Порождение зла, или нет страшнее врага, чем бывший друг - Рудый Легар Баронович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/7
- Следующая
В эту ночь всем не спалось.
Боевики принесли мясо, но никто из нас, кроме Серого, не притронулся к нему. «Настоящий полковник» остановил Виктора, открывающего третью бутылку водки.
– остынь! Этим ты не поможешь. Не хватало нам ещё твоей смерти.
– Да пошёл ты! – крикнул Виктор и с какой-то нечеловеческой силой вогнал охотничий нож по самую рукоятку.
Потом посидел, передёрнулся и неожиданно заплакал навзрыд:
– Ты ведь знаешь, что у меня нет детей. Он мне был как сын!
Лютый подошёл, навалился сзади, обхватил его голову и как-то жалобно произнёс:
– Прости меня…
Виктор, лежа на столе, всё плакал и плакал, затем затих – водка взяла своё, и он заснул.
Пальба у костра всё продолжалась, в воздухе стоял запах палёной шерсти, горелого мяса и костей…
Настало утро.
На зарубках выступила смола, будто природа оплакивала безысходность ситуации, созданной людьми.
Привели Николая. Он уже был в курсе случившегося. Коротко спросил:
– Где Виктор?
Ему показали спящего. Николай сел на край нар, вытер влажным полотенцем разводы грязи на его лице. Виктор не просыпался. После водки, снявшей стресс, он проспал около полутора суток.
Наступившие сутки прошли в каком-то оцепенении. До нас начало доходить, зачем на с сюда привезли. Но до конца мы поняли это только через три дня.
Во время дневной прогулки Рич заволновался, хватая носом воздух. Все вопросительно посмотрели на его хозяина. Через некоторое время раздался лай Ричарда. Владельцы поспешили завести нас в «саклю», как по команде, боевики рассыпались по укрытиям, тщательно баррикадируя двери.
Так Рич стал колоколом, предупреждающим нас о приближающейся опасности. Он был уникумом в своей породе, схватывая запахи на неправдоподобно большом расстоянии.
Нас заперли в помещении, а сами рассредоточились по боевым позициям. Внимание было направлено в ту сторону, куда был направлен лай Рича, но собаки неожиданно появились с противоположной.
– Не стрелять – пусть соберутся! – рявкнул Владимир.
Собаки совершенно не среагировали на голос. Дворняжечья мелочь, ведомая ягдтом, деловито прошлась по окраине лагеря и направилась к кострищу. В воздух полетела зола – так усердно работали лапами собаки. Справа «саклю» обогнул кэрри-блю с компанией. Они пометили деревья и заинтересовались дверью хижины, за которой разрывались Рич и Крош. У Кроша был сильный, доносчивый голос. К компании, с лаем царапающей дверь «сакли», примкнул как с неба свалившийся громадный песочный дог. Он подал голос. В ответ истерически залился наш овчар.
Лютый.
Нервы Виктора не выдержали и он, нещадно ругаясь, начал поливать из автомата костровую компанию. Собаки бросились врассыпную, но одна, подскочив, визжа закрутилась и, загребая вокруг себя перебитыми лапами, рухнула на землю, а другая тихо ткнулась мордой в пепел.
Группа собак, пытавшаяся открыть дверь, поняла, что с ней не справиться и принялась делать подкоп, не обращая внимания на подкоп. Мы тоже рыли землю внутри помещения. Поскольку с обеих сторон работало сразу несколько собак, ход получился весьма просторным. Снаружи начали раньше, поэтому встреча была внутри «сакли». Земля с каменной крошкой, о которую было сорвано несколько когтей, зашевелилась, и тонкая переборка осела, открыв всё пространство подкопа. В нём торчала голова керри, заросшая шерстью с забившейся в неё землёй. Алый сделал первый шаг к лидерству: сомкнул свои мощные челюсти на появившейся голове. Раздался треск ломаемого черепа. Ноги керри задёргались, заскребли грунт и вытянулись. Внутрь подкопа потекла моча. Алый разомкнул челюсти и тут же захлопнул их на другой голове, появившейся в подкопе; Крош, протиснувшись между ними, ринулся в ход, выталкивая труп керри наружу. Он выскочил подобно пробке из бутылки с «шампанским», совершенно обескуражив стоявших у дверей противников. Они отшатнулись, что дало возможность нам плотной струёй выплеснуться наружу.
