Обещай мне (ЛП) - Брент Кора - Страница 2

• Предыдущая
• 2/49
• Следующая

Он застонал, его тело мгновенно отреагировало на ее прикосновение. Она знала это, еще сильнее прижимаясь к нему. Их губы встретились и это была самая сладкая боль, которую он когда-либо испытывал. Его руки двигались по ней по собственному плану, и она плотнее прижалась к нему. Когда он с легкостью поднял ее, её ноги обвили его талию, а губы по-прежнему не отрывались. Прервав поцелуй, она воодушевленно посмотрела в его глаза и прошептала одно слово. — Сейчас.

Он нес ее в свой трейлер, пока ее губы двигались вдоль его шеи.

Он говорил себе, что не позволит этому случиться. Он считал, что он — последнее, что ей необходимо. Но он не думал, что ее желание было также велико, как и его.

Грейсон заставил себя быть более осторожным, когда снимал с неё одежду и покрывая ее тело своими поцелуями, своими прикосновениями. Она застонала, помогая ему добраться туда, куда он хотел.

Она неуверенно коснулась жестких контуров его члена, а затем более настойчиво, освободив, она взяла его в руку, и в этот момент, Грейсон потерял, свой чертов разум. Она должна быть его.

Сейчас, она нуждалась в нем. И сейчас, это произойдет.

Этот танец, в конце концов, старше, чем время.

Это то, для чего они предназначены.

«Помни, все мужчины были бы тиранами, если бы у них была такая возможность» — Абигейл Адамс.

«Бог обогащает» — Девиз штата Аризона.

«Вы сейчас вне надежды» — Надпись на билборде за пределами Хоупа, Аризона. ( Хоуп (The Hope) переводе с англ. — надежда, Игра слов: вы сейчас вне Хоупа — вне надежды)

«Ни один человек не может судить меня» — Слова, которые написаны на татуировке на левом плече у Грейсона Меркадо.

Платье было красивым. Женщины, которые должны были быть моими сестрами-женами, купили его в Фениксе. Они считали, что так было во благо. Четверо из них, преподнесли мне большую коробку в доме моей матери, за день до свадьбы, в присутствии моего отца и епископа, который был к тому же моим дядей. Я приняла платье с поддельной благодарностью и прислонила его к своему телу, в тот же момент они воскликнули, по видимости, в один голос. Это был прекрасный материал, хотя толком без узора и без каких-либо украшений. Рукава были не по моде длинными и отвечали скромным требованиям церкви, но лиф был в пору, и юбка была пышной.

Моя мать принесла своё небольшое туалетное зеркало, и подняла его так, что я смогла увидеть, как мои рыжие волосы резко контрастировали с ослепительно белой тканью. Сатин мягко касался моей кожи, и я знала, что платье должно было быть дорогим.

Да, платье было красивым.

И я никогда ненавидела ничего сильнее, чем его.

— Ну, девочка, — мой дядя клюнул меня ниже подбородка, — прошло много времени, и ты превратилась в прекрасную невесту.

Я пристально посмотрела на сияющие лица. Только моя младшая сестра, Дженни, опустила глаза с сочувствием. Она была единственной, кто подозревал о страхе, съедающем меня из-за этого договора. Уинстон Оллрид впервые объявил о своих намерениях ко мне, когда я была в возрасте Дженни, в шестнадцать лет. Мой отец, по команде своего брата, согласился.

Но потом произошло несколько событий сразу. Власти штата Юта ворвались в наш город сестер по анонимной наводке, где многих несовершеннолетних девочек принуждали к полигамным бракам с достаточно старыми мужчинами, годящимися им в дедушки. Семьи были разделены, и некоторых из видных лидеров Оставшейся церкви Иисуса Христа и Святых последнего дня (Примеч.Faithful Last Disciples and Saints — мормонская церковь практикующая полигамию) увезли. И хотя наш город Долина Иерихон был за границей штата, мы знали, что власти Феникса также смотрели на нас подозрительно.

