Ведьма - Багазова Алина - Страница 22

• Предыдущая
• 22/54
• Следующая

А в лесной чащобе позади нас мелькали огоньки и слышались возбужденные голоса и лай собак.

Вскоре лес перед нами расступился, мы выбежали на поляну. Вэнс остановился и быстро заговорил:

– Дальше придется убегать порознь. Вон там, – показал он влево, – под обрывом, река, а за ней деревенька. Ты должна перебраться через реку и найти в любом доме убежище. Я отправлюсь в другую сторону и уведу погоню за собой. Город там, – кивнул он вправо, – но лучше тебе туда не возвращаться. Днем я найду тебя.

– А как же задание?! Мое кольцо…

Вэнс выхватил что-то из кармана и, схватив меня за руку, надел мне на палец… мое кольцо! Оно вспыхнуло и засияло.

– Но как…

– Беги, – он толкнул меня в спину. А сам продолжал стоять.

– Будь осторожен! – крикнула я и бросилась в указанном направлении.

В темноте я не разглядела обрыв и на полной скорости свалилась с него. Хорошо, что он был достаточно пологий и я просто покатилась по мягкой траве. А спустя немного смогла остановить падение и подняться на ноги, ничего не повредив. Отсюда я уже слышала шум речки и видела силуэты маленьких деревенских домишек на том берегу. Невольно вспомнилась деревенька, где случилось мое первое задание Славосвет и его жена Светлена, их маленький Любосветик… Но конечно же это совсем другая деревня.

Я растерянно остановилась перед рекой, не зная, как перебраться, а затем разглядела неподалеку что-то чернеющее над водой. Мои отчаянные молитвы были услышаны – я нашла мост!

Перебравшись на тот берег, я оглянулась. Из-под обрыва было видно немного, но я разглядела огни, по всей видимости факелов, удаляющиеся вправо, в сторону городка. Я вздохнула и побрела к деревне.

Стоило мне ступить на деревенскую улочку как собаки огласили мое появление заливистым лаем. Я шла и оглядывала себя. Ну и как мне тут спрятаться? Где найти приют, когда я в таком виде, как будто меня черти драли на кусочки, а потом таскали по грязи? Хорошо еще, что на мне плащ Вэнса, могу завернуться в него. Но когда я его сниму, можно и испугаться. Что же делать?

Как странно, собаки надрываются, а ни в одном домике не загорелся свет. Как будто никого нет дома по всей деревне…

Я, накинув капюшон, брела и брела в полно!! тишине, пока наконец до меня не стали доноситься какие-то голоса, плач, крики. Я запаниковала и остановилась. Что там, впереди, что случилось? А потом, прижимаясь к плетням и заборам, стала пробираться потихонечку.

Пройдя несколько домов, я остолбенело остановилась. Один из домиков, очень ветхий, был тускло освещен, но около него толпилось столько народу! Казалось, все деревенские жители собрались здесь. А что, вполне возможно. Но зачем? Они стояли как изваяния, прижав к ногам детей, которые не бегали и не шалили, а молча жались к родителям. Я подкралась еще ближе и прислушалась. Из обрывков разговоров и женского плача, доносящихся сквозь шум дождя и раскаты грома, я поняла, что в этом домике кто-то при смерти. Кто-то настолько значимый, что все просто потрясены и растеряны, раздавлены этим несчастьем.

Убедившись, что это собрание не имеет ко. мне отношения, я нерешительно, но без страха, пошла в их сторону.

Какая-то женщина оглянулась и, увидев меня, замерла. Продолжая смотреть на меня, она подергала за рукав стоящего рядом мужчину. Он оглянулся, тоже замер и позвал рядом стоящего. Через минуту уже вся толпа остолбенело взирала на меня, как на призрака. И вдруг тишину нарушил детский плач. Напуганный (мной?) ребенок вцепился в мамину юбку и кричал, заливаясь, тыча пальцем в мою сторону. Я остановилась.

– Господи, сохрани! – вдруг возопила крайняя женщина и в эту же секунду крик подхватили все! Я чуть не оглохла.

– Простите! – заорала я, пытаясь перекричать. – Послушайте, я заблудилась в лесу.

Видимо, меня все же услышали, поскольку крики тут же и оборвались.

– …и набрела на вашу деревню, – закончила я испуганно.

