Серебряная корона - Розенберг Джоэл - Страница 38

• Предыдущая
• 38/63
• Следующая

– Пли!

Ударили выстрелы. Карл насыпал порох на полку и аккуратно возвратил на место затвор.

Карл поднял голову над краем канавы. Все холты попрятались в укрытия – кроме одного, раненного, – он, держась за живот, лежал на дороге. По крайней мере один из четырех выстрелов оказался не плох – а учитывая обстоятельства, так и просто хорош.

Один из холтов приподнялся было – но выронил ружье и упал: длинная стрела вонзилась ему в бок.

Спасибо, Пейлл.

Но так дело не пойдет. Стоит им понять – а поймут они это скоро, – что людей Карла меньше и вооружены они хуже – и холты начнут атаку.

– Лучники: прикрывающий огонь. Валеран, подай мне фонарь.

Карл развязал седельную суму, вынул коробку с гранатами, открыл и достал одну.

Подошел Валеран с фонарем.

– Не нравится мне это. Враги прежде уже пользовались ружьями, а мы нет. И мои люди не привыкли сражаться с… этим.

– Знаю. – Карл приоткрыл шторку лампы, сунул в щель кончик фитиля.

Он занялся мгновенно. Карл привстал из-за валуна, раз махнулся и швырнул гранату вдаль и вверх – прямехонько туда, где, по его расчетам, прятались в канаве девять оставшихся холтов.

– Ложись! – рявкнул он, первым последовав собственному приказу.

Граната упала на край дороги, скатилась в канаву и там рванула – громкий ее хлопок сопровождался не менее громкими воплями.

Карл выглянул. Передняя повозка пылала: стрела Пейлла, должно быть, влетела внутрь и там подожгла что-то легко воспламеняющееся. На фоне огня мелькнула гибкая фигурка Тэннети: она прокралась за спиной одного из холтских солдат, потом накинула ему на горло какую-то удавку и рывком повалила. Солдат скрылся из глаз.

Отлично. Она сама знает, что делать. Холты, конечно, этого не знают, но лучше бы им позаботиться о своих тылах, чем о защите от нападающих извне. Среди них тигрица.

Снова прозвучали выстрелы. Один из людей Валерана, схватившись за горло, повалился вперед; другой нагнулся, открыл было сосуд с бальзамом, потом покачал головой и заткнул его.

Нет, так дела не сделаешь. Холтов слишком много, а люди Валерана непривычны к такому бою.

Карлу это было не по душе, но приходилось ограничиться вытаскиванием Тэннети – и махнуть рукой на порох работорговцев.

– Отступаем! – крикнул он. – Все! Я сказал – все! – Он надеялся, Тэннети расслышит его за ревом огня. Он бросил туда быстрый взгляд. Один из холтов заметил ее и вытаскивал пистолет.

Карл поднял ружье к плечу и прицелился, не обращая внимания на свист пуль вокруг. Потом нажал спусковой крючок. Пуля ударила холта в кирасу. Он повалился, его собственное оружие выпалило в небо. Тэннети метнулась в укрытие.

– Отступаем! – повторил Карл. – Пейлл и Чак, отзовитесь, черт!

Дальний крик показал место Пейлла, но где Чак? Впрочем, возможно, все к лучшему. Если его не обнаружил Карл – холтам это и подавно не удастся.

Чак выпрыгнул из-за третьей повозки, разрядил пистолет в кинувшегося к нему солдата и с мехом воды в руках нырнул внутрь повозки.

Какого черта он там делает? Карл отдал приказ отступать. Главная цель достигнута; на порох можно и забить.

Трое холтских солдат рванулись в повозку за Чаком. Молодцы: большую ошибку совершить трудно. В тесноте фургона они будут больше мешать друг другу, чем Чаку. Но что он там будет с мехом…

– Нет!

Повозка обратилась облаком пара и пыли, куски лошадей и солдат взлетели в недвижный воздух.

С оставшихся в живых холтов этого хватило. Кое-кто вскочил на коней и галопом умчался прочь; остальные просто удрали.

Валеран тронул Карла за руку.

– Что случилось?

– Чак. Он… уничтожил их порох. Лорд Гирен будет доволен. – Карл будто слышал себя со стороны – и подивился, как ровно, без малейшей тени чувств, звучит его голос. – Энкиар остался нейтральным.

– Кое-кто из них еще жив.

Карл отложил ружье, взял меч в правую руку, а левой вытащил пистолет.

