Скованные намертво - Рясной Илья - Страница 47

• Предыдущая
• 47/79
• Следующая

Представители крупного бизнеса не надеялись на милицию. Они создавали мощные структуры безопасности. В одной Москве было восемьдесят тысяч вооруженных частных охранников — несколько дивизий. Многие службы безопасности из охранных структур превращались в разборные команды, начинали заниматься выбиванием долгов, устранением конкурентов, предотвращением угроз противозаконными методами, так что бандиты теряли монополию на убийство из-за угла. Банки, собиравшие под своей крышей бывших работников КГБ, МВД, подразделений специального назначения, превращались в мини-комитеты госбезопасности со своей разведкой и контрразведкой, притом их техническое оснащение, профессиональная подготовка личного состава, связи и рычаги воздействия на властные структуры оказывались порой куда выше, чем у правоохранительных органов. Страна атомизировалась на феодальные империи — на регионы и республики, на банды и коммерческие структуры, владевшие своими «вооруженными силами». Само государство становилось все более безвольным, неспособным управлять обстановкой. Оно мобилизовывалось лишь тогда, когда возникала угроза самой власти, как у «Белого дома», и демонстрируя безжалостность, готово было идти до конца.

— Мы сами будем себя защищать, — сказал Аверину на встрече один из крупных банкиров. — Нам не нужны ваши правоохранительные органы. Дешевле тратить деньги на собственную безопасность.

— Нет, в беспределе и развале государства, в шторме, который начнется, вас, господа капиталисты, не спасут никакие службы безопасности. В таком шторме СБ — это лишь утлые суденышки. А государство — мощный пароход, но его торпедируют все, в том числе и вы. Его разваливают всеобщими усилиями, потому что при таком бардаке легче зарабатывать деньги.

— Вы неверно оцениваете обстановку, наши цели и задачи, — сказал банкир.

— Может быть. Я не спорю, — пожал плечами Аверин. — Но результат налицо.

Сумасшедший месяц. Не щадили пули и осколки взрывоустройств никого. В Москве на автобусной остановке под случайные пули мафиозной разборки угодили две женщины. Снова гибли банкиры, бизнесмены, депутаты и кандидаты в депутаты. Бандиты не боялись поднимать руку ни на кого. В Мордовии воры вынесли приговор члену тамошнего Верховного суда за то, что он приговорил к смертной казни преступника, расстрелявшего начальника оперчасти следственного изолятора. Заодно приговорили бандиты и руководящего работника МВД. Мафиози не скрывали своих планов. Они чувствовали себя хозяевами и считали, что власть в республике принадлежит им. Если они и ошибались, то не во многом. Московские же чины невнятно шепелявили о необходимости дальнейшего укрепления прав человека, между делом создавая все новые лазейки, в которые уходили от ответственности отпетые преступники. Дела на крупных киллеров, мошенников и мафиози или не доходили до суда, или рассыпались в судебных заседаниях.

Между тем последовал очередной удар по правоохранительным органам. Было уничтожено Министерство безопасности России. Не стало мощной, серьезной структуры, способной бороться с преступностью, терроризмом и проникновением в страну спецслужб стран традиционных и новых противников. На ее месте образовался жалкий обрубок — Федеральная служба контрразведки, лишенная следственных органов, с усеченными полномочиями и сферами деятельности. В результате этой перетряски пошел очередной вал увольняющихся сотрудников госбезопасности. Они прекрасно устраивались в службах безопасности компаний, в мафиозных структурах. Оперативники КГБ, видящие, как на их глазах все шло прахом, быстро расставались с принципами и переходили к дележу пирога и вскоре тоже погрязали в махинациях, покупали виллы с колоннами и «Мерседесы»,

В Ростове-на-Дону террористы захватили несколько десятков школьников, потребовали десять миллионов долларов и предоставления возможности вылететь за границу. Это тоже начало становиться нормой.

Близился Новый год. Подходил к концу девяносто третий — один из самых тяжелых годов в жизни Аверина.

