Классические тексты дзэн - Маслов Алексей Александрович - Страница 66

– Зачем Вы делаете это?

– Хочу отполировать его до такого состояния, чтобы он превратился в зеркало, – ответил [Хуай]жан.

– Да разве можно, полируя камень, превратить его в зеркало? – вновь спросил Наставник.

– Если полируя камень, нельзя превратить его в зеркало, так можно ли, сидя в созерцании (чань), стать Буддой? – ответил [Хуай]жан.

– Но как же достичь этого? – спросил Наставник.

– Если быка впрягли в повозку, а повозка все же не трогается с места, так кого же надо погонять – быка или повозку?

Наставник ничего не произнес в ответ.

А [Хуай]жан заговорил вновь:

– Что является твоей целью – научиться созерцанию (чань, дхиане) или научиться быть Буддой? Если ты учишься тому, как сидеть в созерцании, то чань не заключен ни в сидении, ни в лежании. Если ты учишься тому, как стать Буддой, то Будда не имеет никаких установленных проявлений. Если же говорить о дхармах, что не пребывают нигде, то нельзя не принимать, ни отвергать их. Если ты сидя, [желаешь стать] Буддой, то ты убиваешь Будду. Если ты ухватываешь [лишь внешние] проявления сидения, то не достигнешь истинного принципа (ли) этого[322]».

Когда Учитель услышал эти наставления, он почувствовал себя будто опьяненным чудесным нектаром[323]. Он уважительно склонился [перед Хуайжаном] и спросил: «Так каким же образом, используя Сердце, могу я соединиться с самадхи, что не имеет проявлений?»[324]

Хуайжан ответил: «Если ты будешь изучать метод сердца-основы[325] учения Дхармы, то это будет подобно тому, как сажать семена. Когда я начну объяснять тебе основы [Учения], то это будет подобно дождю, что проливается с небес. И поскольку все кармические проявления единятся в тебе, то ты сумеешь узреть Путь».

[Мацзу] продолжил спрашивать:

– Если Путь не имеет никаких проявлений[326], то как же можно узреть его?

– Око Дхармы[327], что [заключено] в Сердце-основе, само сумеет узреть его, – ответил Хуайжан, – равно как [узреет оно] и самадхи, что не имеет никаких проявлений.

– Бывают ли [на этом пути] достижения и неудачи? – поинтересовался Наставник.

– Если смотреть на Путь сквозь [понятия] достижений и неудач, через собирание и рассеивание, то Путь никогда не увидеть. Вслушайся в строки, что сложил я:

Сердце-основа содержит бесчисленное множество семян.

Как только польешь их, они тотчас взойдут.

Цветы самадхи не имеют проявлений.

Так откуда же взяться достижениям и неудачам?

Наставник тотчас обрел пробуждение, что лежит выше сердца и помыслов. [После чего] десять осеней оставался он с [Хуайжаном], ежедневно постигая сокровенно-утонченное [учение].

Еще ранее шестой патриарх чань [Хуэйнэн] рассказал Хуайжаню: «Праджнятара из Индии предсказывал, что у твоих стоп взрастет жеребенок (кит. «Ма» – фамильный иероглиф Мацзу – А.М.), что станет попирать своими копытами народ Поднебесной»[328]. И имел он ввиду Наставника. Из шести учеников Хуайжана лишь Наставник получил потаенную Печать Сердца.

Вначале Мацзу, покинув пик Фоцзицзин («Следа Будды»), что у Цзяньяна, отправился в Линьчуань, затем перебрался на гору Лунгун у Нанькана[329]. В годы Дали (766–780), когда он пребывал в монастыре Кайюаньсы у города Чжунлина, наместник Лу Сыгун[330] услышал разговоры о нем, увидел его и остался в таком восхищении, что решил лично получать от него наставления. И таким образом ученики с четырех сторон света собирались вокруг него.

