Ведьма на зелёной фишке - Громова Ирина Петровна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/57
• Следующая

Любовно погладив подшивки журнала, который помог мне столько лет находить общий язык с отцом моего сына, перешла к другим материалам, нащупала альбом с фотографиями. Открыла. И… чуть не задохнулась!!!

Так бывает, когда женщина видит не знакомую, но очень красивую женщину. Говорят, в первые десять секунд в нас срабатывает животный рефлекс. Одна самка смотрит и оценивает другую, как потенциальную соперницу. И только потом включаются воспитание, выдержка, логика и здравый смысл. Если они есть, конечно. Некоторые самки, не долго думая, сразу вцепляются в глаза и волосы сопернице.

Я сразу вспомнила разговор с Настей:

– А вы никогда не видели мою маму, тёть Кап? – спросила она ещё в Обречихе.

– Нет, только Терентия Павловича встречала по работе, – ответил девушке я тогда.

– А-а, ну когда увидите – вы многое поймёте.

Я только сейчас поняла, что хотела сказать Настя. С фотографий на меня смотрела аристократичная блондинка. Вы сейчас поймёте меня, если знаете актрису Катрин Дёнев.

Есть женщины, которые волшебно красивы в молодости. Но кажется, чем они старше, тем становятся роскошнее. Вот Валентина относилась именно к этому типу женщин. Дорогая. Шикарная. Ухоженная. И настоящая. Умному мужику, для которого важны этикетки, нет смысла менять её на более молодую копию. Более свежую, но пока ещё не такую роскошную. На месте Терентия, я бы гордилась такой женой.

Я вспомнила Королеву из фильма «Мушкетер», с Катрин Денёв. Вот она сейчас и смотрела на меня с последних, судя по дате, на них, фотографий. Хотя, кто их, мужчин, разберёт? Чего им иногда не хватает. Факт то остается фактом. Это удивительное создание природы, возможно, сейчас лежало обезглавленным в нескольких метрах отсюда. А я, намного менее красивое существо, сейчас рылось в его вещах. Объясняя себе, что, по крайней мере, я пытаюсь спасти Настю и Ксюшу.

Я закончила перебирать фотографии и поставила альбом на полку. Среди детективов стояла особенная книга, нереальной толщины. «ЭНЖЕЛОН», – было выведено на корешке. И не было понятно: это имя автора или название произведения? «ЭНЖЕЛОН». До чего знакомое слово. Рука потянулась к полке. Ай, да Валентина!

Книга оказалась подарочной коробкой, замаскированной под книгу. Я отбросила корешок так называемой книги – так и есть. Футляр. Бог ты мой! Футляр был пуст! Но я могла поклясться – когда-то в нем лежал… пистолет! С внутренней стороны корешка книги было каллиграфически выведено золотыми чернилами «Валентине Галучевой от ЭНЖеЛОН». Под надписью в прозрачном кармашке лежал маленький диск. Вот оно. То, что мне надо.

Я быстро схватила футляр, сунула туда несколько фотографий, спрятала футляр под одежду. В мои свободные кофточки-растягайки на резиночках можно спокойно спрятать всю библиотеку Валентины. Дома за компьютером мне надо будет кое-что уточнить.

Бригада полицейских приехала только через три с половиной часа. За это время мы успели подробно описать все, что могло бы интересовать полицию по существу этого странного дела. Сдали полковнику Грачёву на руки Дору и Сашку, сообщили устно всё, что хотели узнать полицейские и были отпущены ещё засветло.

Уже стемнело, когда, наконец, мы с Кешей и боксюшкой вошли домой, вытрясенные бездорожьем до потрохов. Вовка пока не вернулся из рейса. Скарлетта, честно выполняя приказ, отправилась на пост, проверять Настину спальню на втором этаже.

Я выделила Иннокентию вторую гостевую комнату, на первом этаже, сразу за сауной и моим доморощенным спортзалом. Наказала молчать о том, что он сегодня видел и слышал – во имя безопасности Насти и её дочери. После бессонной ночи, многочасовой тряски по кручихинской дороге, Кеша выглядел очень устало. Он, вообще, по-моему, не мог произносить слова. Сразу ушел к себе и затих, видимо, добрался, наконец, до горячего душа и кровати. Так, до следующего дня, больше его и не слышала.

