Масштабная операция - Рощин Валерий Георгиевич - Страница 43

• Предыдущая
• 43/61
• Следующая

Знаком подозвав к себе Ясаеву, наставник шепнул:

— Готовься девочка, ты следующая. Драться будешь с Юсупом — победителем предыдущей встречи. Ничего не изобретай, просто делай все так, как мы отрабатывали на тренировках. Давай милая, не подведи!

Эти приятные слова и мягкий тон инструктора подействовали на нее лучше поощрения. И Анжела, заметно окрепшая за минувший месяц, провела очень достойный бой с противником, превосходящим ее и по весу, и по росту. Толпа аплодировала быстрым перемещениям молодой девчонки по площадке, ее ловким уходам от бестолковых наскоков менее резвого соперника, и взрывалась восторгами после четких, своевременных ударов будущей террористки. Несмотря на появившуюся на лице Юсупа кровь, Татаев намеренно не останавливал поединка до тех пор, пока преимущество Анжелы не стало очевидным для всех.

— Неплохо, Сайдали! — похлопал по плечу инструктора эмир. — А говорил, никто из нынешнего пополнения не способен стать воином!..

— Ясаевой еще далеко до настоящего воина, но она — одна из немногих, кого бы я взялся всерьез обучать искусству рукопашного боя. Есть в ней бойцовский стержень.

— Если бы мы позволили девчонке заниматься каким-нибудь единоборством, ты бы смог сделать из нее чемпионку? — то ли в шутку, то ли всерьез справился Беслан Магомедович.

Помедлив, тот согласился:

— Пожалуй. За пару лет… В своей весовой категории она, несомненно, превзошла бы всех.

Когда довольное начальство удалилось, а гудящая толпа рассеялась по обширной территории базы, Татаев со своей ученицей вновь уединились возле палатки. Оба были довольны своей работой: щеки юной победительницы горели алым румянцем, сама она беспрестанно ерзала на месте, стреляя по сторонам счастливыми глазами и, не знала, как отблагодарить учителя; он же в глубине души, сам благодарил наивное создание.

— Большое спасибо, Сайдали. Ведь с вашей помощью у меня стало неплохо получатся, правда?

— Правда. Но работать нужно по двенадцать часов в день, тогда будет еще лучше.

— Я готова, — без затей ответила она, но тут же добавила: — да вряд ли вы станете со мной столько заниматься.

— Расскажи мне лучше о себе, — сменил тему разговора Татаев, решив, что настало время узнать о ней побольше.

— А что вас интересует? Мне и рассказывать нечего.

— Село, в котором ты жила, большое?

— Не особо… Обычный аул — отделение бывшего колхоза. Правда, по соседству с райцентром — Урус-Мартаном.

— Ну а как же тебя сюда угораздило? Каким образом эмир района до вас добрался? — спросил он, достав из кармана заветную монетку.

— А он и не добирался, — запросто объяснила она, — его люди раздают старейшинам тейпов разнарядки, а те уж сами решают, кому и когда идти воевать.

— Стало быть, если бы не старейшина рода, тебя здесь могло и не быть?

— Я сама попросилась и нисколько об этом не жалею, — твердо отвечала та, заворожено наблюдая за мелькавшей меж пальцев наставника монетой. — Во-первых, вас встретила и чему-то научилась. Во-вторых, окончив обучение, обязательно приму участие в каком-нибудь важном походе на федералов.

То ли с жалостью, то ли насмешливо Татаев посмотрел на привлекательную девчонку, наверное, впервые за свою короткую жизнь, попавшую за пределы крохотного района и оказавшуюся в цепких лапах Медведя. Она жаждала дальнейших авантюр и приключений, не понимая, что именно таковые глупые марионетки и нужны были Шахабову…

— Ты тоже осваивала азы грамотности под руководством муллы или шейха? — справился он с налетом грустной иронии.

— Нет, — улыбнулась Ясаева, и на щеках ее обозначились ямочки. — Я ведь говорила: райцентр от села расположен совсем близко — минут тридцать ходьбы. Вот и окончила почти все одиннадцать классов в Урус-Мартане.

Тем более странным показался факт присутствия здесь этой девушки.

— Почему «почти»?

— Во время одного из недавних артобстрелов снаряд попал в здание школы, и рухнула часть перекрытий. Хорошо, что выходной день был — кроме сторожа, никто не пострадал. С тех пор школа закрыта…

— А как отнеслись родители к твоему намерению взять в руки оружие?

