Мой «Современник» - Иванова Людмила Ивановна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/47
• Следующая

Мне очень хотелось сыграть Айша-апу. Но Галина Волчек сказала, что артисты будут играть в центре зала, то есть рядом со зрителями, без грима, и учительница должна быть старше своих учеников. «Но если очень хочешь – репетируй, пробуй».

Я выучила текст раньше всех. Любовь Ивановна заболела, я репетировала вместо нее, но Волчек не назначала меня на эту роль, я просто помогала другим артистам репетировать. Потом вернулась Добржанская. Галина Борисовна вызвала меня в кабинет: «Ты очень интересно репетировала. Помоги Добржанской, покажи ей мизансцены. Ты обязательно будешь играть». Но сыграть мне тогда так и не дала. Я не спала ночей, мучилась – так хотела играть, но ни разу не попросила…

Прошло два года. Мы были на гастролях в Риге, у Чингиза Айтматова юбилей. Добржанская работала в ЦТСА, приехать не могла. Тогда Галина Волчек позвонила мне: «Я понимаю, что для тебя это тяжело, у тебя травма, ты можешь отказаться. Но если согласна, завтра спектакль». – «О чем речь, я буду играть!» Легко сказать – репетировала я давно, текст уже забыла. Тем не менее, я все вспомнила и пошла на сцену.

Щеки у меня раскраснелись от волнения, наверно, я выглядела моложе своих учеников. Уж не знаю, как я играла, но сцена рассказа о проводах мальчишек на фронт, думаю, мне удалась. Зал замер. Потом Айтматов и Мухамеджанов поздравляли меня, говорили, что есть достойная замена Добржанской. А когда мы приехали в Москву, Любовь Ивановна обняла меня и сказала: «Господи, как хорошо, что ты сыграла, я так переживала, что ты не играешь, думала, что ты из-за этого меня ненавидишь…» Я поклялась ей, что такого не могло быть никогда. Я с детства любила эту актрису, видела ее во всех спектаклях ЦТСА, и, можно сказать, из-за нее стала артисткой, из-за ее Шуры Азаровой в «Давным-давно».

На гастролях в Свердловске она рассказывала мне о войне, об эвакуации и о том, как выпускался спектакль «Давным-давно». Молодая актриса, которая должна была играть Шуру, поехала с бригадой на фронт, они попали в окружение и все погибли. Добржанской тогда уже исполнилось тридцать два года, режиссер спектакля Андрей Попов не хотел давать ей роль, но Любовь Ивановна подготовилась сама, упросила его посмотреть – и Попов ее утвердил.

Она берегла хлеб, который давали по карточкам: делила его на две части, половину съедала перед спектаклем, половину – в антракте, чтобы хватило сил доиграть. Домой доходила чуть живая, валилась в холодную постель.

Я увидела этот спектакль в Москве, когда училась в шестом классе. Смотрела его много раз, помню, как Добржанская пела «Колыбельную Светлане», как прощалась с домом, гладила рукой стены…

В нашем театре «Экспромт» тоже идет спектакль «Давным-давно» по пьесе А. Гладкова на музыку Т. Хренникова. Мы с режиссером Владимиром Байчером поставили его в память о том спектакле, который я так любила в детстве и который во время войны шел во всех театрах страны. Тихон Хренников успел увидеть этот спектакль, и он композитору очень понравился.

В спектакле «Восхождение на Фудзияму» играли Табаков, Кваша, Фролов, Покровская, Козелькова, Каташева, Мягков. Впервые в этой пьесе сыграл пришедший в наш театр Вельяминов.

Итак, мне посчастливилось играть Айша-апу. Потом я еще долго читала на творческих вечерах не только этот монолог, но и главы из романа Айтматова «Буранный полустанок».

Театр «Современник» всегда отражал политическую и общественную жизнь страны. И Галина Волчек это понимала. Поэтому у нас был и спектакль «Погода на завтра» о строительстве ВАЗа, и спектакль о партийной жизни – «Обратная связь». В спектакле «Погода на завтра» я играла бригадиршу, маму Римму, в очередь с Натальей Каташевой. Мы ездили в Тольятти, изучали производственный процесс, видели конвейер, беседовали с молодыми сотрудниками. Это было интересное начинание в стране: молодой завод, хорошая организация производства и отдыха рабочих, клуб, столовая самообслуживания. Потом мы вывозили этот спектакль в Тольятти, где работники завода с восторгом смотрели про себя.

