Мои друзья - Рябинин Борис Степанович - Страница 59
- Предыдущая
- 59/84
- Следующая
Накормив щенков, выпустил их во двор. Какая тут началась суматоха! Щенки принялись бегать, прыгать…
Нужно было как-то переправить их в Дом обороны. Но как? Поводка они не знают… Решил всю пятерку вести без всякой привязи, как есть. Выпустив их на улицу, пустился бегом, крича:
– Ко мне! Ко мне!
Эту команду эрдельчики знали, а если и не знали, то вид моей удаляющейся фигуры принуждал их следовать за мной.
В клубе нас ждал Сергей Александрович, предупрежденный о моем прибытии по телефону.
– День добрейший! – радостно приветствовал он меня, крепко стискивая руку. – Поздравляю с первыми эрделями на Урале! Намучились крепко? Ну конечно! Пассажиры неспокойные, знаю!
Я стал рассказывать о путешествии. Сергей Александрович с улыбкой слушал меня, время от времени вставлял слово-два. Пришел Шестаков и, поздравив с благополучным прибытием, забрал щенят, а мы всё сидели и беседовали. Наконец я замолчал, истощив запас впечатлений, и тогда начальник клуба сказал:
– Знакомая история. Мне пришлось на своем веку поездить с ними всяко… Хуже случалось!
Я насторожился. Сергей Александрович продолжал:
– Раз с четырьмя взрослыми овчарками в пассажирском вагоне ехал, да с какими овчарками: крупными, одна другой злее, и ни одна не знает меня… И на всех четверых один намордник!
– Кто эти собаки?
– Вы их знаете. Рекс, Джери-черная, еще одна… кажется, это была Зоря, и Арбат. Компания хоть куда! Каждый только и норовит, как бы перервать другому горло! Помните Арбата? Один он чего стоит! Не забыли драку на ринге?
Арбат? Вспомнил залитую солнцем площадку, много людей, окруживших ринг, и крупную, сильную овчарку редкого ярко-песочного, почти желтого цвета, вцепившуюся в другую… Шестаков еще так ловко разнял их тогда! Ну конечно, знаю Арбата! Мне в тот момент еще так хотелось припомнить его историю!
Об Арбате всегда вспоминали в клубе, когда заходил разговор о дикой слепой злобе и непонятной мстительности, какие иногда проявляются в собаках. Он был живым олицетворением этой необычайной злобности духа, которая порой развивается в собаке под влиянием каких-либо ненормальностей в воспитании или тяжелых испытаний, выпавших на долю животного в раннем возрасте. Обычно такие испытания откладывают на характере собаки отпечаток на всю жизнь.
– Эту историю полезно знать каждому собачнику, – сказал Сергей Александрович, потирая лоб, как он делал всегда перед тем, как начать говорить.
- Предыдущая
- 59/84
- Следующая