Лицо ее изменилось. Она немного помолчала, затем негромко призналась:

— Отца давно убили.

— На войне? — словно не замечая в собеседнице скорбной перемены, продолжал он задавать вопросы.

— Нет… Доу.

— ?

— Обычай такой — доу. Кровная месть. Он был чеченцем…

— А мать?

— Мама погибла около четырех лет назад.

Простота и смысл ответов Анжелы обезоружили. Вместе с тем Татаев все же почувствовал неловкость за неуместное любопытство и притих. Но девушка сама прервала натянутую паузу — не желая видеть его смущения, грустным и уставшим голосом поведала:

— Мама была русской. Изредка ездила в Аргун — к родственникам отца. Возвращаясь однажды, попала под бомбу русского самолета — федералы в тот день штурмовали дом нашего эмира Аслана Дукузова. Спецназ, авиация, бэтээры… Несколько домов разрушили бомбежкой, но, слава Аллаху, хоть без артиллерии и ракет обошлось, иначе бы и мы могли погибнуть. Почти всех его людей перебили, и мирные жители пострадали, включая мою маму. Теперь нас в семье осталось трое: кроме меня, еще две сестренки подрастают. А я, став взрослой, должна отомстить хотя бы за смерть матери.

Он слушал ее тяжелую исповедь о бедствиях и потерях, самых страшных потерях, которые может испытать семнадцатилетняя девушка, и не обвинение за ее решение отомстить за близких людей шевельнулось в его душе, а стыд и унизительное чувство человека, считающего себя виновным в зле, которого не совершал. Только что она рассказала об операции, ставшей для тогдашнего старшего лейтенанта Торбина боевым крещением в бригаде. Он помнил тот день от начала и до конца, но помнил увиденное глазами карающей силы. Теперь же ему пришлось выслушать и потерпевшую сторону, не помышлявшую с тех пор ни о чем, кроме священного возмездия…

— Отправляя меня сюда, старейшина объяснил, что по законам кровной мести я обязана за смерть матери лишить жизни как минимум двух неверных, — прошептала Ясаева.

— Она тоже была мусульманка?

— Конечно, иначе бы ее не приняли здесь.

— Что же будет с твоими сестрами? — подавленно спросил инструктор.

— Перед моим отъездом их забрали к себе родственники папы в Аргун. Я за них спокойна.

От отца, несомненно, она унаследовала твердый мужской характер, а мягкие и приятные черты внешности, выгодно отличавшие Анжелу от большинства чистокровных чеченок, вероятно, достались от матери. Сайдали успел разглядеть ее пышные темно-каштановые волосы, до того как она упрятала их под кепку. И сейчас, из-под головного убора упрямо выбивалась их тоненькая прядка. На щеках девушки обитали чуть заметные ямочки, придававшие лицу обаятельную, лукавую простоту. Когда она улыбалась, ямки становились выразительнее. Но, пожалуй, более всего удивляли и поражали глаза Ясаевой. Зеленовато-карие и по-детски большие, они являли собой прекрасное отраженье творившихся в душе переживаний. Заглянув в них, можно было легко увидеть многое: безысходность и желание мстить, немую тоску и решительность, отчаяние и невозможность до конца осмыслить происходящее вокруг.

Наставник медленно отвел от девушки взгляд…

— Здорово! — кивнула на монету Анжела. — Это тоже тренировка?

Не останавливаясь ни на миг, денежка с обычными — не заточенными краями мелькала то в правой, то в левой его ладони…

— Да. Разрабатывает и делает более гибкими суставы кистей. На, попробуй.

Ученица попыталась медленно повторить упражнение, но монетка тут же соскользнула с ее тонких пальцев и юркнула в траву. Инструктор с трудом отыскал ее в сгустившихся сумерках, поднял и вложил в ладонь Ясаевой со словами:

— Оставь себе. Настойчивость у тебя есть, а значит, когда-нибудь получится.

— Спасибо… — она с трепетом приняла от него подарок и вдруг приглушенно спросила: — Вы слышали о готовящейся операции?

— Нет, — так же вполголоса отвечал он, мимолетно оглянувшись на соседние палатки, возле которых ужинали коллеги инструкторы и прочие обитатели лагеря.

• Предыдущая
• 43/61
• Следующая