– Это ненадолго, за мной.

Нет ничего более неприглядного, чем встающий над полем боя рассвет. Во тьме разбросанные мешки человеческой плоти, оторванные руки, ноги, куски кожи и кровь – все, что некогда было людьми – можно не замечать.

Во время битвы необходимо не думать о том, что будет после резни – чтобы не оказаться ее жертвой.

Но при свете дня дело обстоит совершенно иначе. Это поле битвы некогда было пшеничной нивой. И станет ею – когда-нибудь.

Но не сегодня. Сейчас это была пропитавшаяся кровью земля, к трупам уже слетались стервятники.

Пользуясь мечом, как дубинкой, Карл согнал двух ворон с тела холтского солдата и заставил себя заглянуть воину в лицо.

Какой там воин – перед Карлом лежал мальчишка. Лет семнадцати – восемнадцати, безбородый, с шапкой каштановых волос и мертвенно-бледным спокойным лицом. Не знай Карл, что это не так, он бы решил, что тот спит.

Валеран кашлянул. Карл обернулся – рядом с капитаном стояла Тэннети.

– Карл… – начала она – и осеклась. – Мы не нашли ни следа Чака. Мог он…

– Нет. – Карл покачал головой. – В повозке только одна дверь. Он должен был положить мех на один из бочонков, потом приставить к меху пистолет.

Карл видел это внутренним взором, как если бы был там. Трое холтов, довольные, что загнали Чака в угол; Чак смотрит на них, быстро улыбается – и стреляет; пуля разрывает мех, проламывает бочонок, вода хлещет внутрь…

Он прямо смотрел в лицо Тэннети, не решаясь заговорить. Если бы она следовала приказам – ничего не случилось бы. Карл скорей позволил бы этому каравану уйти, чем напал на него в столь невыгодной позиции.

И Тэннети это знает. Так пусть же живет со своей виной.

Почему, Чак, черт побери, – почему?

Что случилось, с чего ты решил, что какая-то там цель стоит твоей жизни?

Никакая цель не стоила ее – тем более эта. Холты получали порох прежде, будут получать и потом. Не в Энкиаре, конечно. Энкиар отныне закрыт для них – там им теперь пороха не покупать, но Энкиар закрылся бы для них в любом случае.

Это не стоило жизни Чака. Но для Ч'акресаркандина – стоило.

Этого было недостаточно.

– Тэннети.

– Да, Карл. – Она стояла перед ним, рука далеко от меча – она не собиралась защищаться.

– Мы выступаем. – Он говорил чуть слышно, почти шептал. Заговори он громче, позволь себе повысить голос – и он утратит контроль над собой. – Ты сегодня же – как станем лагерем – начнешь обучать Валерана и его людей стрельбе. Когда мы придем в Бим, они должны уметь это делать так хорошо, как только возможно. В Биме будет нелегко; мне нужно, чтобы у нас не было слабых мест.

– Да, Карл. Хоть мне и непонятно, что наши пара-тройка десятков смогут сделать в подобной…

Рука Карла, взлетев, вцепилась ей в горло. Кончики пальцев сошлись у трахеи. Сведи он сейчас пальцы…

… Чака этим он не вернет.

– Закрой рот, – процедил он, роняя руку. – Если мне понадобится твое мнение – я о нем спрошу.

Она собралась отойти.

– Еще кое-что, Тэннети. – Он схватил ее за руку, резко развернул к себе. – Я не позволяю тебе искать смерти. Ты проживешь долгую, долгую жизнь – слышишь? И каждый день будешь вспоминать, что это ты убила Чака – так же верно, как если бы всадила ему под ребра кинжал. Не поступи ты по своей воле, сделай все так, как говорил я, – этого не произошло бы.

– Позволь ты мне поохотиться за Армином…

Он толкнул ее наземь, пнул каблуком в плечо, не давая подняться из грязи.

– Никогда больше не говори со мной – если только я не заговорю с тобой первым. Поняла?

Ее рука потянулась к рукояти меча.

– Ну давай, Тэннети. Прошу.

Она медленно покачала головой, ладонь соскользнула с меча. В этот миг жизнь ее спас не страх – вина.

А что мне делать с моей виной? – подумал он.

Ответа на этот вопрос не было.

– Убирайся. Видеть тебя не могу. – Карл Куллинан повернулся к Валерану. – Вы похоронили своего товарища?

• Предыдущая
• 38/63
• Следующая