Рорк – искатель приключений - Росс Джоу Энн - Страница 2
- Предыдущая
- 2/42
- Следующая
– Как реклама, восхваляющая прелести капитализма.
– Отлично. Потому что сегодняшней передачей я хочу произвести впечатление на радиовещательную компанию Эй-Би-Си.
– Они тоже сделали тебе предложение? – Про себя Рорк подумал: «Да, хватка у тебя профессиональная».
– Конкретного пока ничего нет, но они ищут новое подкрепление для Теда Коппела.
– Они предложили тебе «Ночную линию»?
В этот момент улыбка наконец засветилась в ее глазах, и она напомнила ему кошку, в поле зрения которой попала миска, полная густых свежих сливок.
– Пока нет, – призналась она, изящным движением подхватив свою замшевую сумочку фирмы «Шанель». – Но из конфиденциальных источников мне известно, что мое имя стоит в самом верху очень короткого списка.
Она послала ему воздушный поцелуй и вышла из номера. Решив позднее подумать о ее триумфальном въезде в американские теле– и радиокомпании верхом на его сюжете, Рорк закрыл глаза и немедленно заснул.
Меньше чем через пять минут она вернулась.
– Моя машина не заводится. А швейцар сказал, что такси придется ждать минут двадцать.
Рорку эта новость показалась довольно забавной. По крайней мере хоть некоторые вещи в Москве оставались неизменными.
– Возьми мою машину. Ключи на туалетном столике.
– Ты серьезно? А если тебе понадобится куда-то поехать?
– Я никуда не поеду. Собираюсь остаться вот тут, в постели, и хоть немножко поспать, чтобы к твоему возвращению укрепить свое здоровье. – Про себя он решил, что не помешает еще позаниматься на тренажерах в оздоровительном центре и поплавать в закрытом гостиничном бассейне.
– Ну, если ты так уверен…
– Наташа, дорогая моя, я вполне уверен. Бери этот треклятый автомобиль и поезжай, куда тебе надо. После того как немного посплю, я вызову автомеханика, чтобы он посмотрел твою тачку.
– Ты такой добрый, такой хороший…
Ее от природы хрипловатый голос дрогнул. Изумленному Рорку даже показалось, что он заметил влажный блеск в ее глазах, но затем он решил, что это всего лишь игра света. Наташа, без сомнения, необычайно стойкая и сильная женщина – черт возьми, даже самая стойкая из всех людей, с которыми он когда-либо сталкивался.
Он не мог представить ее себе плачущей, если, к примеру, вдруг задавят ее любимую комнатную собачку. Хотя у нее не было ни собачки, ни кошки. Ведь это повлекло бы за собой что-то вроде личной привязанности или определенных обязательств, а из всего того, что он о ней знал, явствовало одно: леди целиком и полностью предана только своей карьере.
– Это я-то добрый и хороший?! – Он еще раз оценивающе осмотрел ее долгим мужским взглядом и решил, что в передачах «Ночной линии» она будет пользоваться сногсшибательным успехом. А вслух произнес: – А теперь, раз уж ты упорствуешь в своем стремлении работать по уикендам, отправляйся по своим делам, не то я затащу тебя обратно в постель и покажу, насколько могу быть добрым и хорошим.
В ответ она рассмеялась. Только позднее, вспоминая все детали, Рорк отчетливо понял, что этим смехом она заглушила душившие ее рыдания.
– Прощай, – мягко произнесла она по-русски. Поскольку ее английский был столь же хорош, практически безупречен, как и его, – возможно, даже лучше, так как в ее произношении отсутствовало смягчение согласных, характерное для его южного выговора, – Рорк был удивлен ее внезапным переходом на родной язык.
Но прежде чем он успел это прокомментировать, она вновь удалилась.
– Прощай, – прошептал он, находя довольно странным, что Наташа выбрала именно такую форму прощания, как бы навсегда, вместо обычного русского «до свидания»
Проклятье, не собирается ли она ввязаться в какую-нибудь опасную авантюру?
Наташа была чертовски самоуверенной и настолько дерзкой, что само собой напрашивалось предположение о том, что она может запросто сунуть нос в дела своего друга-мафиозо и пронюхать о многих секретах его смертоносной преступной деятельности. По общему признанию, Наташа была очень умной, но Дмитрий Давыдов не стал бы одним из главарей организованной преступности в бывшем Советском Союзе, если бы его можно было легко ввести в заблуждение. Он был проворным, ловким и стремительным, как хлыст. Кроме того, он был безжалостным.
