Адмирал Ушаков - Андрущенко Андрей Иосифович - Страница 55

• Предыдущая
• 55/65
• Следующая

Кадыр-бей, чтобы обезопасить себя от возможных осложнений в Константинополе, выпросил у Ушакова письменное свидетельство о том, что турецкая и русская эскадры всё время «сохраняли между собою совершенную дружбу и благоприятство» и что возвращение турок к своим портам произошло единственно «от непослушания нижних чинов служителей, а из по воле начальства».

1 сентября турецкая эскадра снялась с палермского рейда и ушла в море. Ушаков остался с семью кораблями, фрегатом и авизо».

Во всей этой истории турецкие «начальники» сыграли не последнюю роль. Им тоже «наскучило» находиться необычно долго в плавании, которое не приносило для них никакой пользы. Да и в самой Порте отнеслись к этому событию сравнительно спокойно. «Министерство здешнее с похвальным благоразумием приписало всю вину своевольству голонджиев, — писал Томара Ушакову. — Султан в Хати-шерифе своём называет происшествие постыдным для Порты Оттоманской и приказывает учредить следствие за возвратом эскадры в канал и виновных наказать строго...»

На этом, собственно говоря, и кончились совместные действия турецкой эскадры с русским флотом. Томара сообщал Ушакову о договорённости с Портой о продолжении снабжения русской эскадры провиантом. Но он всё же советовал Ушакову «держать при эскадре... несколько надёжных российских транспортов, дабы в нужном случае доставлять посредством оных провиант, ибо на точность исполнения турков при всех их обещаниях и благо-настроении надеяться невозможно» ^{314 315}.

4 сентября Ушаков с эскадрой покинул Палермо и через четыре дня прибыл на неапольский рейд, где застал стоявшие на якоре суда отряда Сорокина.

Неаполитанцы устроили Ушакову торжественную встречу. В флагманском журнале читаем:

«С начала положения якоря приезжало к кораблю из города великое множество жителей на лодках и замечательно, что из единой приверженности в честь прибытия россиян, играли на трубах и неоднократно кричали ура» *,

В Неаполе монархисты ещё продолжали кровавую расправу над республиканцами. Ушаков заметил, что непрерывные массовые казни вызывали «содрогатель-ства» у многих жителей столицы. При таком положении нельзя было надеяться на скорое восстановление порядка и спокойствия, для чего он и прибыл в Неаполь по настойчивой- просьбе перепуганного насмерть короля. Ушаков обратился к первому неаполитанскому министру Актону с письмом и настойчиво рекомендовал «королевскому величеству» объявить всеобщее «прощение впавших в погрешности».

Вмешательство Ушакова спасло много жизней неаполитанских патриотов. Король Фердинанд IV и королева Каролина, эта венценосная кровожадная «фурия»,не могли отказать русскому адмиралу, ибо только благодаря ему королевство Обеих Сицилий было освобождено от французских войск. А теперь единственно на него они возлагали свои надежды по освобождению Рима, где упорно держался сильный французский гарнизон. После взятия. Неаполя русским отрядом войска Фердинанда пытались самостоятельно взять Рим, но из этого ничего не получилось. Французский командующий римским гарнизоном генерал Гарнье без особого труда разбил вдребезги неаполитанскую армию. Затем он быстрым маршем двинулся к Чивита-Кастеллано, куда подошёл австрийский отряд генерала Фрелиха, и 1 сентября разгромил наголову австрийцев. Поэтому-то неаполитанский король и умолял Ушакова высадить своих моряков на берег и взять «вечный город».

По прибытии в Неаполь Ушаков выделил отряд в 800 человек матросов и морских солдат и свез их на берег. Начальство над десантом было поручено полковнику Скипору и лейтенанту Балабину. Десант стал готовиться к походу на Рим.

В это время на неаполитанском рейде стоял английский 74-пушечный корабль под командой комодора Трау-брнджа, который нанёс визит Ушакову по приходе его в Неаполь. От него Ушаков узнал, что он собирается

' ¹ «Материалы», ч. XVI, стр. 444.

