Багровое небо - Розенберг Джоэл - Страница 46

• Предыдущая
• 46/65
• Следующая

Конечно, он бы хотел держать свое знание при себе, но тут уж получается как с любой другой секретной информацией: об одних переходах известно многим, о других – немногим, но еще больше тех переходов, существование которых Отпрыск предпочел бы держать в тайне ото всех.

Потайной чулан в спальне Йена – бесполезная штука, если не удастся найти дверь, которая ведет в проходы, а учитывая наклонности создателя Городов, существует скорее всего множество фальшивых входов в потайные ходы.

Или даже путей, которые кончаются ловушками.

– Значит, Наследник наследует секреты, – сказал Йен, позволив себе думать вслух. – Не все секреты, потому что в противном случае он стал бы слишком уязвим, сделался бы слишком ценной добычей и получил бы слишком много власти. И у него появился бы соблазн занять место Отпрыска.

– При чем тут соблазн? Достигнув совершеннолетия, мой Наследник может стать Отпрыском, как только того пожелает. Я не встану у него на пути, когда он сочтет себя готовым – точно так же, как мой отец не стоял у меня на пути.

– Но он знает достаточно, чтобы самому узнать остальное и передать это знание своему Наследнику, став Отпрыском.

– Пока еще недостаточно.

– Шифр, код к которому разделен на несколько частей, – пробормотал Йен.

– Что?

Ах, ну да, он произнес эту фразу по-английски.

– Он знает достаточно, ваш клаффварер знает достаточно, и, вероятно, еще один или два человека знают достаточно, чтобы собрать…

Что именно собрать? Полную карту потайных ходов во всех Городах? Нет, что-то тут не то…

– …чтобы вычислить, где спрятана полная карта потайных ходов во всех Городах.

Темная фигура кивнула.

– Да, – сказал Отпрыск. – Надеюсь, вы поймете, почему я не стану вдаваться в подробности.

– В подробности? Я бы предпочел вообще ни о чем не знать!

Отпрыск снова издал негромкий смешок.

– Так значит, это вы выпустили Валина? – спросил Йен.

– Нет. Валина выпустил сам Валин – тот выход открывается изнутри, не снаружи. Я всего лишь прошел по следам, которые вестри оставил в пыли переходов, и убедился, что он… выбрался наружу таким путем, которым трудно вернуться назад. – Отпрыск покачал головой. – Нет, о том, кто послал вашего вестри, мне ведомо не больше, чем вам. Не знаю я и того, кто натравил Сынов на ваших друзей. Точно мне известно одно…

Он вдруг что-то сделал руками, и лампа, стоявшая на столе, вспыхнула неожиданно ярким желтым светом.

Некогда Отпрыск был красивым мужчиной: об этом можно было судить по левой стороне его лица, по очертанию крепкой челюсти и твердой скулы.

Но правая сторона его лица приводила в ужас. Казалось, что плоть… Единственное слово, которое пришло Йену в голову, было «истлела». Открытые язвы разъедали кожу, обнажая мышцы и сухожилия. Правого уха не было, с этой стороны с черепа исчезли волосы и большая часть кожи: местами белела кость.

Поразительно, но губы были пока почти не затронуты; от щеки остался тонкий слой мышц. Но скоро, если болезнь будет прогрессировать, все это сгниет и Отпрыск потеряет способность говорить.

Повязка закрывала кровоточащие раны на шее; на влажной материи, безвольно льнувшей к ранам, проступали желтые и красные пятна.

– Если вы мне не поможете, я долго не проживу. Разложение усугубляется с каждым днем, и все, что могут делать мой врач и Древняя из народа Вистарии, которая готовит лекарства, это удерживать меня на краю могилы.

Медленно двигая рукой, вероятно, чтобы не дать повода к тревоге, Отпрыск вытащил из кармана туники сложенный квадрат белого льна, быстро развернул его и приложил к щеке.

– И когда я умру – а это произойдет скоро, если болезнь будет прогрессировать с той же скоростью, – вдруг проклятие поразит и моего сына, моего Наследника? Неизвестно, обращено ли оно на меня лично или на того, кто носит титул Отпрыска… Дариен дель Дариен и я сделаем все возможное для вас и ваших близких. И даже если вы не сможете помочь мне, даже если уже слишком поздно, я клянусь, Дариен дель Дариен и его потомки станут вашими вечными должниками, если вы спасете моего сына.