Люди из СМИ, любопытства ради, на своих грузовиках старались ехать медленнее через Долину Иерихон. Нас всегда учили, что наша слава пришла от зависти. Этот народ смотрел с загадочным недоумением, с алчностью и желанием на наш простой образ жизни, которым мы наслаждались. Женщины, которые были выбраны на отборе, несколькими главами Церкви были благословлены, чтобы нести в их телах следующее поколение правоверных. Тот факт, что у них не было выбора в этом вопросе, казалось, едва уместен.

Кроме того, в последние годы было несколько родов с летальным исходом. Радостные моменты превратились в ужасные. Была только одна акушерка в городе, которая заботилась о состоянии здоровья, почти восьмисот женщин и ей осталось не слишком много отведенных лет.

Между тем, внимание СМИ и угрозы правоохранительных органов взяли свое. Мой дядя задумался, что делать. Одна из его собственных дочерей, дикая и красивая девушка по имени Рэйчел, покинула Долину Иерихон в глухую ночь всего за несколько часов, прежде чем она должна была стать шестой женой Эмори Тайна. Ее имя, после этого, было проклято.

Я полагаю тот факт, что они выбрали меня, что-то сделал с моим отцом. Он выделил меня, среди всех своих дочерей. Хотя девушки из Долины Иерихон выпускались из школы на девятый год, я всегда проявляла академические способности, мне достаточно легко давалось обучение, и я сдала выпускные экзамены средней школы. Я полагаю, что была и другая причина, по которой меня выбрали.

Это не имело значения для меня на тот момент. Я была в восторге от возможности поступить в Хэйл колледж акушерства в Солт-Лейк-Сити. Моя собственная мать перенесла мертворождение в молодости. Она чуть не умерла сама от кровопотери и шока. После того, как я закончила четыре года обучения я была бы чрезвычайно полезной для истощенных женщин долины Иерихон. Не менее важно, что мой брак с Уинстоном Оллридом был отложен до тех пор, пока я не закончу колледж.

А затем, шесть недель назад, в день моего двадцать первого дня рождения, я закончила свои клинические исследования и сдала экзамен, зачисливший меня в североамериканский реестр акушерок. Я сдала с легкостью.

— Промиз, — прошептала моя сестра с соседней кровати. В комнате было темно, и не было никакого лунного света. Единственным шумом в домике, было дыхание нашей спящей матери. Мой отец ночевал в одном из других его домов.

Я закрыла глаза, позволяя горячей слезе заструиться вниз по моей щеке. В это время завтра я буду в постели моего мужа, делать то, что он от меня потребует.

Дженни всегда знала, когда я чувствовала себя плохо. С ползунков она была такой милой девушкой, интуитивно понятливой и доброй. У нас была пятилетняя разница в возрасте, но мы были только двоими из всех детей моей матери, которые наладили крепкую дружбу.

— Промиз, — повторила она печальным голосом, и я снова не отозвалась на свое имя. Дженни все равно знала, как я страдаю, и со вздохом она залезла на кровать рядом со мной, не говоря ни слова. Я рыдала, пока не погрузилась в глубокий сон.

Утро выдалось превосходным. И это было несправедливо. Я быстро оделась, оставив Дженни спокойно спать еще некоторое время. Моя свадьба будет меньше, чем через пять часов. Мне было нужно найти своего отца.

Рут была первой женой моего отца, и она всегда, казалось, заставляла маму выполнять нудную работу. Она поприветствовала меня сердито на пороге крошечного дома, который был типичным жилищем в Долине Иерихона.

— Он у Конни, — зарычала она, закрывая дверь перед моим носом.

Я жевала губу, пока проходила небольшое расстояние до третьего дома Джона Тальбота и, по слухам, его наиболее любимой жены. Я попыталась собрать воедино то, что я хотела сказать ему. Наконец я решила, что не имеет значения, как я буду объяснять все. Я просто не могла этого сделать. Я не могла выйти замуж за Уинстона Оллрида.

— Слишком рано для прогулки, Промиз, — сказал низкий, подозрительный голос, и я застыла.

Это не был голос моего отца. Это был мой дядя, мрачный церковный епископ, почитаемый человек. И страшный.

• Предыдущая
• 2/49
• Следующая