Я, в свою очередь, достала и выставила на стол все успокоительные средства, какие у меня были в доме, и позвала Настю. Встревоженная Настя спустилась вместе с собакой. Скарля деловито прошлась по первому этажу, понюхала дверь, ведущую из гостиной в правое крыло дома, в спортзал, сауну и гостевую комнату и поднялась на второй этаж, охранять Ксюшу. Туська толкалась с нами, пытаясь стащить со стола печенюшку.

Заваривая девушке душистые травы, рассказала о нашем трудном визите в Кручиху. Всё как было. Оставив пока при себе ряд собственных размышлений и наблюдений. Девушка побледнела, но держалась мужественно.

Через два часа мне позвонил полковник Грачёв. Через меня он пригласил Настю на опознание. Завтра, когда всё будет готово, полиция пришлёт машину. Настя, выдержала и этот удар.

– Вы поедете со мной? – тихо произнесла она, – А вдруг, это действительно мама? – несчастная девочка ещё надеялась, что беда обойдёт её стороной. Я не могла отделаться от подлой мысли, что Настя, в случае гибели Валентины, вступает в права наследования Кручихой. И я не пока не знала, какие надо ожидать последствия. Разумеется, я должна присутствовать. Поддержать Настю и видеть реакцию девушки при опознании.

– Разумеется, – тихо подтвердила я. – Скажи, а Терентий Павлович регистрировал брак с мамой?

– Да, только женились они не в Светлом Пути. Место такое, название не выговорить. Я потом вспомню, теть Кап, скажу, ладно?

Таким образом, в право наследования имением вступает и Терентий Павлович.

Настя сжалась, глаза её потухли и она, по-старушечьи, пошаркивая, приволакивая за собой ногу, пошла наверх, к ребёнку. Плакать.

Завтра нам предстояло испытание.

– Зачем Вам все это надо? – спросил меня вчера полковник Грачёв.

Зачем мне всё это надо? Хотела бы я знать…

Но Остап просил меня о помощи. Как я могла отказать человеку, если его ребёнку грозит смертельная опасность? Наше поколение воспитала ещё советская страна. Нас всегда учили, что главной ценностью на земле является человеческая жизнь. Это сейчас, вдруг, главной ценностью стали деньги. Но в моём возрасте уже поздно, да и трудно переучиваться. Что-то мне подсказывает всегда: если человека лишить денег, пусть плохо, но жить будет можно. Постепенно, глядишь, всё и наладится. А вот если человека лишить жизни… тогда уж точно не спасут все деньги мира.

Полицейская машина пришла за нами только к обеду следующего дня. Ожидание было мучительным, особенно, для Насти. Но я всё равно испытывала благодарность полицейским. Во-первых, они не заставили нас тащиться на опознание ночью. Во-вторых, не увезли тело в район, за сорок километров от Светлого Пути. А положили в отдельном, не отапливаемом помещении нашей больницы.

Я не знала, как выглядела Валентина в жизни (а про изъятые мной незаконно фотографии молчала), поэтому меня на опознание не пригласили. Но я сопровождала Настю и осталась ждать в коридоре. Заранее заняла такую позицию, чтобы сквозь стекло и тонкую занавеску видеть, что происходит за дверью. Девушка зашла в холодное помещение первой. Народ в коридоре ещё только начал собираться. Шептался и жался к стенкам.

Я сосредоточилась, чтобы не пропустить детали, но видно было плохо. С трудом рассмотрела кушетку с предполагаемым телом человека, накрытым простынёй.

Доктор откинул уголок простыни – я приготовилась увидеть страшное, но полицейский полностью загородил обзор кушетки, поэтому могла наблюдать только Настину реакцию.

– Да, это мама, – тихо сказала девушка и сползла по стенке на пол. Она не лишилась чувств, но помощь доктора ей потребовалась.

– Это еще не всё, – сказал капитан, ведущий процедуру, скорее доктору, чем Насте. – Надо провести еще одно опознание.

Оказывается, за этой комнатой находилась другая.

Насте помогли подняться, открыли дверь и проводили в следующее помещение. Чтобы разглядеть происходящее в дальней комнате, мне пришлось привстать, и открыть дверь шире. Манипуляция была рискованной, потому что давно не смазанные петли заскрипели как чёрные ворота в мрачной сказке про потусторонний Харст (фантастическая сказка И. П. Громовой «Зверолов из Харста»). Но, к счастью, два доктора и двое полицейских были заняты Настей, они не обратили внимания на мои телодвижения.

• Предыдущая
• 30/57
• Следующая