Тридцать первого декабря ему дали отдохнуть — в прошлый Новый год он дежурил по Главку, и теперь его решили оставить в покое. На елочном базаре он отыскал елку — небольшую, но пушистую и красивую. Дома нарядил ее, развесил игрушки и электрические гирлянды. Новый год был его любимым праздником. И наряжал елку он до сих пор с детской искренней радостью. Новогодняя елка была будто дверью в другой мир — сказочный, сладостно-красивый, добрый. В том мире не взрывают машины, не добивают людей выстрелами в затылок. Там нет следственных изоляторов и наемных убийц. Там только детская радость и легкая приятная томящая грусть, ожидание чего-то таинственного и прекрасного. Вот только задержаться в этом мире никогда не удавалось надолго.

Больше всего елке обрадовалась Пушинка. Она прыгала, как коза, вокруг нее, играла с шариками, изжевала нижние ветки и, наконец, улеглась за ней и внимательно глядела оттуда. Из зарослей попыталась охотиться на хозяина, с мяуканьем кинулась на его ногу, но потом окончательно поселилась за елкой. А вечером расколотила-таки большой шар, как баскетболист, лупя по нему лапой.

Аверин настроился справлять Новый год в одиночестве. В гости напрашиваться ни к кому не хотелось. Все знакомые справляют этот праздник в кругу семьи.

А может, собраться с духом и позвонить кому-нибудь? Например, Наташе? Или Светлане? А еще лучше собрать всех — Маргариту, Свету, Наташу? Любопытное получилось бы зрелище. Тогда бы точно очнулся поутру в реанимации, истыканный вилками и столовыми ножами, как приправленный хреном поросенок.

Аверин положил в холодильник бутылку шампанского, приготовил салат, индейку, разложил апельсины. К десяти часам пришел Егорыч.

— Ты будешь Новый год справлять? — осведомился он.

— Видишь, елку нарядил. Стол накрыл.

— А я вот не знаю. Вроде никому и не нужен, старый пень. Не знаю.

— А чего туг знать? Заходи ко мне.

— Надо подумать.

— Нечего думать…

Около полуночи Аверин открыл банку шпрот, вывалил ее содержимое в блюдце и поставил его перед Пушинкой.

— У кота тоже праздник, — сказал он.

— Любит шпроты? — спросил Егорыч.

— Еще как.

Хлопнуло открытое Авериным шампанское и полилось в бокалы. Часы пробили двенадцать. Звякнул хрусталь.

— Ну, Слава, за Новый год. Чтобы все было Лучше, чем в старом. Нехай сгинут наши недруги и процветают друзья, — торжественно произнес Егорыч.

От бокала шампанского в голове слегка зашумело.

— Плохой был год, — Егорыч вздохнул горько. — Хуже некуда.

— Ну ты чего, Егорыч?

— А, не обращай внимания, Слава… Выживем. Есть человек, есть надежда.

Пушинка подошла и лизнула руку Егорыча. Потерлась о его ногу, мурлыча.

— Вот самая лучшая из твоих особ женского пола, — сказал Егорыч, беря Пушинку и поглаживая.

— Знал, как выбирать, — хмыкнул Аверин.

— Наливай еще. Новый все-таки год настал…

Новый год удалось пережить далеко не всем. Балашихинский авторитет Прол, гроза Подмосковья, некоронованный король, контролировавший половину региона, получил пулю в живот от своего ближайшего друга и помощника Гриши Соломина.

В 1986 году в Балашихинском районе сформировалось несколько преступных группировок. Промышляли рэкетом, мошенничеством, грабежом, разбоем, кражами. Лидерами самых значительных из них были Проклов — Прол и некто Муха. Однажды между ними возник конфликт, связанный с переделом сфер влияния. В результате перестрелки между их боевиками в 1987 году оказалось ранено несколько человек — событие по тем временам невиданное. В тот раз никто не стал победителем. Прола остановить не удалось, он резво карабкался на вершину. Благодаря природному уму и хитрости, коммуникабельности, волевым качествам он обходил конкурентов и наконец добился лидерства в преступном мире Балашихи. Он держал руку на пульсе времени, прекрасно разбирался в политических течениях, заводил связи в государственных органах. В 1988 году он вовремя подсуетился и создал в Ногинском районе кооператив «Стяг» по производству и пошиву одежды. Этот кооператив и явился тем фундаментом, на котором было возведено монументальное строение, именуемое Балашихинской организованной преступной группировкой.

• Предыдущая
• 47/79
• Следующая