Принц драконов - Роун Мелани - Страница 62
- Предыдущая
- 62/140
- Следующая
Это тоже была больная тема, и Палила перестала скрывать раздражение. Ролстра разрешил ей присутствовать лишь на наиболее важных мероприятиях вроде вчерашнего пира или церемонии Последнего Дня, да и то чувствовал себя явно не в своей тарелке. На прошлых Риаллах она постоянно была рядом с ним. Ею восхищались, за ней ухаживали, ей завидовали. Но прошлым вечером было слишком много женщин, которые осмеливались кокетничать с Рол-строй даже в присутствии Палилы. Ах, как противно быть огромной, толстой и ленивой! Ничего, сын вознаградит ее за все…
— И все же у меня из головы не идет эта Сьонед, — сказала Пандсала, возвращаясь к теме. — На вид в ней нет ничего особенного, однако…
— Это ты уже говорила, — нетерпеливо прервала ее Палила. — И я тебе ответила: Сала, не волнуйся из-за нее. Сейчас, когда Янте погубила ее собственная глупость, тебе нечего беспокоиться. На пиру Последнего Дня я увижу тебя стоящей рядом с принцем Роханом в качестве его невесты.
Должно быть, эта картина вдохновила принцессу, потому что Пандсала радостно засмеялась.
— Я говорила тебе, что он вчера сказал о моих глазах? Ожерелье невесты будет из бриллиантов!
— Замечательно… — сказала Палила. Несмотря на все усилия, голос ее прозвучал кисло. — А сейчас, когда твое новое положение практически решено, мы должны кое-что обсудить. Я заставлю отца дать тебе в качестве свадебного подарка замок Феруче, и тогда со временем в наших руках окажется большая часть торговых путей. Наши сыновья будут очень богатыми людьми.
— Очень богатыми принцами, — мягко поправила Пандсала. — И к тому же лучшими друзьями.
Палила улыбнулась самой сладчайшей из своих улыбок.
— Естественно, моя дорогая! Но сейчас мы должны подумать над тем, что ты наденешь на церемонию Последнего Дня…
Эти две страшные и чрезвычайно опасные женщины, волей судьбы ставшие союзницами, провели остаток утра, обсуждая свадебный наряд Пандсалы.
Сьонед повезло куда меньше. Вместо сухой каюты на борту барки Ролстры — удобства которой «Гонцу Солнца» оценить было не дано — ей пришлось сидеть внутри протекающего шатра. Как только она, Камигвен и Хилдрет затыкали одну щель, тут же находилась другая. Постель была мокрой, а запах влажного ковра
— просто непереносимом. Но деваться было некуда, и когда Ками предложила сыграть в шахматы, Сьонед с радостью согласилась. Однако мысли ее были заняты чем угодно, только не игрой. Она не могла не думать о том, что увидела прошлой ночью. Рад ли был Рохан приходу Янте? Успел ли Огонь вовремя прервать их любовную игру? Неожиданный ответ тела Сьонед на ухаживания Ролстры стал ей горьким уроком. Неужели Рохан тоже мог испытать нечто подобное?
Проиграв Ками на пятнадцатом ходу, Сьонед поднялась, взяла плащ и опустила капюшон.
— Пойду прогуляюсь.
— Ты простудишься! — всполошилась Камигвен.
— Этот плащ мне одолжила Тобин. Погляди сюда. — Она раскрыла полы и показала меховую подстежку. — Я не замерзну.
Когда Ками запротестовала, Сьонед воскликнула:
— Я должна выйти отсюда!
Она отбросила мокрый полог и шагнула наружу. Плащ, сшитый для невысокой Тобин, был ей по колено. Конечно, это выглядело смешно, но кто сейчас заметит, что под богатым плащом скрывается простой костюм для верховой езды? Стражники прятались под навесом; навстречу друг другу по каким-то неотложным делам бежали двое слуг. Сьонед направилась к реке, пересекла мост и пришла на ярмарку. На дожде мокли пустые палатки; их яркие навесы увлажнились, дерево потемнело от сырости. Купцы увезли товар на склады за холмом, сидели там и на чем свет стоит кляли погоду, лишившую их заработка. Пустынная и тихая, ярмарка напоминала поле битвы. Не хватало только трупов и чернокрылых стервятников. Сьонед вздрогнула от неприятного предчувствия и направилась к небольшому леску у холма, где можно было укрыться от ливня. Будьте вы прокляты, дырявые шатры Рохана! И сам Рохан впридачу…
Мокрые папоротники хлестали Сьонед по ногам, а она не замечала этого. Ее не слишком тревожило то, что случилось ночью: теперь девушка понимала, что каждый может испытать минутное желание. Если она почувствовала его с отцом Янте, то чего требовать от Рохана? Нет, все было гораздо хуже. Она с горькой улыбкой посмотрела на свои кольца.