Преподобный Хуайжан услышал, что Наставник перебрался в провинцию Цзянси и спросил у сангхи:

– А что, [Мацзу] Даои поведал ли [монашеской] общине о Дхарме?

– Да, он уже поведал нам о Дхарме, – ответили монахи.

– Я еще не встречал человека, который рассказал бы об этом по-новому, – заметил Хуайжань.

Он послал монаха к [Мацзу] и сказал: «Когда Мацзу поднимется на помост [для проповеди], ты лишь спроси «Что это такое?», дождись, что он скажет и возвращайся с этими словами ко мне».

Монах спросил у [Мацзу] все, как ему велели. Наставник ответил: «С того времени, как здесь тридцать лет назад учинили беспорядки варвары, в этих местах не бывает нехватки ни в соли, ни в перце»[331].

Все это монах по возвращению рассказал Хуайжану. Хуайжан остался удовлетворен[332].

У наставника было 139 учеников вхожих в его покои[333], каждый из них стал руководителем своей группы учеников и обратил [в свое учение] бесконечное количество последователей.

В первый месяц четвертого года Чжэньюань (788 г.) Мацзу поднялся на гору Шимэнь в Цзянчане. Прогуливаясь в лесах, он набрел на пещеру с ровным полом и сказал тем, кто сопровождал его: «В следующем месяце мои останки вернуться на это место»[334].

После этих слов он возвратился [в монастырь], а вскоре проявились признаки болезни. Когда старший монах монастыря спросил его: «Преподобный, как Ваше здоровье в последнее время?». Наставник ответил: «Днем – перед лицом Будды, ночью – перед лицом Будды»[335].

В первый день второго месяца [Мацзу] сделал омовение, сел, скрестив ноги, и ушел в нирвану.

Во время годов Юаньхэ (806–820) [император] пожаловал ему титул «Чаньский учитель Великой безмятежности» (Дацзи чаньши). На его погребальной ступе написано: «Огромное величие».

Мацзу, наставляя общину, говорил: «Каждый из вас должен уверовать, что его собственное сердце и есть Будда. Это сердце и есть Будда. Великий Учитель Дамо пришел из Южной Индии в Китай, чтобы передать учение Единого сердца Высшей колесницы[336] для того, чтобы вы сумели прозреть. Он также использовал «Ланкаватара-сутру», чтобы отметить все живые существа печатью сердца-основы, поскольку боялся, что вы можете опрокинуться[337], так и не уверовав в то, что учение о Едином сердце заключено в каждом из вас. Именно поэтому «Ланкаватара-сутра» говорит: «Когда глаголешь о Будде, пусть твое Сердце станет твоим патриархом, а отсутствие врат пусть станет вратами к учению-дхарме». Тот кто ищет Дхарму, не должен искать ничего. Нет никакого другого Будды за пределами твоего сердца, нет другого сердца за пределами Будды. Не стремитесь к доброму, не отвергайте злое. Не опирайтесь на две крайности – чистое и загрязненное. И тогда вы поймете, что природа отсутствия[338] пустотна. Мыслью невозможно уловить этого, поскольку это не обладает собственной природой. А поэтому все три мира[339] и есть сердце. Мириады существ и проявлений – всего лишь печать единой Дхармы.

Все, что мы видим как формы (рупа)[340], это есть прозрение Сердца. Сердце не есть само-сердце (т. е. не существует само по себе А.М.), оно существует лишь относительно форм. Однако в любое время, когда вы говорите, существует само действие и его принцип, между которыми нет преград. Это в равной степени приложимо и к самому просветлению (бодхи)[341], которое есть плод Пути. То, что рождается в сердце, и называется формами. Но поскольку вы знаете, что все формы пусты, то рождение равносильно нерождению. Поэтому, когда вы познаете смысл этого, вы сможете в любое время, одеваетесь ли вы или пережевываете пищу, пестовать «чудесного зародыша»[342] и жить в соответствии с естественностью. Да есть ли что-нибудь кроме этого?