Те, кто против нас - Руденко Борис Антонович - Страница 70

• Предыдущая
• 70/110
• Следующая

Прощайте.

Витас.

Едва различимая с самого начала лесная тропинка растворилась в траве без следа уже через несколько сотен шагов, а количество комаров, напротив, умножилось многократно. Единственным постоянным ориентиром оставалось яркое солнце на безоблачном небе, чьи лучи пробивали насквозь листву и хвою даже самых густых крон. Но и они не способны были разогнать стаи кровососущих тварей, стартовавших эскадрильями и целыми соединениями из-под каждого потревоженного куста.

— Их что, вообще тут никто не кормит? — возмущался Рыжкин, с равномерностью и постоянством метронома охлопывая ладонями шею, щеки, лоб, а потом, поочередно, оба запястья. — Что за отношение к родной природе! Я так понимаю, что, если б мы сейчас не появились, они бы через неделю от голода передохли!

— Это твоя родина, — зачем-то сказал Гонта, прокладывая путь сквозь частый подлесок.

— А ты не смог бы их отогнать, если ты такой всемогущий? — спросил Рыжкин.

— Не смог бы, — ответил Гонта. — У них мозгов нет. Зато могу сделать так, чтобы ты их не замечал.

— Так они меня совсем сожрут! — воскликнул Рыжкин.

— Это возможно, — согласился Гонта.

Сейчас лес окружал их со всех сторон, берег озера остался где-то справа. Скрупулезно следовать за изрезанной заливчиками и мысками береговой линией не имело смысла — их путь удлинился бы десятикратно. Рыжкин и Гонта считали шаги, изредка посматривали на карту и коротко совещались. По всему выходило, что километра через полтора озеро должно было вновь открыться взгляду. Постепенно деревья начали редеть, зато кустарник сделался много гуще, и Нестеров подумал: если бы не солнце, заплутаться можно было бы в пять минут. Однако не бывает худа без добра: комары в заросли за ними не последовали.

Внезапно кусты расступились, обнаружив ровную поляну, покрытую мягким мхом. Да не поляну, а болото, протянувшееся влево и вправо, плавно огибавшее оконечность твердой почвы, на которой сейчас стояли путники. Противоположный край болота был метрах в семидесяти. Там сразу за кустарником вновь поднимались толстые стволы сосен и в просвете между ними угадывались очертания какого-то строения.

— Вот блин! — в сердцах произнес Рыжкин. — Вон они, наши развалины. Да только чего-то мне не хочется в болото лезть. Близок локоток, а не укусишь!

— А мне обходить не хочется, — возразил Гонта. — Это как минимум километра два. Час потеряем, если не больше. Давай рискнем! Лето сухое, авось не утонем… Ты как считаешь, Олег?

— Втроем не утонем, конечно, — сказал Нестеров. — Но измажемся, как чушки.

— Ничего, — махнул рукой Гонта, — озеро рядом, Обмоемся и высохнем.

Рыжкин вновь скрылся в кустах и вскоре вернулся с тремя длинными шестами, вырезанными из молодых осин. Подошел к краю болота и воткнул свой шест в мох. Шест ушел сантиметров на двадцать.

— Неглубоко, — оптимистически заметил Гонта.

— По краям и океан мелким покажется, — мудро возразил Рыжкин. — Значит, ты берешь ответственность на себя?

— Отвечаю! — подтвердил Гонта.

— Ладно, давай попробуем.

Передав свою сумку Гонте, Рыжкин шагнул первым, погрузился в чавкнувший мох по щиколотку, сделал следующий шаг и увяз до половины голени.

— Начало мне не нравится, — сказал он, с усилием вытащил ногу, ткнул перед собой шестом, шагнул еще и еще раз. — Да нет, вроде ничего.

Они осторожно двинулись через болото, пробуя шестами почву перед каждым шагом. Растительный слой под ногами сильно пружинил, недовольно чавкал, но пока держал. Шедший впереди Рыжкин вдруг охнул, рванулся назад и, не сумев выдернуть ногу, медленно завалился на спину. Его ушедший в мох до половины шест остался торчать, словно флагшток в ожидании стяга.

— Там вообще дна нет, — сообщил Рыжкин, перевернувшись на живот. — Возвращаться надо.

— Куда возвращаться! Мы больше половины прошли, — возразил Гонта. — Давай на карачках, потихоньку. На шесты опираться будем. Не бойся, пролезем. Не из таких дыр вылезали.

Передвигаться на четвереньках оказалось утомительно, противно и мокро, зато достаточно надежно. Хотя локти и колени немедленно вымокли насквозь, грязь на поверхность мха не проступала, что позволяло в дальнейшем обойтись без генеральной стирки. Правда, им пришлось сделать два зигзага, минуя водяные окна, густо затянутые ряской и прочей болотной зеленью и оттого почти невидимые даже с метрового расстояния.

— Вот тебе и сухое лето, — то и дело бормотал Рыжкин и негромко ругал Гонту. Делал он это, практически не используя элементы неформальной лексики. Нестерову слушать внимательно было недосуг, но он сумел понять, что Рыжкин сравнивал различные качества Гонты с аналогичными достоинствами представителей животного мира. Например, он утверждал, что ползает Гонта не в пример хуже самой последней болотной гадюки. А уж соображением равняться не может даже с местными лягушками. Рыжкин ругал Гонту совершенно без злобы, будто просто пел песню, помогающую в пути путнику. Гонта на выпады никакого внимания не обращал, он только кряхтел и полз дальше.

Тщательно ощупывая путь, Нестеров почти не поднимал головы и понял, что переправа закончена, лишь когда увидел перед своим носом носки армейских башмаков Рыжкина.

— Вставай, хватит уже, — сказал Рыжкин. — Или понравилось?

Сразу за узкой полосой болотной осоки и кустарника почва пошла на подъем. Они взобрались на усыпанный сосновой хвоей пригорок и увидели разрушенный монастырь. Время и люди потрудились тут основательно. Окружающие монастырь стены были разобраны практически до фундамента, лишенный креста церковный купол зиял проломами, от жилых помещений остались лишь остовы с пустыми глазницами оконных проемов.

Местоположение главных ворот можно было отыскать лишь по едва заметным признакам дороги, что когда-то вела к монастырю от населенных мест, а ныне терялась в лесу без следа. Но не понять, что место для строительства монастыря его основатели выбрали просто замечательное, было невозможно. Могучий темный бор окружал его с трех сторон, а с четвертой, отражая голубизну неба, расстилалась озерная гладь.

• Предыдущая
• 70/110
• Следующая