Очерки по истории географических открытий. Новейшие географические открытия и исследования (1917–198 - Магидович Иосиф Петрович - Страница 20

В течение трех летних сезонов в промежутке между 1950 и 1954 гг. американские гляциологи провели изучение современного оледенения Канадского архипелага, уделив основное внимание ледникам Баффиновой Земли и о. Элсмир. В результате установлено, что общая площадь ледяного панциря составляет 155 тыс. км²; выяснено также место «рождения» ледяных островов: им оказался шельфовый ледник, занимающий узкий (до 20 км) участок северного берега о. Элсмир.

Новые географические сведения об архипелаге доставили также канадские геологи. За 12 лет (1947–1958) на судах и вертолетах, на вельботах и каноэ, на собачьих упряжках и пешком они выполнили съемку всех островов, за исключением о. Банкс, центральной и западной частей о. Виктория. В итоге выделен и описан Иннуитский горный пояс, охватывающий большинство о-вов Королевы Елизаветы; установлено, что Лаврентийская возвышенность и приморская низменность продолжаются на арктических островах, представляющих собой лишь недавно отторгнутый морем регион Северо-Американского континента.

В первые же годы Советской власти новые или реорганизованные научные учреждения приступили к планомерному изучению территории СССР. В исследовательских работах выдающуюся роль играли экспедиции Академии наук. Особое внимание было уделено Советскому Северу, громадной (около 1,5 млн. км²) территории, которая до революции рассматривалась как «медвежий угол» Европы.

В 1920–1922 гг. экспедиция академика Александра Евгеньевича Ферсмана обнаружила характерную особенность Хибинского массива — крупные цирки, сильную расчлененность вершинных плато и наличие многочисленных ущелий. Она открыла залежи апатитов мирового значения и ряд месторождений редких металлов, положив начало промышленному освоению хибинской кладовой подземных сокровищ.

До 1925 г. точной карты рельефа Кольского п-ова не существовало; восточная часть не имела даже отметок высот. В 1925 г. Гавриил Дмитриевич Рихтер составил такую карту, а через три года на месте проверил ее точность, войдя в состав географического отряда Андрея Александровича Григорьева. В июле — августе между 67 и 68° с. ш. они проследили гряду Кейвы. Живописные гребни с ягельником, чередующиеся с низинами, поросшими березовым и березово-хвойным редколесьем, заметно снижаясь, вытягивались на юго-восток. Отряд прошел вдоль южного края этих гребней около 200 км — от 36° до 39°30' в. д. и установил, что Кейвы — резко выраженная полоса возвышенностей (до 397 м), имеющих характер широких плато или куполообразных холмов, расчлененных глубокими ущельями, — являются водоразделом бассейнов Поноя и Иоканги. Параллельно Кейвам к северу отряд выявил другую, более низкую и менее четко выраженную гряду, а к югу от нижнего Поноя, между ним и его притоком — небольшую широтную возвышенность.

Далее к югу сотрудник отряда, пересекая на юго-востоке полуостров, обнаружил еще одну возвышенность, разрезанную реками, но четко выраженную (до 256 м). Северо-восточная часть полуострова, по А. Григорьеву, представляет собой возвышенность, разделенную на ряд кряжей; в нескольких километрах от морского побережья она достигает 200 м высоты, очень круто обрываясь к морю.

Оледенение Хибинского горного массива отрицалось до 1957 г., когда В.Ф. Петров на одной из вершин открыл первый фирновый ледник. В следующем году он обнаружил еще два таких же ледничка, в том числе на горе Часначорр (1191 м, высшая точка Хибин).

На карте Большеземельской тундры до Советской власти были «белые пятна», например бассейн р. Шапкиной (нижний правый приток Печоры). В конце лета 1921 г. А. Григорьев с небольшим отрядом поднялся по Печоре до устья р. Шапкиной и по ней прошел бечевой вверх до порогов, которые оказались непреодолимым препятствием для лодок. Река сильно петляла, а местами, особенно в верхнем течении, и долина ее была очень извилистой. Небольшие (15–20 км в длину) ровные моренные гряды («мусюры») тянулись недалеко от левого берега, начинаясь примерно в 20 км выше устья. Затем и на правобережье появились гряды, более длинные (50–55 км), разрезанные глубокими и довольно широкими долинами речек, впадающих в Шапкину.

