Осенние (СИ) - "Джиллиан" - Страница 38

• Предыдущая
• 38/59
• Следующая

— Женьке? — задумчиво переспросила Таня. — Это да… Он обругает.

Не совсем поняла, что подруга имеет в виду, но, когда вышли из магазина и обнаружили, что время ещё есть, я показала ей остальные покупки. Уже в любимой кафешке. Сначала Таня скептически скривила ротик на все разговорники, а потом надула губки, размышляя.

— Хочешь выставляться за рубежом?

— Фи! А чего нам, красивым девушкам, не выставиться? — засмеялась я, вдруг впервые поняв, что передо мной — целый мир, а я этого и впрямь не замечаю. А потом подумала: а вдруг не получится в Канаду съездить? И добавила: — А не выставлюсь — плохо ли языки знать? В любом случае — пнём замшелым на месте стоять не буду! Вот!

Странно. Чувствуешь себя взрослой, а некоторые истины только-только начинают открываться, как… как будто пелена с глаз спадает медленно и не всегда вовремя.

Мы наперебой болтали, шутливо обсуждая возможность выставиться в наших художественных музеях и в выставочных залах, хотя иной раз и со смехом — я всё-таки пока смущалась думать о таком грандиозном, пока терпение не лопнуло у Тани:

— Да ведь помечтать-то не вредно! Тебе что — за всё то время, которое у тебя сейчас есть, трудно нарисовать ещё несколько картин? Люди и с несколькими картинами попадают во всякие галереи Уффици, а ты!..

— Откуда ты знаешь про Уффици? — поразилась я.

— Ну, когда у тебя начало получаться с портретами, я кое-что почитала, — смущённо сказала Таня. — Не про галереи, а вообще… Интересно же, что моя подружка такая талантливая, оказывается. Ну и посмотрела, где чего.

— Тань, — таинственно сказала я, — а у меня скоро не только выставка.

— А что ещё? — жадно спросила подружка.

— Мне уже вот что сказали… У меня одну картинку, из выставочных, купят! В частную галерею! Вот!

Таня всплеснула руками и закрыла ладонями рот, хотя часть торжествующего визга прорвалась. Мы пригнулись от ужаса, хотя счастливый смех обеих и продолжал рваться наружу! Но в кафешке с утра был только один посетитель — кажется, студент, только и посмотревший на нас с недоумением и снова уткнувшийся в разложенные перед ним тетради. А продавщица взглянула в нашу сторону, улыбнулась нашей радости и больше не отвлекалась от работы — наклеивала этикетки на пирожные в витрине.

— Слушай, а что у вас с Костей? — снова смущённо спросила Таня. — Мне сплетничать, конечно, не хочется, но…

— Пока ничего неизвестно, — бодро сказала я. — Но, думаю, пока всё хорошо.

— Ладно, не будем об этом, — решила Таня. — Слушай, дай ещё поглядеть этот твой самоучитель — мне теперь тоже хочется попробовать порисовать, хоть и никаких талантов нет.

— Не зарекайся, — уже задумчиво сказала я.

И мы вместе поразглядывали толстую, большущую книгу, переворачивая плотные листы и шёпотом комментируя рисунки в ней. А потом спохватились — Таня опаздывает! Быстро похватали то, что съесть не успели, и помчались из кафе. Я проводила её до библиотеки, и здесь Таня спросила:

— А ты сейчас куда?

— В сквер. Пока буду рисовать так, как есть, а потом — поеду домой изучать самоучитель, — сказала я, мельком решив, что домой — это в том случае, если Костя не позвонит приехать к нему.

Дверь за подружкой хлопнула с одновременным звонком моего мобильного. Прихватив в охапку все свои вещи, я вынула телефон. Дрожащими от радости пальцами ткнула в кнопку панели и тут же сунула его к уху.

Улыбка счастливого предвкушения начала медленно таять с первых же слов, сказанных бесстрастных женским голосом. Сама не понимая, отчего, но не отключая мобильного телефона, я побрела к остановке. Здесь поставила на скамейку сумку и пакет с покупками. Наконец, собравшись с мыслями, перебила сплошной поток матерщины:

— Вера, зачем ты звонишь?

— Последнее предупреждение, — монотонно сказала она. — Ещё раз увижу или узнаю, что ты с ним… — Далее опять последовала матерная тирада, в общем и целом в которой прозвучало, что мне не жить.

И — гудки.