уходить из Неаполя в Чивита-Веккию, где присоединит к себе два фрегата и затем отправится якобы в Палермо к Нельсону. Такие действия Траубриджа показались Ушакову подозрительными, и он стал держаться настороже.

Скоро получено было известие,.что Траубридж вступил в переговоры с генералом Гарнье о капитуляции и что австрийский генерал, ещё раз разбитый французами, присоединился к переговорам. Французский генерал, узнав о готовящемся походе русского десанта на Рим, согласился на предложенные ему небывало выгодные условия сдачи.

16 сентября по секрету от Ушакова капитуляция была подписана Траубриджем, австрийским генералом Фрелихом и командующим неаполитанской армией маршалом Буркардом. Сами условия капитуляции были явно рассчитаны не только на нанесение оскорбления русским, но и прямо на ущерб русской армии.

Французскому гарнизону разрешалось уйти из города со всем оружием и награбленным имуществом, а неаполитанский маршал Буркард с согласия, если не по прямому указанию, кардинала Руффо взялся перевезти французов по их желанию в любое место. Совершенно ясно было, что французский гарнизон в 2 500 человек в полном вооружении отправится в Северную Италию, где Суворов добивал французскую армию. Так оно и случилось. Англичане перевезли отряд Гарнье на Корсику, а отсюда им ничего не стоило перебраться на генуэзское побережье, где с помощью отряда Пустошкина осаждалась Генуя.

Это вероломное и позорное для англичан предательство было делом рук Нельсона.

Раздражение и гнев Ушакова были беспредельны. Он потребовал от англичан и неаполитанцев прекратить переговоры и совместными силами пленить римский гарнизон французов, чтобы не дать им усилиться в Северной Италии. Но его протесты не имели успеха. Злобный акт против русских был совершён.

Ушаков приказал было десанту вернуться в Неаполь, но кардинал Руффо именем короля умолял его продолжать поход, ибо без русских «королевские войска» не смогут спасти Рим от грабежа и установить там «добрый порядок».

Ушаков по опыту Неаполя знал, что руффианские банды действительно никакого порядка в Риме создать не смогут, и приказал Скипору и Валабину продолжать поход. О всех интригах и вероломстве англичан Ушаков немедленно донёс Павлу I.

30 сентября 1799 г. русские войска .вошли в Рим и были восторженно встречены римлянами. Огромные массы людей высыпали на улицы, чтобы взглянуть на прославленных русских моряков, которых они видели в первый раз. За всю историю Рима русские войска впервые маршировали по улицам «вечного города».

«Вот те, кои бьют французов и коих они боятся! Вот наши избавители. Недаром французы спешили отсюда удалиться!» — кричали римляне со всех сторон» '.

В первые дни русские прекратили насилия монархической черни над римскими республиканцами и подозреваемыми в «якобинстве».

Пробыв в Риме некоторое время, отряд Скипора и Валабина вернулся на эскадру.

Этими действиями, согласно заключённому трактату с Павлом I 29 ноября 1798 г., закончилась союзная помощь неаполитанскому королю.

Открыто изменнически вели себя австрийские генералы и под Анконой. После изгнания Суворовым французов из Северной Италии и вынужденного ухода его в Швейцарию на спасение корпуса генерала А. М. Римского-Корсакова, провокационно оставленного австрийской армией и поставленного перед угрозой окружения, австрийцы стали вести себя нагло и вызывающе. Они полагали, что Павел Г.всё равно не решится разорвать с коалицией.

Как было сказано, Ушаков ешё весной 1799 р. убедился в изменнических происках Австрии. Но в силу повелений Павла I вынужден был по требованию австрийского правительства в июне 1799 г. снова послать отдельную эскадру под командованием капитана 2-го ранга Войновича для блокады Анконы.

Крепостью Анконой французы очень дорожили. Благодаря ей они держали связь с портами Франции и контролировали Адриатическое море. ^{316 317}

На укреплениях анконского района стояло около 700 пушек и держался гарнизон до 3 тысяч человек. В гавани находилось десять судов, в том числе три корабля.

Вокруг Анконы собралось до 6 тысяч итальянских добровольцев, которые, по существу, никакой реальной военной силы не представляли, да французы и не обращали на них особого внимания.

• Предыдущая
• 55/65
• Следующая