Когда в стране выросло благосостояние и люди поднакопили денег, правительство решило, что накопленное надо на что-то тратить. Машина – вот что нужно! И в Тольятти начали строить автомобильный завод.

Завод строили итальянцы. Они рассчитали, сколько нужно деталей для пуска конвейера, даже с запасом. Пустили конвейер – деталей не хватает. Итальянцы удивились и еще поставили деталей. Снова не хватает. Тогда наши попытались объяснить им особенности русского характера: «Воруют…» Но зато все зрители приходили в восторг, когда со сцены рассказывали, что на завод не привезли лобовые стекла для машин, а был жуткий мороз, и машины надо было срочно перегонять в Москву. Погнали задним ходом – и доехали! Вот они, русские!

Инженера, предложившего этот неожиданный выход, очень смешно играл Станислав Садальский. Он тогда только пришел в «Современник», и зрители его сразу приняли. Забавно играл рабочего Авангард Леонтьев, и я его «прорабатывала» как бригадирша. Эту сцену мы с ним часто потом играли в концертах.

С работниками завода мы еще некоторое время дружили, они приезжали к нам в гости в Москву.

Как ученица Ефремова Галина Волчек постаралась сделать честный спектакль о партийной работе – «Обратная связь». Я играла в нем третьего секретаря горкома Медведеву.

В этом спектакле был показан образ прогрессивного первого секретаря. Его поручили совсем молодому актеру Валерию Шальных, и он замечательно справился с задачей. Галина Борисовна очень гордилась, что в нашем спектакле такой молодой первый секретарь. Она изучала работу нашего Бауманского райкома. Первым секретарем там был Сергей Купреев, театр с ним дружил. К сожалению, Купреев умер молодым. Такие благородные, прогрессивные, интеллигентные партработники – большая редкость. Тогда мы только лишь мечтали об омоложении руководства, а теперь настало время увидеть это.

Галина Волчек позже сама стала депутатом Бауманского района, а когда ее выбрали в Думу, она порекомендовала в депутаты меня, сказав, что я могу принести большую пользу. Я поначалу отказывалась, но она смогла меня уговорить.

И в этом спектакле у меня была любимая сцена. Положительный герой, член партбюро (его играл Гафт) спорил с Медведевой. Гафт – очень горячий партнер, и мы схватывались не на жизнь, а на смерть. Иногда мне даже казалось, что мы вот-вот подеремся.

В 1975 году Галина Волчек поставила спектакль «Эшелон» по пьесе Михаила Рощина. Параллельно этот же спектакль ставил МХАТ, как и «Валентина и Валентину». Рощин дружил и с нашим театром, и со МХАТом, поскольку туда ушел Олег Ефремов.

Это было большим событием в театральной жизни Москвы. Еще живут и здравствуют зрители, которые простаивали ночи в очереди за билетами на этот спектакль. Рощин был уже любим «Современником» после спектакля «Валентин и Валентина». Мы с ним очень подружились: он был доброжелательным автором, с огромным вниманием относился к актерам. Он знал нас и любил, и даже своих героинь называл именами актрис, которые должны были играть эти роли. Пьесу он посвятил своей матери и простым, обыкновенным женщинам, которые в 1941 году, спасая своих детей и оборудование заводов и фабрик, ехали в теплушках на восток.

Я сама ехала в такой теплушке с мамой. Поезд неизвестно когда остановится, неизвестно на сколько. У всех были чайники, и мамы бегали на станцию за кипятком. Я знаю случаи, когда дети терялись на таких остановках, а иногда эшелон трогался, а мамы оставались с чайниками на платформе. Эшелоны бомбили, некоторые не доезжали до места назначения…

Сначала, по режиссерской задумке, автор сидел на сцене и читал свою пьесу, а все актрисы слушали, постепенно преображаясь и превращаясь в героинь спектакля, когда Рощин называл их по именам: надевали прямо на сцене элементы костюмов и занимали свои места в вагоне. Потом мы отказались от этого хода: Рощин не всегда мог приезжать на спектакли.

• Предыдущая
• 34/47
• Следующая