Топограф отряда Дмитрий Дмитриевич Руднев впервые положил на карту 200 км течения реки (длина ее — около 500 км). Большеземельская тундра в верховьях Шапкиной представляет «повышающуюся к северу равнину… с мягко волнистой поверхностью, расчлененной глубоко врезавшимися долинами, обрамленными крутыми берегами» (А. Григорьев).

Архангельским поморам давно была известна хорошо видимая на юге со стороны Онежской губы, покрытая таежным лесом и открытая морским ветрам возвышенность, названная ими Ветряным Поясом. Лишь в 20-х гг. нашего века отдельные участки этой плоской гряды шириной 10–15 км начали посещать геологи, а к систематическому ее обследованию и нанесению на карту приступили еще позднее. В 1937 г. географ Михаил Николаевич Карбасников проследил возвышенность на всем протяжении (около 200 км) от 36 до 39° в. д. и пересек в нескольких местах. Он выяснил, что Ветреный Пояс на большей части образует водораздел рек Белого и Балтийского морей, отчетливо возвышающийся над окрестными низинами; кряж имеет крутой северный и пологий южный склоны и состоит из нескольких гряд высотой 200–300 м, вытянутых на юго-восток. Высшей точкой кряжа Карбасников посчитал гору Большой Лев (336 м), несколько завысив ее высоту. Позднейшие исследователи установили, что вершиной Ветреного Пояса является соседняя Оловгора (344 м). При исследовании бассейнов Пинеги. Онеги и некоторых районов Карелии Карбасников определил много высот и уточнил представления о рельефе этих местностей.

С 1921 г. геолог Александр Александрович Чернов приступил к систематическим геологическим исследованиям западного склона Урала в бассейне Илыча, между 62 и 64° с. ш. Летом 1921 г. он прошел почти всю реку, а сотрудник его отряда геолог Вера Александровна Варсанофъева обследовала и поднялась на 10 вершин Северного Урала на левобережье верхнего Илыча, в том числе на Кожимиз (1195 м). В 1923 г. на лодке Варсанофьева достигла истоков реки и осмотрела северную часть хребта Ыджидпарма.

В 1923–1924 гг. Чернов изучал бассейны притоков Усы — Косью, Подчерема, Кожима, всюду обнаружил выходы каменного угля и высказал предположение о наличии здесь большого угленосного бассейна. Правда, об угле на Печоре знали еще с середины XIX в., но считалось, что он не представляет промышленного интереса. Летом 1919 г. охотник Виктор Яковлевич Попов нашел на берегу Воркуты (приток Усы) куски угля. Осмотрев береговую полосу, Попов открыл выходы каменноугольных пластов.

В 1925–1932 гг. А. Чернов, продолжая изыскания далее к северу (проводником у него был Попов), обнаружил залежи угля по Адзьве и Коротаихе, а его сын Георгий Александрович Чернов открыл знаменитое Воркутинское месторождение коксующихся углей. В результате многолетних наблюдений А. Чернов впервые оконтурил Печорский угольный бассейн (площадь около 90 тыс. км²), широко раскинувшийся по притокам Усы и уходящий оттуда к берегам Северного Ледовитого океана.

В 1924 г. ботаник Борис Николаевич Городков возглавил Севере-Уральскую экспедицию по рекогносцировке Полярного Урала. Топографическую работу выполнял студент-петрограф Александр, Николаевич Алёшков. Из Салехарда они прошли к северо-западу и пересекли сглаженную цепь, темную от лесов, предположив, что это северная часть Малого Урала[29]. В 1925 г. они исследовали горы между 66 и 66º30' с. ш., причем выяснили, что весь Малый Урал (115 км) отделен от Большого (Полярного) глубокой долиной и что его куполообразные пологие вершины достигают 400 м (по последним данным — 384 м).