Прогулка без морали - Рощина Наталия - Страница 38

• Предыдущая
• 38/81
• Следующая

Валя медленно подходила к входу на Раевское кладбище, отмечая про себя, что снега слишком много. Не собирается он пока таять. А может, все будет неожиданно быстро. Пригреет солнышко, и всего за несколько дней превратит бесконечное белое покрывало в островки. На часах было одиннадцать. Валя не любила опаздывать. Она еще раз посмотрела на букет красных гвоздик, который купила неподалеку, возле выхода из метро. Маковецкая тоже с букетом, только оранжевых роз, уже стояла возле ворот кладбища. Увидев Валю, она сразу заулыбалась.

— Здравствуйте, Вероника Сергеевна, — протянула ей руку Белова.

— Здравствуй, Валюша. Ты одна? Все-таки Вадим не смог вырваться с тобою.

— Да, как я вчера и говорила. Но, знаете, что ни делается — к лучшему. Мы сможем говорить гораздо свободнее в чисто женской компании, верно?

— Конечно. Ты что-то бледненькая, усталая. — Маковецкая пристально посмотрела на Валю. — Не заболела?

— Нет, но чувствую себя, честно говоря, паршиво. Это для меня ужасно — хворать. Ничего, просто авитаминоз, синдром весенней усталости.

— Дело поправимое.

— Я тоже так думаю.

— Пойдем, девочка. — Валя взяла Маковецкую под руку, и они не спеша пошли по центральной аллее кладбища.

По обеим сторонам могилы — безмолвные свидетели незаживающих душевных ран. Последнее пристанище. Валя невидящими глазами смотрела на длинную, бесконечную вереницу оградок, памятников, надгробий. Кое-где стояли скорбные фигуры пришедших на свидание. Белый снег почему-то казался здесь лишним. И так достаточно холода. Обе женщины шли молча. Пытаться о чем-то завязать разговор не хотелось. Валя каждую секунду ждала, что Вероника Сергеевна остановится у могилы сына, и ждала слов, которые она произнесет. Наконец они свернули с главной аллеи и, приняв влево, пошли одна за другой, протаптывая дорожку след в след. В этой части кладбища сегодня они были первопроходцами.

— Ну, вот мы и пришли. Здравствуй, Сереженька, с днем рождения, милый. — Маковецкая открыла оградку и зашла внутрь, положила букет на покрытое снегом надгробье. Валя на мгновение застыла, потом осмотрелась. Словно отвечая ее мыслям, Вероника Сергеевна заметила, убирая снег с небольшого памятника из черного мрамора: — Мое место тоже будет здесь. Муж пожелал лежать рядом со своими родителями, это тоже неподалеку. А мне только рядом с Сережей нужно. Подходи ближе, Валюта, я хочу вас познакомить.

Голос ее задрожал. Рука в черной кожаной перчатке стала быстро двигаться по гладкому камню. Снегом была припорошена фотография, табличка с датами. Валя зашла внутрь оградки, положила букет на надгробье рядом с оранжевыми розами, ярким пятном выделявшимися на снежном фоне. Ветер здесь казался потише, снежинки падали почти ровно. Когда Валя выпрямилась, с памятника на нее смотрели уже знакомые глаза. Она видела их на фотографии, которую Вероника Сергеевна показывала ей дома. Красивый, молодой, наверняка добрый, светлый. Об этом говорил прямой открытый взгляд на черно-белой фотографии. Опустив глаза чуть ниже, Валя остолбенела. Внутри что-то разорвалось, горячей волной окатив все тело. Молодая женщина качнулась назад и вовремя нащупала сзади холодные прутья ограды. Она нашла точку опоры, чувствуя, что ноги стали непослушными, подгибались в коленках. Она ощутила, каким тяжелым, неуправляемым стал язык. Валя только и смогла беспомощно посмотреть на Маковецкую, но та ничего не замечала. Все длилось несколько мгновений, показавшихся остановившимся временем.

