Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 20

• Предыдущая
• 20/109
• Следующая

— Он показал. Это Полина.

— Очень хорошо.

— Васютка передал вам условия? Три гранда, налом, сейчас?

— Передал. — Достав бумажник, Липницкий отсчитал три тысячи долларов. Протянул Чике: — Вот.

Мельком просмотрев пачку банкнот, Чика сунул ее во внутренний карман пиджака. Улыбнулся:

— На свежатинку потянуло, Иосиф Борисович?

— Чика, какая тебе разница, на что меня потянуло?

— Я просто так, Иосиф Борисович…

— Ты деньги получил?

— Все, Иосиф Борисович… — Чика развел руками. — У богатых людей свои причуды. Просто в другой раз скажите мне заранее, я вам устрою лучшую девушку, причем за нормальную цену. Что с Полиной? Пусть подойдет к вашему столику?

— Да. Пусть подойдет и сядет.

— Хорошо. Через минуту она будет сидеть рядом с вами. Учтите, в эти три гранда входит и ее гонорар. Что бы она вам ни говорила.

— Учту.

Чика ушел. Подождав несколько секунд, Липницкий последовал за ним. Их столик был пуст. В зале сейчас не танцевали, но, поискав глазами Давида и Вику, он так их и не нашел.

Над его ухом кто-то кашлянул. Подняв глаза, увидел ту самую блондинку, Полину. Скромно потупившись, она улыбнулась:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — сказал он не очень дружелюбно. — Вы Полина?

— Да, я Полина.

— Я Иосиф Борисович. Садитесь.

Осмотревшись, она села на один из свободных стульев. Вблизи она не казалась такой юной. Тем не менее восемнадцати ей точно не было.

Встретив его взгляд, снова улыбнулась. Спросила:

— Что мне делать?

— Сейчас сюда подойдет мой друг. Его зовут Павел. Ты ему очень понравилась.

— Да? — Дернула плечом. — Хорошо. — Постарайся его не разочаровать.

— Да? — Помолчала. — Значит, я буду не с вами? А с ним?

— Да, с ним.

— Понятно. — Стараясь сделать это незаметно, осторожно поправила сползшую бретельку очень модного голубого платья. — Хорошо. А… мы потом куда-то поедем?

— Скорее всего.

— Куда?

— Пока не знаю. Думаю, ко мне.

— К вам?

— Да, ко мне на квартиру.

— Это далеко?

— Не очень. Не волнуйся, у меня есть машина.

— Хорошо. Я вообще-то не волнуюсь. Чика сказал, все будет в порядке.

— Он правильно сказал. Все будет в порядке. — Из двери, ведущей в гардероб, показался Феофанов. — Вот мой друг, Павел. Не обращай внимания, он немного подшофе.

— Хорошо, не буду.

— Постарайся вести себя с ним… соответственно.

— Что значит «соответственно»?

— Разговаривай с ним. Отвечай, когда он будет тебя спрашивать.

— А что отвечать?

— Да не бери в голову, отвечай как вздумается. Вообще старайся отвечать покороче. В дискуссии не вступай. Понятно?

— Понятно. — Полина улыбнулась Феофанову, который сел за столик. — Здравствуйте.

Тот, изображая удивление, потряс головой. Протер глаза.

— Наверное, мне все это снится… Это вы?

— Ну… да… — Полина кокетливо повела головой. — Я. А что вы так смотрите?

— Нет, ничего… — Феофанов оправил серый двубортный пиджак. — Но как вы здесь оказались?

— Меня пригласили. — Кто?

Она кивнула на Липницкого:

— Вот… Ваш друг… Иосиф Борисович.

— А… Ося… — Феофанов округлил глаза: — Подожди, Осенька, родной… Может, ты представишь меня прекрасной незнакомке?

— Конечно. Полина, позвольте представить вам моего лучшего друга Павла, замечательного человека. Полина — Павел, Павел — Полина.

— Очень приятно, — Полина протянула руку. Встав и щелкнув каблуками, Феофанов взял ее руку. Прижавшись к ней губами, посмотрел исподлобья. Оторвавшись и все еще держа ее руку в своих руках, сел. Сказал:

— Полиночка… Вы даже сами не знаете, как вы прекрасны…

— Да? — Полина не убирала своей руки. — Очень приятно.

— И знаете что еще? — Что?

— Полина — мое любимое имя.

Он наконец отпустил ее руку. Осторожно присоединив эту руку ко второй руке, лежащей на столе, она незаметно соединила пальцы. Улыбнулась:

— Спасибо.

Встрепенувшись, Феофанов оглядел зал.

— Но что же мы сидим? Надо ведь выпить за знакомство. Полиночка, выпьем за знакомство?

— Ну, наверное… — Она покосилась в сторону Липницкого. — Если вы хотите.

