Халхин-Гол: Война в воздухе - Кондратьев Вячеслав Леонидович - Страница 7

Двухмоторные бомбандировщики Ки-21-оцу из 61-го сентая – участника первого массированного налета на советские аэродромы, произведенного 27 июня 1939 года.

На рассвете 27 июня 104 самолета 2-го хикосидана поднялись в воздух и взяли курс на запад. Ударную силу составляли девять одномоторных бомбардировщиков Ки-30 из 10-го сентая, девять двухмоторных («тяжелых», по японской классификации) бомбардировщиков Ки-21-Оцу из 61-го сентая и 12 двухмоторных «Фиатов» BR.20 из 12-го сентая. Их сопровождали 74 истребителя из 1-го, 11-го и 24-го сентаев. Во главе армады на одном из бомбардировщиков летел сам командир 2-го хикосидана генерал-лейтенант Тецудзи Гига. Перелетев границу, японцы разделились. Часть из них направилась к аэроузлу Тамсаг-Булак, где базировались самолеты 22-го иап, другие – к аэродрому 70-го полка Баин-Бурду-Нур ‹33›.

В 4.50 дежурное звено истребителей перехватило и сбило разведчик Ки-15, появившийся над Тамсаг-Булаком (японцы не подтверждают потерю самолета этого типа. Возможно, в качестве разведчика выступал весьма похожий на Ки-15 легкий бомбардировщик Ки-30). Одновременно с постов ВНОС поступило сообщение о приближении с востока большой группы японских самолетов. На аэродроме была объявлена тревога. Самолеты стали спешно готовиться к вылету. Через 10 минут (в 5.00 по местному и в 6.00 – по токийскому времени) ударная группа, шедшая на высоте примерно 3500-4000 метров, показалась над аэродромом. Зенитки открыли огонь. Часть советских истребителей в это время выруливала на взлет, другие уже набирали высоту.

На авиабазу посыпались бомбы. Всего, по советским данным, японцы сбросили на Тамсаг-Булак около 100 бомб калибром от 10 до 100 кг. К счастью, враги бомбили из рук вон плохо. За исключением нескольких воронок на летном поле, они не причинили никакого вреда. Большинство авиабомб на территорию аэродрома вообще не попало. Никто не был убит или ранен и ни один самолет не получил повреждений.

Тем временем успевшие взлететь краснозвездные машины вступили в бой с истребительным прикрытием японских бомбардировщиков. Всего в воздух поднялись 34 «ишака» и 13 И-15бис. Схватка продолжалась недолго. Бомбардировщики ушли, и эскорт последовал за ними.

По докладам советских пилотов, им удалось сбить пять японских самолетов, из них два бомбардировщика. Собственные потери составили три И-15бис. Погибли летчики Гринденко и Паксютов. Летчик Гасенко выпрыгнул с парашютом из горящего самолета. Еще двое пилотов получили ранения ‹4›.

И-16 тип 10 из 70-го ИАП. Аэродром Тамцаг-Булак, июль 1939. На самолете для маскировки закрашены опознавательные знаки на верхней поверхности крыла и фюзеляжа (фото СКМ).

Командир 22-го иап майор Кравченко, увлекшись преследованием разведчика Р-97 (Ки-15), улетел далеко в глубь манчжурской территории. По его словам, разведчик все же удалось сбить (японцами не подтверждается), но на обратном пути, за несколько десятков километров от аэродрома у И-16 заглох двигатель. Внизу насколько хватало глаз тянулась покрытая барханами и редкой растительностью полупустыня. Майор посадил истребитель на вынужденную, не выпуская шасси. Почти двое суток он брел, изнемогая от жажды, на юго-запад, пока не наткнулся на пост красноармейцев. Только к вечеру 1 июля его на автомашине доставили в Тамсаг-Булак. В полку Кравченко уже считали пропавшим без вести, и телеграфная депеша об этом ушла в Москву.

Японцы признали потерю двух Ки-27, одного Ки-30 и одного Ки-21. Правда, о последнем Эйчиро Секигава пишет, что он совершил вынужденную посадку на монгольской территории из-за отказа обоих двигателей. Приземлившись, летчики подожгли самолет, а севший рядом другой бомбардировщик того же типа принял на борт экипаж и привез его в Ганчжур.

