Витязь в барсовой шкуре - Руставели Шота - Страница 60
- Предыдущая
- 60/88
- Следующая
Изменить размер шрифта:
60
39. Послание Нэстан-Дарэджан к возлюбленному ее
Плача, с дрожью поцелуя, воздыхая и тоскуя,
Вот любимому пишу я. Кто любимою зажжен,
Кто, простившись с бирюзою, распален в огнях грозою,
Он единственной слезою той любимой освежен.
Слов закончено теченье. Кто постигнет их значенье,
В сердце примет он пронзенье. Розы дух излился весь.
«О, мой милый! Я писала. И пером мне было жало.
Как чернила, кровь бежала. Закрепилось сердце здесь.
Что есть мир, ты видишь, милый. Весь простерся он могилой.
Самый свет — мне мрак унылый. Я стенаю, здесь, скорбя.
Мудрый видит смысл мирского. Шаткость счастья в нем основа.
Ах, как трудно, как сурово жить, любимый, без тебя.
Милый мой! Ты видишь бремя. Кто-то злой здесь сеял семя.
Перекрученное время между нами как стена.
Нет тебя и всюду дымы. Где твой путь неисследимый?
Сам ты знаешь все, любимый. Только в сердце глянь до дна.
Это горе как я скрою? Сердце порвано тобою.
Без тебя с своей борьбою сердце может ли дышать?
Жив ли ты, ведь я не знала. Тьма кругом не отвечала.
Но напрасно тьма молчала. Ты сорвал ее печать.
Ныне знаю, солнце живо. Силен бог, и я счастлива.
Я смиренная как нива. Грусть светла. Тебя люблю.
Ты живешь — и мне довольно. Сердцу больно и не больно,
Я любовь взрастила вольно. Я любовь мою кормлю.
Милый мой! Рассказ алой длинный. Речью связной и картинной
Расскажу ли путь пустынный, где вела меня судьба?
В Фатьме было мне спасенье от волшебного плененья.
Ныне вновь судьбы веленье, чтоб была я как раба.
Рок велел, чтоб в нашей доле горе к горю, боли к боли
Накоплялись, и в неволе мы томились долгий срок.
Беды — рост морского вала. Снова к каджи я попала.
Все, в чем мы узнали жало, присудил нам это — рок.
В замке я сижу высоком. Глубины не смеришь оком.
Не проникнешь ненароком, всюду стражи, их не тронь.
Днем и ночью к смене смена. Охраняют путь из плена.
Все пред ними словно пена, — облекают как огонь.
Ты не думай, что такие все они, как и другие.
Я терплю терзанья злые,—да не встречу больше зла.
Если ты с мечом предстанешь, если ты убитым глянешь,
Насмерть ты мне сердце ранишь. Будь же твердым как скала.
Отрекись! Луна златая все равно твоя, сияя.
Я у самого здесь края скал, — камням себя предам.
Только верность не нарушу. Брошусь, как волна на сушу,
И, тебе предавши душу, улечу я к небесам.
За меня моли ты бога, чтоб смягчился он немного,
И откроется дорога до желанья моего.
Даст он крылья, полечу я, на пресветлое взгляну я,
Взором жадным утону я в солнце, в золоте его.
Без тебя не будет солнца, ибо ты частица солнца.
Здесь есть светлое оконце. В зодиаке светит Лев.
Там тебя я видеть буду. Там прильну к тебе, как к чуду.
В смерти эту жизнь избуду, и зажгусь тобой, сгорев.
Смерть уж больше не страшна мне, коль в тебе она дана мне,
В сердце я, как в крепком камне заперла мою любовь.
Колебаться я не стану. Но не множь за раной рану.
Если жить я перестану, сердце скорбью не суровь.
Пусть же в Индию дорога поведет тебя. Немного
Сил в отце. Ему подмога будешь ты в борьбе с врагом.
Он грустит, в тоске немея, обо мне. Его, жалея,
Ты утешь. А я здесь, рдея, буду плакать об одном.
Все судьбинны огорченья. Рок пошлет им завершенье.
Правда есть в его решеньи. Сердце с сердцем — как звено.
Чрез тебя, тобой дышу я. Для тебя в плену умру я.
Но пока еще живу я, о тебе скорбеть дано.
Вот тебе как знак, как слово, лоскуток. Он от покрова,
Что от друга дорогого получила в сладкий час.
О, любимый! Дар желанный — все, что есть мне в скорби странной.
Колесо тоски туманной повернулося на нас».
Вот письмо она свернула, где печаль переплеснула.
И с очей слезу смахнула. И обрезала кайму От покрова.
Дух небесный от волос исшел чудесный,
Волос к волосу так тесно веял воронову тьму.
Отбыл раб. В одно мгновенье—в Гуляншаро. Достиженье
Не узнало промедленья. Он пред Фатьмой. Автандил,
Видя, как его дорога до желанного порога
Довела, сердечно бога, как разумный, восхвалил.
Фатьме молвил: «Так стремленье довело до завершенья.
В чем возможно награжденье? В этом медлю я пока.
Не в другом. Нет больше срока. Буду с ним в мгновенье ока.
Каджи всех, решеньем рока, поразит его рука».
Фатьма молвила: «Могучий! Пламень вдвое ныне жгучий!
Без тебя, как лес дремучий будет жизнь. Но не жалей.
А не то сойду с ума я. Если каджи сила злая
Подойдет, оплот скрепляя, будет вдвое вам трудней».
Он назвал рабов Фридона. «Мы здесь знали звуки стона.
Были трупы. Ныне — звона животворного волна.
Весть, которой ждали, с нами. Посмеемся над врагами.
Страх промчится их рядами. Мощь их будет сражена.
С этой вестью поспешите. Все Фридону расскажите.
Туго, крепко свиты нити. Нагоняю цель мою.
Сильный голос силен в кличе. Я лечу дорогой птичьей.
Всей богатою добычей вы владейте. Отдаю.
Долг велик, скажу по чести. Но, когда с Фридоном вместе
Будем, я не словом лести, делом долг отдам сполна.
Все, владели чем пираты, вам даю как часть отплаты.
Дар еще вам дам богатый, да не здесь моя казна».
Тот корабль, что ведал волны, а теперь стоял безмолвный,
Всех вещей красивых полный, слугам верным отдал он.
Полноценное даянье. «Вот мое еще посланье.
В нем прочтет повествованье побратим и друг Фридон».
60
- Предыдущая
- 60/88
- Следующая
Перейти на страницу:
