Константиновский равелин - Шевченко Виталий Андреевич - Страница 32

• Предыдущая
• 32/59
• Следующая

— Ничего! Вы бы посмотрели, сколько мы уложили этой швали!

— Да! — спохватилась Лариса. — Вы ведь уже участвовали в бою! Ну, как? Расскажите! Страшно? Боялись?

— Не об этом я думал! — злорадно усмехнулся Алексей. — Я там в одного аиста целил. Понимаете, идет такой богопомазанннк и аж морщится, будто запачкаться об нашу землю боится! Взял я эту сволочь на мушку — теперь догнивает лежит!

— А вы все же не очень высовывайтесь из-за камней,— дружески тронув его за рукав, мягко сказала Лариса.

Горячая волна залила Алексея. Он хотел что-то сказать, но язык не поворачивался в мгновенно пересохшем рту. Он все еще стоял, точно парализованный, когда увидел, что Лариса смотрит куда-то в сторону. Он тоже повернулся туда и сразу понял причину ее изменившегося

настроения. Шагах в двадцати от них стояли Гусев н Демьянов. Гусев, засунув руки в карманы, нагло рассматривал Ларису, покачиваясь на полусогнутых ногах.

— Терпеть не могу этого... — сказала зло Лариса, так и не подыскав подходящего слова. — Извините, Алексеи, я пойду!

Она резко повернулась и быстро пошла, почти побежала, к себе в лазарет, провожаемая пристальными взглядами всех троих.

11 как только она скрылась. Алексей метнул злобный взгляд в сторону Гусева н в сердцах сплюнул. Ему было досадно, что встреча с Ларисой окончилась так неожиданно, и он яростно набросился на огромный камень, стараясь столкнуть его с дороги и вкладывая в это старание весь нерастраченный запас силы.

Камень оказался очень тяжелым, и пот градом катился с Алексея, но он не сдавался и медленно преодолевал сопротивление многопудовой каменной глыбы.

— Заработал бычок! Как бы грыжу не отхватил! — с усмешкой сказал Гусев Демьянову, не торопясь взяться за работу'. Он не заметил тихо подошедшего сзади Калинина, который слышал его слова, и стал медленно скручивать цигарку, продолжая с улыбкой наблюдать за выбивающимся из сил Зимскнм.

Кровь ударила в лицо комиссара. Труд был для него святыней; труд, подчиненный суровым требованиям военного времени, был выше всех понятий и определений, придуманных человеком. Гневно, не в силах сдержать взволнованные нотки в голосе, он произнес:

— Это что же, саботаж, товарищ краснофлотец?

Гусев вздрогнул от неожиданности, выронил цигарку,

быстро повернулся к комиссару:

— Что вы, товарищ комиссар! Я только на минутку... Вот сейчас и я...

Голос его вибрировал и ломался — было видно, что он не на шутку перетрусил.

— Ну вот что! — резко оборвал Калинин. — Немедленно за работу'!

Не заставляя больше повторять приказания, Гусев бросился помогать уже таскающему камни Демьянову.

«Да! Совсем еще не знаю людей!» — с досадой подумал Калинин, окидывая взглядом работающих. И опять взгляд его остановился на Зимском, все еще нс справившимся с неподатливым камнем.

Комиссар поспешил к нему и положил рядом на глыбу руку. Алексеи удивленно посмотрел вбок из-за плеча, но. увидев, кто оказался его помощником, вдруг зарделся.

Взгляды их встретились, и Калинин ободряюще улыбнулся:

— Ну-ка, давай поднажмем вместе! Раз-два!

Они налегли, и камень легко покатился в сторону, и вскоре они его докатили до стены, где он уже никому не мешал.

— Ну вот и порядок! — сказал комиссар, отряхивая руки.

— Спасибо вам! — произнес Зимскин.

—-Спасибо нам! — рассмеялся Калинин. — Ну что ж! Давайте знакомиться поближе. Меня вчера вам представили. а вот вас я еше пока не знаю.

— Алексей Зимскин! — вытянулся перед комиссаром матрос.

— А-а! — протянул руку комиссар. — Я о вас уже слышал! Скажите... — он слегка помедлил, — что у вас за отношения с краснофлотцем Гусевым?

«Уже все знает!» — мелькнуло в голове Алексея. Он ответил, немного помрачнев:

— Да никаких отношений! Я стараюсь его нс замечать!

— Что так? — быстро вскинул глаза Калинин.