— Что значит — я хочу? В таких случаях просто полагается выпить! Что вы предпочитаете, Полиночка? Коньяк? Шампанское?

— Наверное, шампанское. Чуть-чуть.

— Хорошо. Отличный выбор. — Феофанов огляделся. — Официант… Где официант?

Липницкий сделал знак, Василий подошел к столу. Увидев его, Феофанов сказал громким шепотом:

— Василий, шампань. Пару бутылок.

— Хорошо. — Официант ушел. Почти тут же к столу подошли Давид и Вика. Как только они сели, Феофанов сказал:

— Давид, Вика… Дорогие мои… Где вы были?

— Посидели в баре.

— Позвольте вам представить Полиночку… Это… Это самая… самая…

Полина молча улыбнулась. Давид и Вика, тоже улыбаясь, кивнули. Поймав взгляд Давида, Липницкий поднял брови, что означало: «Извини. Но ты должен все понять». Тот ответил многозначительной мимикой: «Я все понимаю».

— Выпьете с нами шампанского — за знакомство? — спросил Феофанов.

— Пожалуй, нет, — сказал Давид. — Вообще, мы должны извиниться. Мы уходим.

— Уходите? Куда?

— у нас дела. Спасибо за компанию. И счастливого вечера — Давид встал, Вика поднялась за ним. — Иосиф, отойдешь с нами на секунду?

— Конечно.

Когда они отошли от стола, Давид достал бумажник:

— Сколько я должен?

— Давид, перестань… Не обижай меня. Сегодня вы гости.

— Но, Иосиф… Я могу хоть раз заплатить за вечер?

— Давид, перестань. Я в самом деле обижусь. И вообще я не знаю, куда деться от стыда.

— От стыда за что?

— За испорченный вечер. Давид, Вика — я заеду к вам на этой неделе? Чтобы загладить вину?

— Какая вина, Иосиф? — Вика улыбнулась. — А к нам заезжай. Мы всегда тебе рады.

— Спасибо. Давид, спрячь наконец свой бумажник. Не волнуйся, я еще обращусь к тебе, когда настанут суровые времена.

— Ладно, уговорил. — Давид спрятал бумажник. — Спасибо за вечер. Заезжай, будем ждать.

— Спасибо.

Он жил на Волхонке, один в большой квартире с двумя спальнями. К себе на квартиру такого вахлака, как Феофанов, он никогда бы не повез. Но сейчас выбора у него не было — познакомившись с человеком по деловым соображениям, угостив его ужином, да еще при этом заплатив бешеные деньги за его путану, смешно останавливаться на полпути.

Когда они поднялись в квартиру, Липницкий сказал, что Феофанов и Полина могут делать что хотят, а он идет спать.

Забравшись под одеяло в своей спальне, попытался уснуть. Проворочавшись на кровати часа полтора, понял: из попытки Уснуть ничего не выйдет. Он лег в первом часу, хотя привык ложиться не раньше двух-трех. Ясно, сон никак не приходил. К тому же бессонницу усиливали воспоминания о бездарно проведенном вечере, а чуть позже — громкий голос Феофанова начавшего в чем-то настойчиво убеждать Полину.

В конце концов он понял: без снотворного не обойтись.

Сел на кровати, зажег свет, надел халат. Снотворное, чтобы не искушать себя, он нарочно держал в кухне. Придется идти туда.

Выйдя из спальни, сделал несколько шагов — и остановился.

Пьяным голосом Феофанов говорил, убеждая Полину в чем-то:

— Полиночка, пойми, это авианесущий крейсер… «Хаджи-бей»… — Тембр голоса Феофанова менялся от громких выкриков до неразборчивого бормотания. — Это же слава и гордость… А его — на металлолом… За всем этим такие тузы стоят… В Иран… А? А на нем только самолетов и вертолетов одних на миллиард долларов… А? Он сегодня утром выйдет в море… В семь утра, а? Ты понимаешь? Авианесущий крейсер «Хаджибей»… Дела такие прокручиваются… И все это — через мои руки… А я — будто в стороне… Но эти дела будут скоро в моих руках… Ты поняла? — Феофанов снова что-то забормотал.

Липницкий осторожно вгляделся. Сквозь декоративную решетку, отделяющую кухню от гостиной, увидел сидящих за кухонным обеденным столом Феофанова и Полину. Оба были в его махровых халатах, взятых в ванной, при этом худенькая Полина в его белом халате просто утопала, на Феофанове же его красный халат держался лишь на плечах. На столе два бокала с шампанским, бутылка. Разглядев этикетку, выругался про себя — это была коллекционная бутылка тщательно спрятанного им в баре «Шато Клико». Феофанову совершенно все равно, что пить, в этом он уже убедился, так нет же, этот кретин вытащил именно самую лучшую бутылку.

• Предыдущая
• 20/109
• Следующая