В его голосе звучал скорее страх, нежели боль, когда он отнял от щеки льняной платок, на котором остались сгустки крови и гноя; Отпрыск поспешно сложил платок и убрал его.

Осия уже стоял рядом с ним. Старик спал голым, и в другой ситуации Йена позабавили бы его костлявые бока.

– Не бойтесь, я не причиню вам боли, а тем более вреда.

Осия прикоснулся к пораженной болезнью щеке, потом его пальцы скользнули вниз по шее.

– Вы часто омываете раны чистой водой? Хорошо, это замедляет развитие болезни. Уверен, ваш врач прикладывает припарки, но если вы скажете ему, чтобы на каждые четыре части окопника и пять частей календулы он добавлял одну часть желтокорня, припарки будут действовать лучше. Если разваренный овес – имейте в виду, его надо варить до несъедобности – приложить, остудив к ранам, он немного смягчит боль. А если вы добавите в вашу похлебку немного очанки, крапивы, золотарника, желтокорня, солодкового корня, красного клевера, лопуха большого и зверобоя, это улучшит ваш аппетит, что пойдет вам на пользу.

– Чем он болен? – спросил Йен.

– У этой болезни много имен. – Осия устало прикрыл глаза. – Изнурительная Немощь. Порча. А еще она называется Проклятие Одина.

Над молочной облачной равниной висел усыпанный звездами свод, и когда Йен взглянул вниз, туда, где в огромном зале до сих пор раздавались музыка и смех, ему показалось, будто он на острове посреди пустынного моря и музыка и смех звучат скорее глухо и испуганно, нежели радостно.

А может быть, Йен просто переносил на музыку и смех свои собственные ощущения.

Рядом с ним Осия – нет, тут он Орфиндель – оперся локтями о балюстраду.

– У нас проблема.

– У кого это «у нас», а, белый человек?

– Что?

– Ничего. – Йен покачал головой. – Старая и не очень удачная шутка.

– И тем не менее у нас проблема. Ты собираешься сделать то, о чем просит Отпрыск?

Как-то странно Осия выражается.

– А что, не получится? Или есть другой способ?

– Задавай по вопросу за раз, Йен. На какой из двух вопросов ты хочешь получить ответ раньше?

– Ладно, на первый: получится или нет?

– Возможно ли использовать камень Брисингамена, чтобы снять проклятие?.. Все равно что спрашивать, получится ли распилить цепной пилой кусок масла. Семь камней Брисингамена содержат… или скрывают? – Осия пожал плечами, – достаточно материи, чтобы сотворить вселенную. У Отпрыска есть некоторая природная сопротивляемость проклятию; даже если просто хранить камень недалеко от него, это усилит эффект.

– А как насчет другого способа?

– Я не знаю другого способа. – Осия покачал головой. – Хотя допускаю, что кто-нибудь и знает. До сих пор можно встретить Древних из народа Вистарии, и, наверное, кто-то из них или двое, посоветовавшись, могут что-то сделать. И конечно, сам Один в силах снять проклятие, кто бы ни наложил его…

– Если бы мы знали, где его искать.

И дело не только в этом. Повлиять на волю аса – не самая простая задача, и если бы кольцо Харбарда было способно на такое, Один никогда бы не выпустил его из рук. Он не дал бы Йену оружие, которое можно обратить против него самого, это уж наверняка.

– Нет. Один не стал бы мне помогать, верно?

– Да уж, маловероятно. – Губы Осии вытянулись в тонкую линию. – Однако я сомневаюсь и в том, что Фрейя пожелает выпустить из рук самоцветы. Но тут по крайней мере можно попробовать, если ты чувствуешь, что обязан что-то предпринять.

Ошибаешься, Осия. Ведь Фрейя получила самоцветы только благодаря Йену. И…

– Да, Йен, она очень хорошо к тебе относится, – сказал Осия с улыбкой. – Очень хорошо. Но Фрейе и прежде случалось любить смертных, и в своем хорошем отношении к людям она не заходит дальше определенной границы. Она просто не успевает привязаться. Ведь ваша жизнь так коротка, что вы не успеваете заметить, как рассыпаются горы.

• Предыдущая
• 46/65
• Следующая