— Это долго рассказывать, товарищ комиссар! — нехотя ответил Зимскин. — А если одним словом подлец он, вот что!

— Гм... — нахмурился Калинин. — А не допускаете вы, что к этой оценке примешана ваша личная неприязнь? Вы извините, но я кое-что слышал...

— Если бы вы знали... — Зимскин не находил слов.— Если б вы только знали!

— Вот я и хочу знать! — мягко положил ему руку на плечо Калинин. — Да вы успокойтесь! Сейчас пет времени, а вот сегодня вечером приходите обязательно ко мне. Поговорим, посоветуемся! Вдвоем всегда надежнее!

— Есть! — с готовностью ответил Алексей, н на его губах вновь появилась смущенная улыбка.

— А теперь я вам не буду мешать! — кивнул на прощание Калинин.

Он медленно пошел вперед, м его не покидало чувство, что пока он здесь только наблюдатель, что он еще чужой среди этой сплоченной службой и испытаниями массы людей, что никто из них не придет пока к нему поделиться радостью или горем. Это был сложный, многообразный, но посторонний организм, и только единственная, тончайшая жилка связывала его с ним. Этой жилкой был краснофлотец Алексей Зимскин.

«Ничего! — успокаивал себя Калиннч. — Будут и другие. Все будет! Надо только побыстрей, без оглядок входить в эту жизнь — помогать, убеждать, показывать, чтобы люди почувствовали, что ты необходим! А главное, надо вместе с ними побывать рука об руку в бою! Ничто так не сближает, как пережитые вместе минуты смертельной опасности!..»

Мысли его оборвались. С крыши равелина сообщили, что появилась большая колонна немцев в сопровождении танков. По сигналу боевой тревоги все разбежались по постам.

Калиннч, предупредив Евсеева, пошел в секцию лейтенанта Остроглазова. При появлении комиссара среди защитников пробежал удовлетворенный шепоток. Кто-то предложил Калинину вместо стула плоский камень. Калинин поблагодарил кивком и сел, привыкая к темноте после света улицы. Воцарилась тишина. Слышалось сдержанное дыхание людей да недалекий скрежет танковых гусениц. И по мере того как он нарастал, ширился, заполняя тишину, все суровее становились защитники равелина. Вскоре стали слышны частые выхлопы и чиханье моторов. Танки работали на недоброкачественном горючем.

— Эх, нам бы их десяточек! — не выдержал кто-то тягостного молчания. Никто не ответил — смотрели в амбразуры выжидательными, немигающими взглядами. Тогда в полутемноте раздался спокойный голос Калинина:

— Скоро будет и больше! Москва уже посылает на фронты новую технику. Я сам видел прекрасные самолеты новой марки.

И на эти слова никто не ответил. Все, о чем говорил Калиннч, было слишком далеко и не меняло положения.

— И еще, товарищи, — горячо продолжал Калиннч, немного сбитый с толку общим молчанием, — как там, в тылу, в нас верят) Верят, что не отдадим, отстоим Родину. Ведь, кроме нас, этого некому сделать!

— Будем стараться, товарищ комиссар! — ответил за всех лейтенант Остроглазов, вынимая из кобуры пистолет и взводя резким движением курок.

В эту минуту грохот и скрежет танков внезапно прекратился. Удивленные краснофлотцы, забыв про осторожность. потянулись к амбразурам. То, что они увидели, не предвещало ничего хорошего. Построившись плотным полукругом, танки медленно наводили своп пушки на стены равелина. Словно живые существа, нехотя и лениво разворачивались башни, а затем гипнотизирующе поднимался черный зрачок ствола и замирал, уставившись прямо в амбразуру. Краснофлотцы невольно подались назад, к противоположно» стене. Тонко пропитал зуммер телефона. Находящийся ближе всех Калинин взял трубку:

-— Батальонный комиссар Калинин слушает!

— Всем отойти от амбразур! Лечь на пол! Ждать команд! — прохрипела трубка евссевским голосом.

Репетовать приказание не пришлось. Голос был слышен, словно из громкоговорителя. Гусев, до этого уже скорчившийся в дугу, облегченно вздохнул, всем телом прижимаясь к холодным плитам каменного иола.

В тот же миг начался артиллерийский обстрел. Выстрелы танковых пушек были глухими и короткими. В стены будто застучали гигантскими молотками. Но снаряды не пробивали толстый известняк. Внутрь секций полетела пыль и мелкие осколки камней.

• Предыдущая
• 32/59
• Следующая