Что тут началось!!!
Дог, мотая головой, пытался сбросить висящего на его щеке Кроша. Чужой овчар с Цыганом, вцепившись друг в друга, кубарем покатились под горку. Серый жрал крупного дворню. Лютый отбивался от ротвейлера, а Рич бегал кругами, прихватывая то одного, то другого и, наконец, впился в зад песочного дога. Мне досталась пара полулаек, изрядно потрепавших меня.
А дверь сотрясалась под ударами мощных лап Алого и Воланда, не проходивших по размерам в подкоп.
Мужики палили вверх, стараясь посеять панику и разогнать участников бойни, но их старания были тщетными. Они не могли стрелять по врагам, чтобы не попасть в своих. А как мы различали, где свои, а где чужие – одному Богу было известно. Ведь в пылу боя можно было задрать и друг друга. Но этого не произошло. Конец бою положило появление в проёме взбешённого Алого. Он, видимо, здорово плеснул энергетикой, и наши противники обратились в бегство. Мы бросились их преследовать, но со всех сторон прозвучал истошный крик:
– Стоять! Стоять, твою мать!
Стоять… и перечисление наших имён.
– Стоять!
Голосом Виктора кричала душа Хани, заклиная нас вернуться. Кто раньше, кто позже, но мы остановились. Кто по команде «Ко мне!», кто без команды начали возвращаться к «сакле», где в совершенно идиотской позе, суча лапами, барахтался застрявший в подкопе Воланд. Сбежались бледные, как смерть, мужики и начали осматривать и ощупывать своих питомцев. Николай с хозяином Воланда ножами рыли землю, освобождая дога из-под порога.
Потом все оказывали помощь хозяину Цыгана, врачу-ветеринару, который выбривал у нас травмированные участки тела, штопал, заливал йодом, вправлял.
Счёт был 3:0 в нашу пользу, а с Викторовыми трофеями 5:0. ну, не сказать, чтоб чистый ноль, так как мы тоже были изрядно потрёпаны.
Во время повторившихся ритуальных танцев вокруг жертвенного костра «настоящий полковник» привёл к нам в «саклю» боевика. С большой опаской и отвращением мы были измерены какой-то узловатой верёвкой. Чувствуя его отношение, каждый из нас рычал, несмотря на увещевания наших мужиков. На многих из нас надели намордники. Владимир же постоянно уговаривал струхнувшего боевика продолжать обмеры, гарантируя полную его неприкосновенность.
Оказалось, что это был шорник экстра-класса. И буквально через сутки мы красовались в новых кожаных ошейниках, нагрудниках и широких браслетах с металлическими шипами.
Виктор поставил себе в обязанность вести страшную статистику на деревьях, часами просиживая у правого, пока с одной зарубкой. Он много курил, опершись на автомат, гладил кору и что-то приговаривал – Лютый строго-настрого запретил ему ходить на могилу Хани до окончательной развязки. Как знать, может, он был прав?..
В этом мы убедились на следующий день. После боя ОНИ чётко уяснили себе, кто является реальным врагом и начали планомерную охоту на нас.
До сих пор никто не знает, что и как занесло хозяина Воланда в лес. Никто не видел, как он ушёл. Спохватились только тогда, когда Рич поднял тревогу. Все начали одевать своих питомцев в шипы. Только Воланд одиноко стоял у нар и беспокойно прядал ушами. Лютый, увидев это, ошарашено осмотрел «саклю».
– Юрик! Где Юрик? – заорал он.
В это время где-то в лесу раздалась автоматная очередь, суматошный лай и визг собак. Все бросились на звуки. Впереди огромными прыжками нёсся Воланд. За ним, не отставая, остальные. Когда мы выскочили в перелесок, то увидели прислонившегося к дереву Юрика, перезаряжающего автомат. Он с маху не попал рожком в гнездо. В это время на него прыгнул азиат, стараясь сбить с ног или оттолкнуть от дерева. Юрик резко выставил автомат, ствол которого проткнул горло алабая. Оставшись безоружным, он схватился за нож, но ИХ овчар отработанным движением повис на руке. Юра вскрикнул. В икру его ноги тут же впился мёртвой хваткой ягдтерьер. Мы врезались в кучу. Воланд, теряя по дороге куски тела, пробивался к своему хозяину.
- Предыдущая
- 4/7
- Следующая
