасно. Что, верно? Ну, верно?

Для неё, кажется, в эту минуту самым важным было уличить меня и Фому, что мы ей будто бы врем. Вот сразу и видно вздорную девчонку. Мужчина в таком случае промолчал бы. Это же не злостная ложь, для неё же делают, чтоб ей лучше было. Ну, поняла и держи про себя, что поняла. Так нет, надо поднимать шум и ставить всех в неловкое положение. Я пробормотал, что я, мол, не знаю, о чем думал дядя Степа, но что, уж наверное, он плохого не думал. Словом, постарался замять разговор. Но Валька бушевала.

– Покраснел бы хоть! – возмущенно говорила она. – А значит, про рыб Жгутов говорил, потому что сказка такая? Ну, говори!

– Ну, есть такая сказка, – хмуро подтвердил Фома.

– Ох, и врешь, ох, и врешь! – Валька даже зашлась от возмущения. – Про рыб это говорят, что, мол, потонем все, что, мол, к рыбам пойдем. Что я, не знаю, да? Съел? А про белье, думаешь, не знаю? Это у моряков такой обычай: если тонуть приходится – чистое белье надевают. Что, не знаю, да? Съел?

Мы постарались ей объяснить, что все это говорил Жгутов, а он болтун и ни один человек ему верить не станет, да ещё, может, он и говорил-то нарочно, чтобы напугать.

– Нарочно? – кипела Валя. – А спасательные пояса велели надеть тоже нарочно? Чтобы напугать, да? Сказали бы прямо: тонем. Так нет, обязательно надо врать. Порядок, мол, такой, полагается. Ну, вы-то, мальчишки, всегда были лгунами, с вас и спрашивать нечего, а дядя Степа зачем?

Взрослый и не болтун, а маленькую обманывает. Это хорошо, да, хорошо?

Фома прямо а отчаяние пришел. Он махнул рукой, сел на койку и сказал: – Нет, Даня. Если бы у меня была такая сестра…

• Предыдущая
• 16/35
• Следующая