Машинально сунув мобильный в карман плаща, я оглядела скамейку. Сухая. Чистая. Кроме нескольких липовых листочков, на ней ничего нет. Села чуть боком к поставленным сумкам…

Голова пустая. Даже не то что думать — я как будто ослепла. Слишком внезапным был переход от состояния счастливого полёта к низменному… Вздрогнула, когда что-то промелькнуло перед глазами, и махнула рукой, ловя нечто… Снова кленовый лист. Он спас меня от состояния ошарашивающей бездумности. Первым делом я начала — точней заставила себя начать — рассуждать. Этот лист — опять привычных мне тёмно-красных оттенков, только по краям — радостно оранжевого, не подсказка ли? Кленовый лист. Канада. Костя… Следует ли принимать угрозы Веры всерьёз? Ну, позвонит она ещё раз. Ну, может, не только раз… Говорить ли о ней Косте? Смысла нет. Отвлекать его. Ещё решит, что настраиваю против неё. И вообще скандалистка…

И снова задумалась. Это я додумываю ситуацию. А нужно ли? Нужно ли воспринимать Костю именно таким? Неприязненно думающим обо мне, если я расскажу о звонках Веры?… Ладно. Сделаю серединка на половинку: подумаю ещё, рассказывать ли…

Что-то как-то не очень мне удобно сидеть. Ощущение, что в спину ткнули чем-то нехорошим. Или смотрят. Обернулась. Прикусила губу.

Вера стояла у следующего после остановки дома, на стоянке перед продовольственным магазином. Лица мне не разглядеть. Но фигурку в белом узнать нетрудно. Да и машина, рядом с которой она стояла, тоже белая. Значит, разговаривая со мной, она всё это время была рядом?

Снова звякнул мобильный.

— Солнышко, ты где? — задал Костя стандартный вопрос всех имеющих мобильный телефон. Правда, в его устах, даже несмотря на ситуацию, этот вопрос прозвучал райской музыкой. Хотя сейчас даже одно звучание его голоса, низкого, спокойного, привело меня в приподнятое настроение.

— Я на остановке — напротив того сквера, из которого ты однажды меня увёл в парк, — послушно ответила я, чуть улыбаясь, чтобы он слышал.

— Хм… Вот как. И как ты сейчас? Опять настроена против паркового кафе?

— Ну как сказать?… — начала было я слегка кокетливо, но вовремя вспомнила, что ему наверняка некогда распинаться передо мной. Он голоден, а времени, как всегда, маловато. И ради него я потерплю. — С тобой — нет, не настроена!

— Сейчас подъеду! — уже деловито сказал он и отключился.

Быстро взглянув в сторону не шелохнувшейся фигурки в белом, я хотела было набрать его номер и попросить не приезжать — сама приеду! — и вдруг мысленно плюнула на всё. Пусть приезжает! Пусть Вера видит! Не виновата я, чтобы он выбрал меня!

А то, что выбрал, — я уже нисколько не сомневалась. И главным аргументом в моей убеждённости был именно звонок Веры! Не беспокоилась бы она — я бы и не поняла, что Костя настроен серьёзно! Что его тянет ко мне!

Так что до его приезда я устроила покупки в пакете удобней, чтобы пакет не был громоздким, встала и пошла навстречу (усмехнулась ещё — навстречу!), когда он завернул в переулок между домами, рядом с остановкой, где сидела я.

Он вышел, забрал мои сумки, поцеловав легонько — приветствие при встрече! Всего лишь коснулся холодной щеки тёплыми губами, а мой рот разъехался в неудержимой улыбке. Я счастлива. И пусть только попробует кто меня этого счастья лишить!

И я села в машину, где мне на колени немедленно водрузили охапку хризантем, которые пахли сырым сентябрьским утром и в которые я с удовольствием погрузила нос.

И, только когда он завернул на дорогу к парку, я вспомнила, куда именно мы едем:

— Костя, а у тебя есть время на это кафе?

— Теперь есть. Я закончил главную часть работы и теперь буду более свободен.

Он улыбнулся мне в зеркальце. Я ответила обрадованной улыбкой, а потом снова заглянула в боковое окно. Поскольку я постоянно глазела по сторонам, сидя в машине, Костя не спрашивал меня ни о чём. И можно было спокойно присмотреться к внешнему зеркальцу, продолжает ли ехать за нами белая машина… Продолжает. Но мы завернули — она проехала мимо. Я даже вздохнула с облегчением.

• Предыдущая
• 38/59
• Следующая