— Познакомься, Сережа, это замечательная девушка, Валя Смирнова. Она стала мне не только коллегой, но и подругой. Мы с нею не чувствуем разницы в возрасте. Разговариваем на всевозможные темы, словно знаем друг друга много-много лет. Удивительное ощущение. Она тебе тоже понравится, я уверена. Валечка, что ты стоишь сзади? Подойди поближе, дорогая. — Вероника Сергеевна обернулась и только теперь заметила, что лицо ее спутницы стало еще белее. — Господи, Валюша, тебе плохо? Что ты молчишь?

Маковецкая быстро сняла с рук перчатки и прижала ладони к застывшим щекам Вали. Та медленно подняла взгляд. Собравшись с силами, глубоко вдохнула, выдохнула. Осторожно отвела горячие ладони Вероники Сергеевны, отстранив ее немного. Сделала два шага вперед и обняла невысокий памятник. Тут же пожалела, что позволила себе накрасить ресницы. Слезы размывали тушь и черными ручейками заструились по лицу. Потрясенная Маковецкая не знала, как реагировать на происходящее. Но удивление сменилось полным шоком, когда она услышала негромкие слова Вали.

— Вот я и нашла тебя. Не ждала, не гадала и нашла. Здравствуй, папочка. Теперь я все понимаю. Ты никогда не предавал нас, никогда… — Под овальной черно-белой фотографией на табличке было выведено: «Нестеров Сергей Васильевич. Родился…»

Маковецкая почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Валя оглянулась, не переставая прижиматься к памятнику. Теперь стало очевидным, что на нее смотрят глаза ее сына, только к яркой зелени добавился едва уловимый серый оттенок. Конечно, вот почему ей было так тепло от взгляда этой девочки. В нем была та же нежность, открытость, как и у Сергея. Невозможно поверить в такое. Она могла не прийти в тот день на экзамен в ту группу, и судьба вряд ли свела бы их так близко. Значит, перед нею — внучка.

Вероника Сергеевна молча призывно протянула руки вперед, и Валя, закусив до боли губу, уткнулась в плечо Маковецкой.

— А теперь самое время ехать ко мне и поговорить, — прошептала Вероника Сергеевна Вале на ухо. — Сейчас я не в состоянии ничего воспринимать. Надеюсь, что домашняя обстановка немного успокоит нас обеих. Пойдем потихоньку, девочка. — И, обращаясь к небесам: — Сережа, ты видишь сверху все. И теперь я уверена, что это ты натолкнул меня на знакомство с Валюшей. Ты сделал подарок, которого я уже не ждала. Сегодня замечательный день. Хотя стоит признать, что только теперь я вижу, что была слепа. Пора уходить на покой. Глаза не видят, сердце не подсказывает. Пора заняться тем, чем положено в мои года. Пойдем, Валюша. Возьми меня под руку, пожалуйста.

На выходе из кладбища Маковецкая сразу поймала машину. Водитель не стал назначать баснословной цены за проезд. Он включил легкую музыку и время от времени смотрел в зеркало. Ему казалось, что он едет один. Сзади не раздавалось ни слова, ни звука. Пассажирки всю дорогу молчали, глядя то на дорогу, то украдкой друг на друга. Валя ехала, думая о том, что снова попросит Веронику Сергеевну показать ей недописанное письмо сына любимой девушке. Маковецкая легонько сжимала ее руку. Для обеих сегодняшнее открытие стало потрясением. Так же, молча, они поднялись на нужный этаж. Вероника Сергеевна долго искала в сумочке ключи. Наконец, оказавшись в прихожей, она быстро разделась, помогла Вале снять дубленку, шапку. Белова выглядела совершенно измученной. У нее кружилась голова, неприятная дурнота подступала к горлу. Все время хотелось глубоко вдыхать, это на какое-то время приносило облегчение. Хозяйка поняла, что из них двоих ей выпала роль быть более стойкой. Под руку проведя Валю через большую гостиную в свою спальню, она уложила ее на кровать.

• Предыдущая
• 38/81
• Следующая