Пару секунд висела тишина, если не считать звуков грозы, а потом мужской голос спросил:

– Так ты не смерть? То-то и странно, ведь без косы…

Я едва не расхохоталась, поняв причину им паники. Действительно, в таком плаще с капюшоном я – вылитая смерть! Я быстренько сняла капюшон, спеша их успокоить.

– Я из города, – рассказывала я, идя сквозь толпу, – пошла в лес на ночь глядя, попала в грозу и заблудилась. Еще упала с обрыва, – продемонстрировала я порванное платье, – и увидела вашу деревню… Подумала, может, кто-нибудь приютит до утра? А у вас тут горе. И простите, что напугала.

– Ничего, – услышала я женский голос и увидела немолодую женщину с усталым лицом, идущую ко мне от дома, – это ты прости, что приняли тебя за… – Она осеклась, а потом продолжила: – Я рада, что мы ошиблись, и очень прошу остановиться в нашем домике до утра. у нас есть отдельная пристройка, где тебя никто не побеспокоит. Твой приход – хороший знак. Нас посетила жизнь!

– А я не помешаю? – нерешительно спросила я, но у людей уже засияли на лицах улыбки надежды на благополучный исход того, что их так пугало.

Мне стало ужасно неловко, что со мной связаны, пусть и косвенно, такие надежды.

Женщина, Мария, провожая меня на место моего ночлега, рассказала мне, что за несчастье происходит в их доме. Ее мать, очень-очень-старая женщина, всю свою жизнь была мудрой целительницей, ведуньей, единственной врачевательницей в селе и окрестностях. А сейчас она была при смерти. Она умирала, медленно угасая уже неделю. Но вчера она сообщила, что умрет этой ночью. Жители деревни очень любили ее, и лишиться ее было равносильно крушению их мирка. Они были растеряны, подавлены… Главным образом еще и оттого, что она никому не передала своих знаний, своего дара целительницы. Она сама понимала, что это важно сделать, но отрицала наличие в селе человека, который мог бы принять в себя этот Дар, стать ее заменой и жить в ее домике всю жизнь, помогая всем. Старушка угасала очень болезненно, она молила о том, чтоб был послан человек ей на замену, но ничего не происходило. И вот ее земной срок заканчивался…

– Я вот подумала, – вдруг воскликнула Мария, – а вдруг это ты?! Вдруг это тебя послала нам судьба, чтоб заменить Изарану?

Мы остановились.

– Я не уверена… – пробормотала я растерянно.

– Пойдем, скорее пойдем со мной! Пойдем, прошу тебя, пусть Изарана взглянет на тебя! – Мария потащила меня к домику, откуда до – носился плач.

Я не вырывалась, но мне стало страшно. Я не могу быть той, которая продолжит дело целительницы, ведь это означало бы остаться здесь навсегда. А это невозможно! Что же делать?

В тускло освещенной комнатке с запахом трав и воска от свечей, на низкой лежанке, укрытая одеялом, лежала маленькая, сухонькая старушка. Ее глаза были закрыты, но веки трепетали, она тяжело дышала, и грудь ее постоянно сотрясала судорога. У стен сидели женщины и причитали, словно умирали сами. Я остановилась у двери.

– Мама, – негромко позвала Мария, опускаясь на колени перед кроватью.

Старушка вздохнула и с трудом открыла глаза.

– Иди сюда, – поманила меня Мария.

Я подошла. – Мама, посмотри на эту девушку, – выдохнула она, умоляя меня знаками присесть рядом.

Я опустилась на корточки. Изарана через силу повернула ко мне голову. Видно было, что смерть подошла уже совсем вплотную к ней, лицо осунулось и потемнело. И только глаза обволакивали какой-то бездонной мудростью, они были живые, и их живость резко контрастировала с умирающим лицом. Я ошеломленно смотрела в ее глаза и не могла отвести взгляда. Старушка всматривалась в меня несколько секунд, а потом прошелестела:

– Она может помочь…

– Мама, это она? – обрадовалась Мария.

– Она может помочь, – повторила старушка и отвернулась.

– Что она имеет в виду? – растерянно спросила у меня Мария.

– Не знаю, – призналась я грустно.

– Как ты можешь нам помочь? – настаивала женщина.

• Предыдущая
• 22/54
• Следующая