Что бы сказала Андраде, знай она про убийство мерида? Ее колдовство должно было только напугать, но привело к гибели человека. Однако страшнее всего было то, что она не чувствовала ни капли раскаяния. Этот мерзавец пытался убить Рохана и заслужил свою участь!
Сьонед пыталась поверить, будто винит в этом Рохана, но правда состояла в том, что ей следовало ненавидеть за случившееся только самое себя. И виночерпию она не желала смерти, но это оказалось неизбежным, поскольку его сознание разорвалось между двумя боровшимися за него «Гонцами Солнца», одним из которых была она сама. Часть ответственности за его гибель падала на Сьонед, однако и этого человека ей было ничуть не жаль. Она убила во имя Рохана, уже двоих, а ведь сама даже не была принцессой! Что же будет, когда у нее появится официальное оправдание? Рохан приобрел над ней неимоверную власть, но она сама вручила ему эту власть вместе со своим сердцем и умом.
Она может быть только его принцессой… Но отказаться от фарадимства означало потерять половину самой себя. Значит, остается только одно: найти равновесие между долгом «Гонца Солнца» и долгом принцессы. Если бы это было невозможно, Андраде не решилась бы предложить ее в жены Рохану. Ни один принц, ни одна принцесса никогда не были фарадимами: такое сочетание могло взорвать мир.
Девушка плотнее закуталась в плащ и закрыла глаза. Почему Андраде так уверена, что Сьонед сумеет справиться с искушением употребить свой дар в интересах мужа и своего народа? Сьонед никого не собиралась убивать, но это не может служить ей оправданием. Защищая Рохана, она нарушила один из важнейших обетов фарадимов. И тут она ахнула. А что, если именно на это и рассчитывала Андраде?
Открытие потрясло ее. Да, леди Крепости Богини была коварна, деятельна, властолюбива и самонадеянна. Едва ли она могла предположить, что Сьонед осмелится нарушить запреты фарадимов на использование силы. Нет, ей не хватило бы жестокости, чтобы свалить всю ответственность на свою ученицу!
Хотя… С чего она это взяла? Может быть, именно в этом и состоял расчет Андраде — заставить Сьонед нарушить закон из любви к своему принцу. Ни приказать ей, ни даже намекнуть на то, чего она ждет от Сьонед, леди не могла.
Да, теперь во всем появлялся смысл. Андраде молчала, но Сьонед догадалась, в чем состоит ее просьба! Задача ее заключается не столько в том, чтобы родить сына-фарадима, сколько в том, чтобы поломать старые законы и установить новые, по которым будет жить ее сын.
А Рохан… Что он попросит у нее? Можно ли доверять его мудрости? Можно ли надеяться, что он не будет раз за разом пытаться с ее помощью прошибить лбом стену, если потерпит неудачу? Тяжелый меховой плащ не спас от дрожи, сотрясшей ее тело при мысли о том, что выбора нет. Рохан. Она сделает для него все, что должна. И как фарадим, и как принцесса.
Нет, не напрасно она пришла сюда. Сидя под деревом, Сьонед нашла ответ на еще один занимавший ее вопрос. Весть о том, что Андраде собирается женить Рохана на одной из своих «Гонцов Солнца», привела бы принцев в ярость. И если это еще не произошло, то только благодаря хитроумному плану Рохана насчет дочерей Ролстры… Она вытерла мокрое лицо и злорадно усмехнулась. Ох, и шуму будет! А когда у них с Роханом появятся дети, принцы упадут в обморок…
Сьонед мечтала и ведать не ведала о том, что за ней наблюдают. Притаившийся за деревом Вальвис был почти невидим. Мальчик с головы до пят закутался в плащ, но это не мешало ему дрожать от холода. Меата же не замечал ни оруженосец, ни Сьонед. Он следил за ней с тех пор, как Хилдрет сообщила, что Сьонед ушла. Проклятие, если ей приспичило посидеть одной и подумать, почему бы не выбрать для этого теплый, сухой шатер? Почему надо непременно бродить по окраинам ярмарки? Пробормотав ругательство, он еще ближе приник к дереву.
- Предыдущая
- 62/140
- Следующая