Пытаясь обуздать растущее беспокойство, Рорк встал с кровати и подошел к окну. Сквозь исчерченное дождевыми струйками стекло он смотрел на захватывающую перспективу сердца Москвы: на Москву-реку и ее берега, припорошенные легким белым снежком, на знаменитые сказочно-многоцветные луковицы куполов Васильевского собора, на Красную площадь, где сейчас была установлена огромная новогодняя елка, на зубчатые стены и великолепные дворцы Кремля.
Он увидел, как Наташа вышла из гостиницы, разглядел швейцара, с явным восторгом провожавшего ее взглядом, когда она, стройная и длинноногая, своей скользящей соблазнительной походкой пересекала Красную площадь, направляясь к тому месту, где он сегодня утром оставил свой автомобиль.
Она подняла глаза, как будто зная, что увидит его стоящим у окна, и помахала рукой.
Решив, что он зря беспокоился, Рорк помахал ей в ответ. «Ты стал настолько подозрительным, что, вероятно, не поверил бы собственной матери», – пробормотал он самому себе.
Взрыв встряхнул девятиэтажную гостиницу, вызвав дребезжание оконных стекол.
– Нет! – закричал Рорк, увидев, как в том месте, где секундой раньше был припаркован его «Мерседес», вспыхнула слепящая оранжевая шаровая молния.
Глава первая
Два месяца спустя
Это был Прощеный вторник, последний день перед началом Великого поста, прощальные всплески веселья и позволительных легкомысленных поступков перед наступлением периода строгости и воздержания. Создавалось впечатление, что все население Нового Орлеана веселится на городских празднествах, и меньше всего Дария Шиа ожидала увидеть в своем гостиничном номере мертвого человека.
Сначала она не сообразила, что он действительно мертв.
– Ты опоздал, – сварливо упрекнула она человека, который неуклюже ссутулился в кресле у окна, выходящего во внутренний дворик. Она швырнула свою сумочку и пакет с провизией и напитками на стол. – Я решила, что мы сможем поработать во время обеда, так что прихватила несколько сэндвичей.
Приняв его молчание за несогласие, чего вполне можно было ожидать, она продолжала с раздражением, которое он всегда у нее вызывал:
– В городе настоящее светопреставление. Даже если бы нам удалось найти где-нибудь незанятый столик, в такой толчее мы бы не смогли поговорить спокойно и откровенно.
В ответ все то же молчание. Не рассердился же он, в самом деле, на то, что она не сидела безвылазно в гостинице, ожидая его прибытия из Вашингтона? В конце концов, ведь это именно он опоздал. Расстроенная, Дария вынула из коричневого бумажного пакета минеральную воду для себя и бутылку пива для него.
– Твоя мама когда-либо говорила тебе, что капризничать и дуться – некрасиво и невежливо?
Когда и на этот раз ответа не последовало, Дария почувствовала неловкость и беспокойство одновременно. Она подошла поближе и обиженно произнесла:
– Мартин, это уже не смешно. – Внезапно ее охватил озноб, сердце заколотилось от дурного предчувствия. – Проклятье, Мартин…
Она протянула руку, чтобы потрясти его за плечо, но в тот миг, когда она к нему прикоснулась, безжизненное тело федерального поверенного Министерства юстиции США Мартина Флетчера резко наклонилось вперед и тяжело упало на ковер.
Зажав рот, чтобы сдержать пронзительный крик, Дария схватила свою сумочку и опрометью выскочила из номера.
Рорк пришел к выводу, что уставленный диванами коктейль-холл в новоорлеанском отеле «Уитфилд-пэлес», именуемый «Голубой залив» и расположенный слева от вестибюля, напоминает антураж межгалактического бара из фильма «Звездные войны». Карнавальная фигура высотой почти в семь футов и в высоченном пудреном парике, изображающая, по-видимому, Марию Антуанетту, но с подозрительным кадыком, была увлечена оживленной беседой с неким персонажем, кокетливо встряхивающим огненными вихрами и одетым в короткие шорты с намеком на нестандартных размеров мужское естество и лиф из черной кожи; в сочетании с доходящими до бедра ботфортами и кнутом его наряд мог запросто довести до обморока любого человека с хорошим вкусом.
- Предыдущая
- 2/42
- Следующая