Гораздо более успешно японцы действовали над аэродромом Баин-Бурду-Нур. Из-за перерезанных диверсантами линий связи, здесь узнали о налете только по гулу самолетных моторов и свисту падающих бомб. Два И-16 накрыло бомбами на стоянке. Остальные суматошно пытались взлететь, но сверху на них обрушились Ки-27. Кого-то расстреляли еще на разбеге, других «срезали» при наборе высоты. Всего было сбито 14 самолетов (девять И-16 и пять И-15бис). Погиб комиссар полка Мишин, летчики Черныш, Юненко, Мальцев, Герасименко, Карпов и Заикин. Еще пятеро получили ранения. Нападавшие ушли без потерь.

В 13.00 японцы произвели налет на тыловой аэродром Баин-Тумен, где базировались советские бомбардировщики и группа истребителей прикрытия. По нашим данным, в налете участвовала пятерка Ки-30 и 21 Ки-27. Как и в предыдущем налете, противник отбомбился неточно. Ни один СБ не получил повреждений. Единственной потерей стал И-15бис, взлетевший на перехват и сбитый истребителями сопровождения. Летчик спасся на парашюте. На земле погиб один моторист и было ранено 19 человек из аэродромного персонала ‹4›.

Всего же по итогам дня наши недосчитались двадцати самолетов (девяти И-15бис и 11 И-16). Это был их самый крупный однодневный урон за все время конфликта. Однако ни о каком «разгроме» советской авиации на Халхин-Голе, естественно, говорить не приходится, так как ее потери составили лишь 7% от общего состава.

Японцы могли добиться гораздо большего эффекта, если бы при налетах на Тамсаг-Булак и Баин-Тумен пилоты Ки-27 не держались на одной высоте с бомбардировщиками, а снизились и атаковали советские истребители на взлете, подобно тому, как они сделали это в Баин-Бурду-Нуре. Не менее действенной могла оказаться штурмовка аэродромов истребителями. Однако в течение всей войны японцы, в отличие от наших, почти никогда не применяли истребители против наземных целей.

Впрочем, японцы (по крайней мере, на словах) и так были вполне довольны результатами налетов. Официальное заявление штаба Квантунской армии напоминало триумфальный марш: в ходе ударов по аэродромам «Внешней Монголии» сбито 99 советских самолетов и еще 49 уничтожено на земле! И все это достигнуто ценой потери лишь четырех машин. А раз есть столь блестящая победа, то должны быть и победители. Главным из них объявили 26-летнего старшего сержанта Хиромичи Синохару, который 27 июня «сбил» в одном бою 11 советских истребителей. Еще одним героем дня стал старший сержант Бундзи Ёсияма, якобы сбивший четыре советских самолета, причем тоже в одном бою ‹27›.

Трудно сказать, насколько сами японские военные доверяли подобным реляциям, или же они составлялись исключительно из пропагандистских соображений.

По словам Эйчиро Секигавы, токийский Главный штаб был далеко не в восторге от «частной инициативы» командования Квантунской армии по бомбардировке советских аэродромов. Опасаясь перерастания «пограничного инцидента» в полномасштабную войну с Советским Союзом, условия для которой, по мнению японского генералитета, еще не созрели, высшее руководство направило в Манчжурию категорический запрет на проведение в дальнейшем подобных акций. Авиации предписывалось ограничиться непосредственной поддержкой войск на поле боя и действиями в прифронтовой полосе ‹33›.

Красноармейцы одной из частей, направляясь к полевой кухне, ежедневно проходили мимо обломков сбитого истребителя Ки-27 из 3-го чутая 11-го сентая японских ВВС (СКМ).

29 июня погода ухудшилась. Небо покрылось тучами, подул шквалистый ветер, начались дожди. Авиация снова на время вышла из борьбы.

Подводя итоги июньских боев, надо отметить, что, несмотря на значительный рост численности и улучшение качественного состава, советским ВВС пока не удалось переломить ход воздушной войны. Однако японские летчики стали вести себя более осторожно, и сообщений о «безнаказанных бомбардировках» советских войск уже не звучало.